к моей спине.
— Это со сломанной-то ногой, которая болтается на клочке кожи и повреждённой мышце? — возмутился Мэллори. — Стивенс не выдержит. Он умрёт, если мы это сделаем.
— Он умрёт, если мы этого не сделаем, — буркнул грек.
Посмотрев долгим взглядом на раненого, капитан кивнул:
— Ты прав. Иного выхода нет…
Оттолкнувшись от скалы, он соскользнул по верёвке и очутился чуть ниже того места, где лежал Стивенс. Дважды обмотав верёвку вокруг пояса юноши, он посмотрел вверх.
— Готов, Андреа? — спросил он вполголоса.
— Готов, — Андреа нагнулся, подхватил раненого под мышки и с помощью Мэллори стал его поднимать. Пока Энди поднимали, у него раза два вырвался мучительный стон. С бледным, запрокинутым назад лицом, по которому струились, смешиваясь с кровью, потоки дождя, юноша походил на сломанную куклу.
Несколько мгновений спустя Мэллори уже умело связывал Стивенсу руки. Он не заметил, что бранится, видя лишь одно — как беспомощно болтается из стороны в сторону голова юноши. Под дождём краска на волосах почти смылась. «Подсунули второсортную ваксу вместо краски для волос, — возмутился Мэллори. — Пусть Дженсен об этом знает. Такой прокол может стоить человеку жизни». Он снова выругался, на этот раз досадуя на себя за то, какие пустяки лезут ему в голову.
Теперь руки у Андреа оказались свободными — голову он продел в связанные в кистях руки Стивенса, а тело юноши капитан привязал ему к спине. Спустя полминуты — выносливость Андреа, казалось, не имеет границ, — он был на вершине скалы. Лишь однажды, когда сломанная нога задела о край утёса, из уст юноши вырвался приглушённый крик боли. Капитан вовсю орудовал ножом, разрезая верёвку, которой Стивенс был привязан к спине грека.
— Скорей тащи его к валунам, Андреа, — прошептал новозеландец. — Жди нас на ближайшем участке, свободном от камней.
Андреа кивнул и, посмотрев на юношу, которого он держал на руках, словно бы насторожился. Мэллори тоже прислушался к жалобному вою ветра, который то усиливался, то ослабевал, к шуму дождя со снежной крупой, и зябко повёл плечами.
Спохватившись, он повернулся к обрыву и начал сматывать верёвку, укладывая её кольцами у ног. Тут он вспомнил, что у основания раструба остался крюк, к которому привязана верёвка длиной в несколько десятков метров.
Мэллори настолько устал и озяб, что не в силах был даже разозлиться на себя, однако, вспомнив Стивенса, представил, как тот страдает, сразу встрепенулся. С угрюмым выражением лица пинком ноги новозеландец снова сбросил верёвку вниз, спустился по раструбу, отвязал вторую верёвку и швырнул крюк в темноту.
Не прошло и десяти минут, как Мэллори, надев на плечо мокрую связку, зашагал вместе с Миллером и Брауном к хаотическому нагромождению камней.
Стивенса обнаружили у громадного валуна метрах в ста от берега на расчищенном от камней пятачке размером не больше бильярдного стола. Он лежал на мокрой от дождя гравийной почве, на которую постлали дождевое платье, закрытый плащом из маскировочной ткани. Холод был собачий, но каменная глыба защищала юношу от ветра и дождя, смешанного со снегом. Все трое спрыгнули в углубление и опустили поклажу на землю. Засучив штанину выше колена, Андреа разрезал ботинок и снял его с изувеченной ноги Стивенса.
— Раны господни! — вырвалось у Миллера при виде кошмарного зрелища. Опустившись на колено, капрал наклонился, чтобы получше разглядеть, что произошло. — Ну и дела! пробормотал он и, оглянувшись, добавил:
— Надо что-то делать, шеф. Нельзя терять ни минуты, а то мальчишке конец.
— Понимаю. Мы должны спасти парня, Дасти. Просто обязаны, — ответил озабоченный Мэллори, опускаясь на колени. — Надо взглянуть, что с ним.
— Я сам им займусь, командир. — Голос Миллера прозвучал уверенно и властно, и Мэллори промолчал. — Медицинскую сумку скорей. И палатку распакуйте.
— А ты справишься? — с облегчением спросил капитан.
Мэллори не сомневался в капрале, он был ему благодарен, но решил всё-таки что-то сказать. — И что ты собираешься предпринять?
— Слушай, командир, — спокойно ответил американец. — Сколько я себя помню, у меня было три занятия: шахты, туннели и взрывчатка. Занятия довольно опасные. На своём веку я видел сотни ребят с изувеченными руками и ногами. И лечил их чаще всего я. — Криво усмехнувшись, Миллер добавил:
— Ведь я сам был начальником. Лечить своих рабочих было для меня что-то вроде привилегии.
— Вот и отлично, — похлопал его по плечу капитан. Займись парнем. Но как быть с палаткой? — Он невольно посмотрел в сторону утёса. — Я хочу сказать…
— Ты не так меня понял, командир. — Своими уверенными, сильными руками, руками человека, привыкшего к точной и опасной работе, Миллер ловко обрабатывал раны тампоном, пропитанным дезинфицирующим раствором. — Я вовсе не собираюсь развёртывать полевой госпиталь. Мне нужны шесты от палатки. Чтобы шину ему на ногу наложить.
— Ах, вот что. Шесты. Мне и в голову это не пришло. Я думал совсем о другом…
— Но есть кое-что поважнее, чем шина. — Прикрыв ладонью фонарь, американец достал из сумки всё необходимое. — Нужен морфий, чтобы избежать шока. Нужно какое-то укрытие, тепло, сухая одежда…
— Тепло! Сухая одежда! Скажешь, тоже, — прервал Миллера капитан. — Посмотрев на Стивенса, Мэллори подумал, что именно по его вине они остались без керосинки и горючего. Губы его скривились в горькой усмешке: Энди сам себя наказал, и как жестоко наказал. — Где мы всё это достанем?
— Не знаю, командир, — проронил янки. — Но достать надо. И не только затем, чтобы облегчить ему страдания. С таким переломом, промокший до нитки, он непременно схватит воспаление лёгких. Сколько ни сыпь на рану дезинфицирующего состава, но малейшее загрязнение, и парню… — Не закончив фразу, Миллер умолк.
— Делай, как знаешь, командир, — подражая тягучей речи янки, проговорил, поднимаясь с земли, Мэллори. Капрал поднял глаза, удивление сменилось весельем, затем снова склонился над раненым. Занятый делом, янки не замечал, что его бьёт дрожь.
Мэллори вспомнил, что, несмотря на плащ, Миллер, странное дало, насквозь мокрый.
— Занимайся им, а я поищу укрытие, — сказал капитан, решив, что в горе с щебенистой осыпью у подножия наверняка отыщется какое-то убежище, если не пещера. Правда, в дневное время. А сейчас можно рассчитывать лишь на счастливый случай…
Кейси Браун с посеревшим от усталости и угарного газа лицом, покачиваясь, поднялся на ноги и направился к проходу в камнях.
— Куда вы, главстаршина?
— Принесу остальное барахло, сэр.
— Один справитесь? — пристально посмотрел на Брауна капитан. — Вид ваш мне не очень-то по душе.
— Мне тоже, — ответил Браун. Посмотрев на капитана, он добавил:
— Не обижайтесь, сэр, но и вы давно не видели себя в зеркале.
— В ваших словах есть смысл, — согласился Мэллори. — Ну, пошли. Я с вами.
Минут десять на