— Ну, хорошо, — согласился я. — Назови мне высокогорное озеро в Южной Америке из восьми букв, первая буква Т.
— Да, ну тебя! — обиделась жена. — Мог бы что-нибудь попроще спросить.
Я не удержался от смешка.
— Ты же только, что просила потрудней.
— Мало ли что я просила, ты же умный, должен был догадаться.
На мое счастье объявили регистрацию, и мы отправились к стойке.
Там уже стояли несколько торопыг, переживающих, что самолет улетит без них.
На транзитный рейс из Алма-Аты желающих было немного, так, что очередь быстро рассосалась, и мы направились в недавно построенный терминал аэропорта.
Увы, к самолету пришлось идти пешком. Ради десятка пассажиров автопоезд, наверно, решили не подавать. Хотя два длинных АППА-4 стояли рядом с терминалом.
Практически все места в салоне были заняты, поэтому нам пробираться по проходу между сумками и чемоданами, не сданными в багаж под внимательными взглядами пассажиров. Наконец мы уселись на свои места, притом Лиде повезло, место у иллюминатора никто из алмаатинцев не занял.
Когда самолет начал свой разбег, Лида схватила меня за руку.
— Саша, я так боюсь, вдруг мы разобьемся! — шепнула она, вонзив ногти мне в предплечье.
От неожиданной боли я вздрогнул и выдернул руку.
— Милая, ты меня инвалидом хочешь сделать? — шепнул я.
— Ой, прости, пожалуйста, — так же тихо ответила Лида. Она смотрела на кровяные следы от ногтей и ее глаза наполнялись слезами.
— Ничего страшного, — бодро сказал я, размышляя, как буду объяснять жене исчезновение этих царапин спустя несколько минут.
Достав носовой платок из кармана, вытер кровь, после чего просто облизал три царапки, затягивающиеся на глазах, и опустил завернутый рукав рубашки.
— Саша, давай я пластырем заклею ранки, — предложила Лида.
Я отмахнулся.
— Не надо, на мне все, как на собаке заживает, ты же знаешь.
Дальнейший полет прошел у нас спокойно. Лида периодически смотрела в иллюминатор, но там кроме белой пустыни облаков ничего не было видно.
Через час стюардессы начали разносить обед. Выглядел он неплохо. Воспользовавшись моментом, я заказал еще бутылку жигулевского пива. Наш сосед, тем временем флегматично попивал коньячок из небольшой фляжки. Так он делал практически до конца полета.
Приземлились мы так же благополучно, как и взлетали. Моды аплодировать удачной посадке еще не было, поэтому все бросились к выходу, создав приличную толчею. Чего торопятся? Ведь автопоезд не сдвинется с места, пока все прилетевшие пассажиры не заберутся в него.
Когда вышли из аэропорта на нас, как стервятники набросились джигиты в огромных кепках. Почему-то я думал, что эта мода давно прошла. Но, оказывается в Сочи и окрестностях кепки еще котировались.
Когда один такой усач начал тянуть чемодан из рук Лиды, та испуганно обернулась ко мне.
— Отвали, — спокойно сказал я. — В такси не нуждаемся.
Усач моментально отпустил чемодан и помчался искать нового клиента.
— Может, надо было с ним поехать?- спросила Лида. — Мы же тут ничего не знаем.
— Не волнуйся, все будет в порядке, пойдем на автобус, заплатим десять копеек, вместо десяти рублей, или пятнадцати рублей — успокоил я жену и тараном пошел через хилый заслон таксистов. Лида шла за мной, ошеломленная цифрой за которую нас повез бы таксист, выходила, как раз половина её аванса. Возможно, сельской девочке Лиде, не видевшей города больше Караганды происходящее вокруг казалось непонятной суматохой. Но для меня, помнящего разросшийся Сочи двухтысячных годов, происходящее пока напоминало именно большое село.
Пройдя немного по улице, мы подошли к остановке. Именно на ней через пятнадцать минут остановился автобус номер № 3, который должен довезти нас до пансионата «Дары Казахстана». Этот маршрут рекомендовала мне Агния Эбнеровна, каждый год ездившая именно сюда. Ну, ей было проще, профсоюзные боссам путевки вообще доставались бесплатно.
