Читать интересную книгу Нагорная проповедь Христианская контркультура - Джон Стотт

Рассуждая подобным образом, я хотел сказать, что обязанности и функции государства совершенно отличаются от обязанностей и функций личности. Ответственность отдельного человека по отношению к злодею была установлена Апостолом Павлом в конце 12 главы Послания к Римлянам: «Никому не воздавайте злом за зло [наверняка отклик на слова «не противься злому»], но пекитесь о добром пред всеми человеками… не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию; ибо написано: «Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь». Итак, если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его: ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья [то есть разбудишь его совесть, и он раскается]. Не будь побежден злом, но побеждай зло добром» (12:17—21). Мы видим, что Павел запрещает мстить не потому, что месть плоха сама по себе, но потому, что это прерогатива Бога, а не человека. «Мне отмщение», — говорит Господь. В настоящее время Он выражает Свой гнев, или месть, с помощью судов (как продолжает Павел в Рим. 13), а в финале это будет Судный день.

Это различие в функциях, данных Богом двум «слугам Божьим» — государству для наказания злодея и отдельному христианину, не воздающему злом за зло, но одолевающему зло добром, — создает во всех нас болезненное напряжение, так как все мы в различной степени являемся как личностями, так и гражданами государства, и поэтому участвуем в обеих функциях. Например, если однажды ночью мой дом подвергнется нападению и я поймаю вора, моим долгом, возможно, будет усадить его и дать ему что–нибудь Поесть и попить, но в то же время и позвонить в Полицию.

Лютер объяснил это напряжение специально созданным различием между нашей «личностью» и нашей «должностью». Это было частью его учения о «двух царствах», которое, однако, справедливо критиковалось. Он вывел свое утверждение из текста «отдавайте же кесарю кесарево, а Божье Богу». В этих словах он увидел существование как божественной, или духовной, области, «царства Христа», так и области мирской, или преходящей, «царства мира сего» (или «кесаря»). В первом, которое он также называет «царством Божьей десницы», христианин живет как «личность»; во втором, «царстве кесаря», он занимает некую «должность», как «отец» или «наставник», «князь» или «судья». «Вы не должны смешивать, — писал Лютер, — вашу личность и вашу должность»[128].

Вот как он применял это различие к заповеди о непротивлении злому: христианин «живет одновременно как христианин по отношению ко всем, лично претерпевая всяческие страдания в мире, и как мирянин, сохраняя, используя и исполняя все функции, требуемые законом его страны или города…» «Христианин не должен сопротивляться никакому злу; но в пределах своей должности мирянин должен противиться любому злу». «Короче говоря, правилом в царстве Христа является терпимость ко всем, прощение и воздаяние добром за зло». С другой стороны, в области кесаря не должно быть никакой терпимости по отношению к любой несправедливости, но защита от зла и наказание его… в соответствии с тем, что требует должность или статус каждого». «Христос… не говорит: «Никто да не противится никогда злу», ибо это полностью отвергло бы любой порядок и власть. Но Он говорит вот что: «Вы, вы не делайте этого»[129].

Такое четкое различие между двумя «областями» было, конечно, преувеличением. «Трудно избавиться от чувства, — пишет Гарвей Макартур, — что учение его предоставляло мирской сфере автономию, на которую та, по правде говоря, не может претендовать»[130].

Он доходил до того, что говорил христианину, будто в царстве мира сего он «не должен спрашивать Христа о своем долге», ибо о том можно узнать у кесаря. Но Писание не позволяет нам противопоставлять два царства друг другу так, как если бы церковь была сферой Христа, руководимой любовью, а государство — кесаревой, управляемой справедливостью. Ибо власть Иисуса Христа распространяется на все, и ни одна из сфер не может быть исключена из Его закона. Далее, государство, осуществляя справедливость, должно руководствоваться любовью, в церкви же любовь иногда должна подтверждаться дисциплиной. Сам Иисус говорил о необходимости отлучения упрямого и нераскаявшегося нарушителя.

И тем не менее, я думаю, что различие, проводимое Лютером между «личностью» и «должностью» или, как мы бы сказали, между личностью и обществом, имеет смысл. Христианин должен полностью освободиться от желания мстить, не только фактически, но также и в сердце; однако как должностное лицо, в государстве или же в церкви, он может быть уполномочен Богом противостоять злу и наказывать его.

