Читать интересную книгу Нагорная проповедь Христианская контркультура - Джон Стотт

В. Фарисеи легко относились к разводу; Иисус относился к нему настолько серьезно, что, лишь за одним исключением, Он называл любой повторный брак после развода прелюбодеянием.

Это было заключением Его спора с фарисеями, и именно об этом говорится в Нагорной проповеди. Может быть, будет полезным взглянуть на два Его утверждения вместе.

S:32: «А Я говорю вам: кто разводится с женою

своею, кроме вины любодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной,

тот прелюбодействует».

19:9: «Но Я говорю вам: кто разведется с женою

своею не за прелюбодеяние и женится на другой,

тот прелюбодействует».

Кажется допустимым, чтобы развод повел к повторному браку разведенных. Только это допущение может объяснить утверждение, что муж, разводящийся со своей женой без причины, «заставляет ее прелюбодействовать». Это привело бы к таким результатам лишь при условии ее повторного брака. Кроме того, разделение помимо развода — официально называемое a mensa et toro (от стола и постели), но не a vinculo (от брачной связи) — является нововведением, неизвестным в древнем мире.

Поскольку Бог установил брак как исключительный и нерушимый союз, Им заключаемый, который человек не имеет права нарушать, Иисус неминуемо делает вывод, что развестись со своим партнером и соединиться с другим или же выйти за разведенного, — значит вступить в запрещенные, прелюбодейные отношения. Ибо лицо, разведенное по закону человеческому, в очах Божьих все еще может состоять в браке со своим первым партнером.

Этот принцип имеет только одно исключение: «Кроме вины любодеяния» (5:32) или «не за прелюбодеяние» (19:9). Так называемый «исключающий пункт» является хорошо известным тупиком. Комментаторы до сих пор не пришли к общему соглашению по поводу его подлинности и значения.

Во–первых, о подлинности. Я утверждаю, как делают почти все консервативные комментаторы, что мы должны принять этот пункт не только как подлинную часть Евангелия от Матфея (ибо ни одна из рукописей его не выпускает), но и как истинные слова Иисуса. Причина, по которой многие его отвергла, считая его вставкой Матфея, состоит в том, что он отсутствует в параллельных местах в Евангелиях Марка и Луки. Однако Пламмер был прав, называя это предположение «насильственным»[104]. Кажется гораздо более вероятным, что его отсутствие у Марка и Луки объясняется не их неведением, но тем, что они принимали его как нечто само собой разумеющееся. Кроме того, согласно закону Моисея, прелюбодеяние каралось смертью (хотя смертная казнь за это преступление во времена Иисуса, похоже, вышла из употребления)[105], поэтому никто бы не оспаривал, что неверность в браке является достаточной причиной для развода. Даже противники, равви Шаммай и равви Гиллель, были в этом единодушны. Они спорили о том, насколько широко можно интерпретировать выражение из Втор. 24:1: «что–нибудь противное».

Второй вопрос об исключающем пункте касается значения нечистоты. По–гречески это называется porneia. Обычно это слово переводится как «блуд», обозначая безнравственность холостых, и часто отличается от moicheia («прелюбодеяние») — безнравственности состоящих в браке. По этой причине некоторые утверждали, что исключающий пункт разрешает развод, если позже обнаруживается грех добрачной сексуальной связи. Некоторые думают, что «противное» из Втор. 24:1 имеет то же значение. Но это не совсем точное употребление греческого слова. Слово porneia происходит от роте, обозначающего проститутку, и не уточняет, состоит ли в браке она (или ее клиент). Далее, оно используется в Септуагинте для обозначения неверности Израиля, невесты Яхве, как видим на примере жены Осии Гомери (Ос. 1:2,3; 2:2,4). Поэтому, похоже, мы должны согласиться с заключением Р. В. Дж. Таскера, что porneia является «собирательным словом, включающим прелюбодеяние, блуд и противоестественные сексуальные пороки»[106].

В то же время мы не должны бросаться в противоположную крайность и утверждать, что porneia включает в себя всяческое и любое преступление, имеющее под собой, хоть в самом отдаленном смысле, сексуальную основу. Нет, porneia означает «нечистоту», некий акт физической половой безнравственности.

