Империалистические правительства различных стран представляют нам грабительские счета, хотят заставить платить за все преступления и ошибки царского правительства. Им должен быть представлен контрсчет»[272].
Учитывая заявленную цель, созданное летом 1924 г. Центральное студенческое бюро при СЗОК ОСЖИ вело работу по нескольким направлениям. Во-первых, производился опрос среди самих студентов. В данном случае анкетированию подверглись в первую очередь рабфаковцы, где возраст студентов был больше, чем в среднем среди студенчества, и состав которых был более лоялен к проведению анкетирования. Ряд анкет подобного рода, в основном рабфаковцев Технологического института, сохранились в фондах ЦГАИПД СПб. В них были зафиксированы в основном материальные потери, а также ранения на фронтах. Так, студент рабфака Б.Д. Генкин (25 лет) указал, что он был ранен в ногу в боях с белополяками, лечился два месяца. Студент рабфака Щербаков в анкете указывал, что поляки после захвата в плен «отняли сапоги, шинель, гимнастерку, серебряные карманные часы, 4 пары тельного белья, одеяло, револьвер системы “наган”: всего на 250 руб.». Он же был ранен поляками в правую руку, лечился 4 месяца, был «избит до потери сознания». Студент рабфака В.Л. Ароносов (27 лет) указывал, что в октябре 1919 г. в Екатеринославе «был арестован деникинской контрразведкой, где сломали мне левую ногу». Студент рабфака Промберг (33 года) отметил, что в 1919 г. в Польше подвергся погрому. Студент рабфака И.С. Тофик (21 год) зафиксировал в анкете смерть отца 2 января 1918 г. в Витебске и т. д.[273]
Во-вторых, ленинградские студенты привлекались к анкетированию ряда отдельных категорий населения, которые не были работниками районных предприятий и не могли быть охвачены указанными подразделениями ОСЖИ. Например, 20 июня 1924 г. в Центральное студенческое бюро обратилась Торгово-промышленная артель инвалидов (проспект Володарского, д. 12) с просьбой прислать пять человек для анкетирования среди инвалидов 22 июня в 8:30 утра с предоставлением им же соответствующих бланков[274].
В-третьих, Центральное студенческое бюро выдавало студентам, которые отправлялись в отпуск или командировку, удостоверения уполномоченных ОСЖИ для проведения анкетирования на местах. Правда, эффективность этой практики было относительной, большинство командированных не смогло организовать анкетирование в силу ряда причин: от кратковременности отпуска до отсутствия дополнительных материальных средств и т. д. Например, студент химического факультета Технологического института А.Н. Троцкий поехал в Пермскую область на практику, но его не допустили на предприятие. Возможно, сказалась его фамилия и его посчитали возможным участником троцкистской оппозиции. Срок командировки был три дня, поэтому предполагаемого анкетирования, которое он намеревался организовать, не произошло[275].
Постепенно создавались подразделения и на других территориях, подответственных СЗОК ОСЖИ на Северо-Западе России, вне Ленинградской области: в Псковской, Новгородской, Карельской, Мурманской областях, Череповце. Правда, этот процесс в регионах явно затянулся, грозя сорвать работу. Показательна была ситуация в Карельской области. Здесь подразделение было организовано в июне, как и в других областях. Однако функционировать оно начало только в августе, так как председатель и секретарь в июле вышли в отпуск, и работа в этот месяц не велась. При этом выход из отпуска руководства подразделения мало что дал, работа велась крайне неторопливо. Так, членские билеты и уставы здесь получили только в ноябре 1924 г. Единственным положительным моментом было издание анкет для опроса карельского населения на финском языке (без указания количества подобных анкет)[276]. Еще хуже была ситуация в Новгородской области, где работа летом вообще не велась, а осенью характеризовалась крайне низкими показателями.
Проблемы были и в работе Мурманского областного подразделения СЗОК ОСЖИ. Летом здесь работа не велась, и долгое время не было зафиксировано ни одной анкеты. При этом сам регион был одним из центров интервенции на Севере, наряду с Архангельском, и наличие потенциальных анкетируемых лиц не вызывает сомнений.
В Череповце работа с большим опозданием началась только на рубеже 1924–1925 гг. «В 1925 году в административном отделе Череповецкого губернского исполнительного комитета было зарегистрировано губернское отделение Всесоюзного общества содействия жертвам интервенции, а также уездные и волостные отделения в Кириллове, Белозерске и Устюжне. 4 января 1925 года газета “Коммунист” сообщала читателям: “Череповецкий губернский комитет содействия жертвам интервенции ведет спешную работу по сбору и оформлению контрсчетов хищным банкирам Лондона и Парижа… Губернским комитетом уже принято и отослано в центр для предъявления банкирам 312 претензий, из коих: наличные убытки, выражающиеся в убийствах, – 77, расстрелянных – 10 человек, изувеченных – 102, пропавших без вести – 103 человека. На имущественные убытки, причиненные отдельным гражданам, предъявлено счетов на сумму 689 965 рублей…”»[277]
Таким образом, в начальный период была выявлена неудовлетворительная постановка работы по всем областям Северо-Западного региона. Выделялась в лучшую сторону Псковская область, хотя и здесь имелись серьезные недостатки в работе.
Данная проблема была не случайной, так как организация анкетирования была на низком уровне. Это приводило к сдвигам сроков. Необходимо отметить, что первоначально предусматривалось завершение сбора анкет на Северо-Западе в течение августа-сентября 1924 г. Однако эти сроки неоднократно сдвигались и растянулись вплоть до 1 января 1925 г.[278] Руководство Северо-Западного отделения ОСЖИ объясняло это недостаточным количеством собранных свидетельств[279]. Если учесть тот факт, что решение о переносе сроков кампании не могло приниматься без указаний Центрального правления Общества в Москве (об этом неоднократно в своих обращениях упоминали сотрудники регионального ОСЖИ[280]), то можно предположить, что подобная ситуация с недостаточным количеством претензий была актуальной и для других регионов.
На протяжении всей кампании Северо-Западное отделение ОСЖИ неоднократно анализировало ее промежуточные результаты и зачастую отмечало малое количество собранных претензий. К примеру, на заседании правления Северо-Западного отделения Общества, которое проводилось в самом начале кампании 12 сентября 1924 г., практически во всех районах города и области отмечалось крайне низкое число собранных свидетельств: в Володарском районе – 25 заявлений (при ожидании свыше 1000), в Василеостровском районе – 90 свидетельств, в Центральном районе – 100 (при 325 тыс. населения). К моменту заседания ни одному из районов не удалось собрать близкое к ожидаемому количество претензий от населения. Это были явно не те показатели, которые ожидались региональной комиссией. Председатели районных комиссий объясняли такие результаты недостатком рабочей силы, а также небольшим количеством от общего числа жителей, пострадавших от интервенции. Помимо этого, все председатели местных комиссий отмечали, что провести результативную кампанию в такой короткий период нельзя, и просили продлить ее сроки[281].
Для повышения эффективности кампании и увеличения количества претензий Северо-Западное отделение принимало различные меры. В самом начале кампании, когда она уже не дала ожидаемых результатов (отмечалось, что к текущему моменту по всему Ленинграду было собрано всего лишь 1732 претензии, а в уездах за редким исключением работа не велась вовсе[282]), это вызывало сомнение в итоговых показателях. Поэтому предпринимались