Подводя итог анализу этой антитезы, можно сказать, что Иисус не запрещал творить справедливость, но, скорее, не разрешал нам чинить самосуд. «Око за око» — это принцип справедливости, присущий судам. В личной жизни мы должны быть свободны не только от мщения словом и делом, но от всякой злобной мысли. Мы можем и должны передавать дело свое доброму и праведному Судии, как делал Сам Иисус (1 Пет. 2:23), но не следует нам искать или желать какой–либо личной мести. Мы не должны отвечать на обиду, но вытерпеть ее и тем самым превозмочь зло добром.

Итак, повеление Иисуса не противиться злу не должно использоваться для оправдания временной слабости или нравственного компромисса, политической анархии или пацифизма. Иисус требует от всех Своих последователей относиться к злодеям с милосердием, а не справедливостью, отвергать возможность возмездия, даже если мы рискуем при этом сильно пострадать в Дальнейшем, наше отношение должно быть обусловлено не желанием причинить им вред, но решением послужить им ради высшего блага.

Я не знаю никого, кто бы полнее воплотил это в своей жизни, чем Мартин Лютер Кинг, учившийся у Ганди так же, как Ганди учился у Толстого, хотя я думаю, что он понимал учение Иисуса лучше, нежели те двое. Не может быть сомнения в несправедливости страданий, перенесенных Мартином Лютером Кингом. Доктор Бенджамин Мейс перечислил их на его похоронах: «Если кто и знал смысл страдания, так это Кинг. Разрушенный дом* в течение тринадцати лет жизнь под постоянной угрозой смерти; злобное обвинение в коммунизме; ложное обвинение в неискренности… ножевое ранение, нанесенное собратом по расе; он был обстрелян в вестибюле гостиницы; более двадцати раз арестовывался; глубоко обижен друзьями, предавшими его, — и все же этот человек не имел горечи в своем сердце, не держал злобы в душе, мстительности в уме; он исходил этот мир вдоль и поперек, проповедуя ненасилие и освобождающую силу любви»[131].

Одна из его наиболее трогательных проповедей, основанная на тексте Мф. 5:43–45, была названа «Любовь к врагам своим» и была написана в тюрьме в Джорджии. Мучительно размышляя над вопросами, почему и как должны любить христиане, он описывал, как «ненависть умножает ненависть… по восходящей спирали насилия» и «так же поражает ненавидящего», как и его жертву. Но именно «любовь — единственная сила, способная обратить врага в друга», ибо она имеет «творческую» и «освобождающую» власть. Далее он применял свою теорию к расовому кризису в Соединенных Штатах. Ибо более трех веков американские негры терпели угнетение, крушение надежд и дискриминацию. Но Лютер Кинг и его друзья решились «ненависть встретить любовью». Тогда они завоевали бы свободу и своих угнетателей… и победа была бы двойной»[132].

2. Активная любовь (ст. 43—48)

43 Вы слышали, что сказано: «Люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего». 44 А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, 45Да будете сынами Отца вашего Небесного; ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. 46 Ибо, если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? не то же ли делают и мытари? 47И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? 48 Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный.

Мы уже видели, как явно извратился смысл закона, превратившись в указание «Люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего», когда из него кое–что было выпущено и кое–что добавлено к нему. Это указание намеренно снижает критерий любви (выпуская ключевые слова «как самого себя», которые делают этот критерий весьма высоким) и сужает круг ее объектов (особым образом исключая из категории «ближних» врагов и, вместо этого, добавляя указание их ненавидеть). Я называю извращение «явным», поскольку оно ничем не оправдывается, и все же законоучителя защищали эту интерпретацию как вполне допустимую. Они указывали на непосредственный контекст неудобной заповеди любить ближнего, отмечая, что слова из Лев. 19 обращены ко «всему обществу сынов Израилевых». Так, даются указания израильтянам по поводу их обязанностей в отношении своих собственных родителей, а более широко — своего «ближнего» и «брата». Они не должны угнетать Или обирать его, каков бы ни был его социальный статус. «Не враждуй на брата твоего в сердце твоем… не Мсти и не имей злобы на сынов народа твоего; но Люби ближнего твоего, как самого себя» (Лев. 19:17,18).