— Понял.
— Думай, — посоветовал Федор.
— Думаю. Уже придумал. Надо прекратить строительство дороги. Откроется «дыра», начнется нормальный трафик. Они обязательно найдут кого-нибудь вроде Женьки, чтобы фильтровать фальшивки. Не прекратится строительство — получится еще один комбинат имени Черта Рогатого. Дороги все равно не будет.
— Понимаю, — согласился Федор. — Рассказывай, что за дорога?
Когда в доме снова наступила тишина, Оскару стало дурно. Голова закружилась, испарина выступила на лбу. Он почувствовал, что дошел до предела. «Либо меня посетит идея, которая разрулит ситуацию, — подумал Оскар, — простая, ясная и гениальная. Либо я не выдержу и что-нибудь натворю». Он сделал над собой усилие, чтобы расслабиться, но только больше напрягся.
— У тебя паника, — повторил Натан. — Самая настоящая паника. Тебе надо успокоиться и поспать хотя бы пару часов.
— А потом? — спросил Оскар. — Разве я проснусь в другом мире? Разве мои проблемы решатся сами собой? Учитель, если мы не придумаем реальный выход, этот мир лопнет, а следующий обойдется без нас. Как их сиятельство выражалось, мы все окажемся под «задней обложкой» предыдущего тома, а я не хочу под обложку. Я чувствую, что могу что-то сделать, только не понимаю, что.
— Не настраивай себя на худшее, — посоветовал Натан. — Если вам с Мирой понравилось мусолить глупые теории, то будь хотя бы последователен. Пойми, пока ты не расслабишься и не перестанешь мельтешить по «страницам романа», Автор не придумает выход. Он думать не станет, пока ты не ляжешь, не уснешь и не дашь ему сосредоточиться.
— Да, — согласился Оскар. — Я, пожалуй, посплю.
С тех пор, как раб Божий Иван Гусь обратился к вере, он ни разу не пользовался бесовскими купюрами в корыстных целях. Даже в автобусе, который привез паломника в город, он не потрудился купить билет. Водитель привел Ивана в ближайший участок, откуда началось невероятное путешествие странника по тюремным камерам и чиновничьим кабинетам. Каждый следующий круг ада казался Ивану более комфортным, нежели предыдущий. Каждый новый чиновник задавал ему вопросы все более мудреные. В конце концов, Иван признал себя блаженным, то есть, интеллектуально несостоятельным ответчиком, и призвал своих мучителей пойти на три буквы.
В следующий кабинет Ивана Гуся внесли два чиновника в штатском. Таких кабинетов Гусь в прежней жизни не видел. Его пронесли вдоль стола и кинули в кресло перед шеренгой телефонов. Ванькина взъерошенная макушка едва торчала из-под столешницы. Сначала Иван подумал, что это кабинет президента России, потом Иван решил забраться под стол и переждать смуту, но заботливая рука телохранителя водворила его на место.
— Москва на проводе, — предупредил человек в штатском и приложил телефонную трубку к уху Ивана.
Оскар давно забыл, как звонят с проводов. Он забыл, как пользоваться старым аппаратом, но отнесся к ситуации с пониманием. Оскар решил, что его беседу с «братом» собирается слушать вся структура госбезопасности, от рядового телефониста до генерала. Он взял трубку и стал дожидаться связи. За окном стоял морозный солнечный день. Натан Валерьянович варил кофе. Оскар решил, что проснулся в раю.
— Оскар, ты? — не поверил Иван. — Живой что ли?
— Нет! — ответил Оскар. — Я давно уже с Ангелом пиво пью. Хочешь, присоединяйся.
— Ага, — с пониманием произнес Иван. — И ко мне тоже приходил… этот… Ангел.
— Ну?.. — удивился Оскар.
— Кончай, говорит, Иван, фигней заниматься. Берись, говорит, за дело, душу свою спасай, пока не пропил. Брось ремесло бесовское, покайся и прощен будешь. Я покаялся, — признался Иван. — Теперь ты покайся и забудь дорогу в наши места. Я, Иван Гусь, теперь другой человек…
— Человек? — удивился Оскар. — Дубина ты суковатая, а не человек! Ты не покаялся, ты только встал на путь покаяния, а путь сей страшно долог и труден, — в припадке вдохновения, Оскар поднялся с кровати, взял со стола телефонный аппарат и начал расхаживать по кабинету, таская за собой провод. — Думаешь, кто послал к тебе Ангела? Я послал. И что он мне рассказал, когда вернулся?
— Что рассказал? — испугался Иван.
— Да он рыдал горючими слезами. И почему же раб божий Иван так глуп? — спрашивал меня Ангел. — Почему же он не понял, что никакого прощения идиоту не будет, пока тот не вернется на место и не выручит из беды ближнего своего. Никакого прощения никаким Гусям, пока они не соберут мне полный комплект камней. Нечего даже думать о покаянии дернувшим в самоволку кочегарам, пока они не сдадут государству наличность, нечестным путем добытую, по описи и под расписку. И не напишут объяснительную…
— Но я… — возразил Иван Гусь.
— И взмолился Ангел в слезах, — продолжил Оскар, — и сказал мне: позвони ему, пожалуйста, сам и объясни, как сможешь. Переведи на человеческий язык. Так вот, я тебе, дубине, объясняю по-человечески… — сказал переводчик и мобилизовал свою небогатую матерную лексику, чтобы сказанное перевести на язык, доступный непосредственно Ивану Гусю.
Натан Валерьянович закрыл дверь на кухню. Впервые он подумал, что «теория авторства» не так уж абсурдна и, если не с точки зрения логики, то с позиции творчества, вполне годится для развития фантазии заблудших в противоречии ученых. Он начал верить в то, что однажды Автору надоест биться лбом в стену, и он подкинет в сюжет развязку, или пришлет Георгия, который уладит все.
Новый телефонный звонок привнес в мир Натана Боровского луч надежды. Натан не сомневался, что его молитвы услышаны и Мирослава нашлась. Он потянулся за телефоном, но Оскар, едва закончив разговор с Гусем, вбежал на кухню и сам схватил со стола звонящий мобильник.
— Кушнир! — сообщил он и вышел с телефоном в коридор. — Ну? — спросил Оскар. — Что новенького… в передовых технологиях ювелирного промысла?
— Ничего, — ответил Арик.
— Как бизнес?
— Нормально.
— А чего надо?
— Ничего не надо, просто решил помочь.
— Помогай.
— Советом…
— Советуй, — разрешил Оскар.
— Я просматривал утром новости «Би-Би-Си», если тебе интересно…
— Допустим.
— Вчера убили греческого бизнесмена. Я бы не обратил внимания, но его убили так же, как отца, ножом в глаз. Тогда я подумал, может быть, это как-то связно с камнем? Может, не стоит морочить себе голову, а стоит поискать в том районе. Убийство произошло вчера, камень уйти далеко не мог… Чего молчишь? — спросил Арик. — Думаешь?
— Думаю.
— Думай.
Глава 5
— Помнишь, ты спросила меня, что значит Время? Я не ответил, потому что не понял, кто задает вопрос. Для Человека Время — значит оружие смерти. Человеческое время — дорога, по которой он должен пронести свою душу, не потеряв ее. Что значит Время для Ангела? Время для Ангела — есть целительное забвение. Прибежище души, уставшей от бремени бытия. Время для Ангела — это стена, отгородившая его от дороги, по которой бежит Человек. Что значит Время для Бога? Время для Бога есть нить, связавшая единым смыслом жизнь и смерть. И только для Автора Время — материал, из которого можно лепить невидимые миры…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});