Ехали мы, конечно, дольше, чем на такси, но зато не в пример дешевле.
От остановки до пансионата пришлось идти пешком минут десять. Располагался он в районе частной застройке, поэтому большое двухэтажное здание было видно издалека. Тем более что над ним виднелась большая надпись «Казакстан Сыйлык». А под ней прикреплен кумачовый плакат с огромной надписью «Решения XXV съезда КПСС в жизнь»
Насколько я знал, пансионат принадлежал металлургическому комбинату Темиртау, ну а нашему совхозу, как главному поставщику продовольствия, доставалось немного путевок от его щедрот.
За стойкой сидела пожилая армянка, недовольно глянувшая в нашу сторону, когда мы зашли в вестибюль.
— Здравствуйте майрик джан, — с этими словами я подошел к женщине. — Вы, наверно, Мариэтта Саркисян?
Недовольство исчезло с лица дамы, она с интересом посмотрела на меня.
— Да, я Мариэтта Саркисян, вы угадали.
— Очень хорошо, хочу вам передать привет и подарок от Агнии Эбнеровны.
С этими словами передал женщине объемистый пакет, от которого шел аромат копченостей.
Та моментально убрала его за стойку и приветливо улыбнувшись, спросила:
— Вы по профсоюзной путевке приехали отдыхать?
— Конечно, — ответил я.
— Тогда давайте мне путевку и ваши паспорта.
Изучив документы, она расплылась в улыбке.
— Так вы ребятки немцы, оказывается, да еще и молодожены. Тогда я вас поселю в номере специально для таких случаев, с видом на море, там даже есть небольшой балкончик. Надеюсь, вам у нас понравится!
— Конечно, понравится, — подтвердил я.
Пока между нами шел этот диалог, моя жена молча наблюдала за происходящим. Открыла рот она только когда мы зашли в номер и закрыли за собой дверь.
— Саша, мне сейчас было неприятно видеть, как ты бесстыдно ухлестывал за этой старухой. Я в первый раз видела тебя таким. Зачем ты это делал? И о подарке промолчал, я даже не знала, что он у тебя в рюкзаке лежит.
— Надо же! — удивился я . — Лида меня ревнует, да еще к женщине, которая мне в матери годится, вот уж не ожидал.
Вслух же громко сообщил:
— Лида, оглянись вокруг, что ты видишь?
Та с недоумением посмотрела по сторонам.
— Ну, вижу комнату, кровать, телевизор, стол, трельяж.
Подойдя к двери санблока, она открыла ее и, заглянув туда, прокомментировала:
— Тут еще душевая и туалет.
— Как думаешь, дорогая, много ли таких номеров в этом пансионате? — ехидно спросил я.
— Не знаю, растерянно ответила Лида, — Я думала, что все.
Я рассмеялся.
— А я уверен, что гораздо меньше. Ты, наверняка, не обратила внимания на план эвакуации, висевший у лестницы. Так, вот больше половины номеров четырех и трех местные. Двухместных около двадцати, не успел точно сосчитать. И всего четыре номера с собственным душем и туалетом. Понятно теперь, зачем я не поленился везти подарки за тысячи километров?
Нас вполне могли расселить по мужским и женским палатам и ничего бы мы не сделали. Встречались бы только в столовой, да на пляж вместе ходили. Так, что радуйся, что мы живем в двухместном номере с мебелью, телевизором, санблоком и практически бесплатно. Не считать же восемьдесят рублей на три недели с питанием, большими деньгами.
— Ох, Сашка, ну ты и проныра, — сообщила Лида, положив свой чемодан на застеленную покрывалом кровать и начиная искать в нем свои купальники.
Глава 13
Лида так увлеклась примеркой нарядов, что не обращала внимания на мои напоминания. Поэтому на ужин в нашу столовую мы опоздали, когда, наконец, зашли в небольшой обеденный зал, там уже двигали столы две уборщицы, активно обсуждая что-то на армянском языке.
В варочном цехе гремели посудой две девчонки, болтая уже на мове.
Конечно, без Лиды я бы в два счета договорился получить что-нибудь на ужин, но при ней на переговоры с персоналом не рискнул.
Узнав у портье, сменившей Мариэтту Саркисян, где поблизости можно перекусить, мы направились в сторону этого заведения.