О чем же тогда говорил Иисус? Н. Б. Стоунхауз хорошо перефразирует первую часть антитезы Нагорной проповеди: «Вы слышали, что иудейские учителя в целях подтверждения своей позиции, позволяющей мужьям свободно, по собственному усмотрению разводиться со своими женами — лишь снабдив их соответствующим документом, удостоверяющим происшедшее, — ссылаются на Втор. 24:1»[107].

«Но Я говорю вам», что подобное безответственное поведение со стороны мужа приведет его самого, его жену и их вторых партнеров к союзам, которые будут не браком, но прелюбодеянием. Этот общий принцип имеет одно исключение. Единственным поводом для развода и повторного брака, не нарушающим при этом седьмую заповедь, является уже случившийся тяжкий сексуальный грех. Похоже, этот, и только этот повод Иисус считает достаточным для развода иди, по крайней мере, что при таких условиях на невиновную половину в дальнейшем не ляжет пятно супружеской неверности. Сегодня в западных странах существует тенденция к улучшению законодательства о разводе с целью сделать его более справедливым, когда развод становится возможным на основании скорее «невосполнимого разрыва» или «смерти» брака, нежели «преступления против брака»; однако и это еще далеко отстоит от учения Иисуса.

Тем не менее, дело не может быть так оставлено. Ибо это сдержанное разрешение Иисуса должно рассматриваться лишь как уступка человеческому жестокосердию, чем оно и является на самом деле. Кроме того, его необходимо рассматривать в непосредственном контексте (Христос указывает на нерасторжимость брака во имя Бога), а также в бодее широком контексте Нагорной проповеди и всей Библии, провозглашающей Благую весть о примирении. Не знаменательно ли, что божественный Возлюбленный желал получить назад даже свою жену–блудницу — Израиль? (см.: Иер. 2:1; 3:1; 4:1; Ос. 2:1–23).

Итак, не нужно дискутировать по этому вопросу, вопрошая о законности развода. Выискивать поводы для развода — значит быть виновным в том же фарисействе, которое осудил Иисус. В Своем споре с законоучителями Он всегда подчеркивал исконное значение брака, установленного Богом как исключительный и нерушимый союз (Бог «соединял» двоих «игом» союза, нерушимого для людей), и Он призвал Своих последователей к любви и взаимному прощению, к миротворчеству в каждой спорной ситуации. Златоуст верно связал этот отрывок с заповедями блаженства и прокомментировал это в своей проповеди так: «Ибо и кроткий, и миротворец, и нищий духом, и милосердный — как же он прогонит жену свою? Тот, кто примиряет других, — как он может находиться в несогласии с той, которая принадлежит ему самому?»[108] С точки зрения этого божественного идеала, цели и призвания, развод может рассматриваться лишь как трагическое отклонение от нравственных норм, установленных Богом.

Итак, лично я, как христианский пастор, уже в течение ряда лет отказываюсь говорить с супружескими парами о разводе, пока не поговорю прежде с ними на две другие темы, а именно, о браке и примирении. Иногда обсуждение этих двух тем делает обсуждение темы о разводе ненужным. Лишь в том случае, когда человек понял и принял Божий взгляд на брак и призыв Бога к примирению, когда создан необходимый настрой, можно осторожно продолжать беседовать о разводе. Этот принцип пастырских приоритетов, мне думается, соответствует учению Иисуса[109].

2. Честность в речи (ст, 33)

Законоучителя снисходительно относились не только к разводу, но и к учению о клятвах. Это еще один пример, который показывает их стремление обойти заповеди Ветхого Завета с целью сделать их исполнение более легким. Сначала нужно взглянуть на закон Моисея, затем на искажение его фарисеями и, наконец, на истинное применение закона, на чем настаивал Иисус.

33 Еще слышали вы, что сказано древним: «не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои».

Эта цитата не является точной формулировкой ни одного из законов Моисея. В то же самое время, она является обобщением некоторых предписаний Ветхого Завета, требующих от людей соблюдения данных ими обетов. И обеты являются, строго говоря, «клятвами», когда говорящий призывает Бога в свидетели своего обета и наказание Божье на себя в случае нарушения этого обета. Моисей, похоже, часто подчеркивал зло, проистекающее от ложной клятвы, а также обязанность держать свою клятву пред Господом. Вот несколько примеров:

«Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно» (Исх. 20:7, третья заповедь).