Читать интересную книгу Король Яяти - Вишну Кхандекар

Главный министр поспешил выполнить волю королевы.

Дверь распахнулась, пропуская Качу, за которым следовал пустынник. Все взгляды обратились на них. По залу пронесся неясный ропот.

Кача склонился в низком поклоне. Я не мог отвести глаз от другого… уж не сошел ли я с ума?

За Качей следовал по залу Яти.

Я оцепенел от неожиданности.

Они остановились перед ступенями, которые вели к трону. Деваяни встала и сделала шаг вперед. Обычай требовал, чтобы первым поднялся с трона я. Я медленно встал на ноги. Деваяни уже склонилась перед Качей, но его взгляд упал на Шармишту, стоявшую за троном с опахалом.

— Принцесса? — изумленно вскричал Кача. — Что вы здесь делаете?

Деваяни распрямилась, как бамбуковый росток.

— Премудрый Кача, здесь нет принцессы. Это моя прислужница.

Яти, дико озиравшийся по сторонам, вдруг впился взглядом в Шармишту.

— Твоя прислужница? — переспросил Яти. — Отдай ее мне!

— Отдать ее вам, святой человек? — поразилась Деваяни. — Отдать ее вам в жены?

Кача пытался остановить Яти, но тот не слышал и не видел ничего. Кроме Шармишты.

А я смотрел на Яти, и в моих ушах звучали слова проклятия: «И дети короля Нахуши не познают счастья…»

— Для чего мне жена? — хрипло захохотал Яти. — Я хочу превратить ее в мужчину!

По залу пробежал смешок, но тут же его сменила испуганная тишина.

Из-за занавеси раздался гневный голос королевы-матери:

— Сейчас же вывести безумца вон! И наказать его плетьми, если он не перестанет болтать глупости!

Главный министр подал знак. В зал вбежали стражники…

— Не сметь! — остановил я их. — Не сметь касаться законного короля Хастинапуры!

Широко раскрывшиеся глаза Деваяни сказали мне, что она думает, будто и я рехнулся. Громко и отчетливо, чтобы все слышали, я произнес:

— Перед вами мой старший брат. Это король Яти.

— Яти?

Мать с криком выбежала в зал и при виде грязного человека, чьи волосы и борода были всклокочены и пересыпаны пеплом, рухнула у его ног со стоном:

— Это мой Яти?

Деваяни

А вдруг Кача — враг из моих прошлых жизней?

Обряд жертвоприношения прошел хорошо. Все было отлично, пока не разыгралась эта сцена в дворцовом зале…

Когда Кача покидал отцовскую обитель, он произнес зловещие слова — сказал, что мне не быть женою брахмина. Я не за брахмина вышла замуж, но ничуть не прогадала. Роскоши хастинапурского дворца и сам Кубера, хранитель подземных сокровищ, может позавидовать. Мне хотелось, чтобы Кача своими глазами увидел меня на троне — королеву Хастинапуры. Пусть видит и пусть вспоминает, что все могло быть по-другому!

Я знаю, знаю — Кача любил меня, значит, я могу причинить ему боль, представ перед ним в облике супруги короля Яяти. Кача отверг мою любовь, но я уверена, он не забыл меня!

Кача не прибыл к началу жертвоприношения, но я не сомневалась, что он явится, непременно явится! Но обряд завершился, а Качи все не было. Супруга короля Яяти была поглощена дворцовыми делами, но Деваяни — она места себе не находила, изнывая от тоски.

Вдруг главный министр объявил, что Кача в Хастинапуре, и мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди от счастья. Все было так, как мне мечталось: я восседала на Львином троне, тысячи глаз восторженно любовались моей красотой. Шармишта покорно стояла за троном, овевая меня опахалом. Мудрейшие из мудрых сидели в зале, распевая священные песнопения, осыпая благословениями меня и моего супруга. Пусть видит Кача, чью любовь он отверг!

Кача не дал мне испытать радость любви — зато теперь он даст мне изведать сладость мести. И что же? В последний миг все изменилось. Если и был кто отомщен, то не Деваяни. Скорее, Кача.

Королева-мать скрытна. Душа ее — глубокий колодезь, вода в котором всегда спокойна и темна. Она привыкла властвовать, всегда помнит, что она постоянно на глазах у многих, что ни одно движение королевы не остается незамеченным. По ее виду невозможно догадаться, о чем она думает, что творится в ее душе.

Кто бы мог вообразить, что королева-мать способна забыться до такой степени! В Большом дворцом зале, презрев этикет, выбежала с истошным криком из-за занавеси и свалилась у ног старшего сына.

— Яти! Это мой Яти?

Как недостойно! Вела себя точно простолюдинка. Конечно, все пришли в смятение, все зашумели, заметались, боясь, как бы глупая старуха не осквернила своей выходкой святость обряда. Не хватало только, чтоб ее вопли оказались дурным предзнаменованием для отца!

Но это еще ничего. Всякий мог видеть, что Яти — помешанный. Почему мой августейший супруг повел себя как болван? Что, тоже помешался? Ведь никому, кроме него, не было известно, кто такой Яти. Сам Кача, который притащил его, понятия не имел, кто этот оборванец!

Или вся их семья поражена безумием? Как ужасен был вид Яти! Но и его братец, мой дорогой супруг, был не лучше.

Крестьяне каменьями прогнали Яти за деревенскую околицу, и надо же было, чтоб его там увидел Кача. Увидел избитого, оборванного дурачка, пожалел, конечно, и захватил с собой. Что Кача, если родная мать не узнала своего Яти! Можно только пожалеть, что его узнал брат…

Впрочем, не подстроено ли появление Яти — все это выглядело достаточно странно. И даже готовность, с которой Яяти объявил его законным королем.

Я все пытаюсь до конца понять, какие беды может повлечь за собой пребывание Яти в хастинапурском дворце. Королеве-матери может взбрести на ум, что Яти должен занять престол, а поскольку он явно не в своем уме, то она провозгласит себя регентшей и станет править от его имени. Если она так бросилась к нему, то кто знает, на что она способна в ослеплении материнской любви. А я кем буду в этом случае? Нет, само предположение унижает меня! С другой же стороны, все правильно — Яти старший в роду. И Яяти так и брякнул при всех:

— Законный король Хастинапуры!

Ну нет. Король повел себя неслыханно глупо, нельзя так рисковать судьбой королевства!

Не одним только безумием поражена их семья. Мужчинам династии присуща слабость к женщинам. Это у них наследственное: что у деда, то и у отца и сыновей. Всем же известно — король Нахуша победил самого Индру и тут же потерял плоды победы, потому что не мог устоять перед его женой!

А Яти лучше? Пустынник, отрекся от желаний, отрастил волосы и бороду, обмотал бедра оранжевой тряпицей — и что? Только увидел Шармишту, тут же, не стесняясь никого, при всех, потребовал ее себе!

Над ним посмеялись — а, собственно, почему? Яти не знает жизни, мальчишкой убежал из дворца, скитался по лесам, жил по пещерам. А король Яяти, прославленный герой? Молодой воин, проследовавший за конем победы, доблестный король Хастинапуры — законный, кстати, король. На охоте вытащил девицу из колодца и сразу растаял. Пал жертвой ее чар.

С какой же легкостью читает женщина написанное в мужском сердце, как ясно она видит и его силу, и его слабости! Стоило мне заглянуть в глаза Яяти, когда я, мокрая, выбралась на край колодца, чтобы понять — победа!

Был бы Кача на месте Яяти, у меня язык бы не повернулся потребовать — подай мне руку!

А если б я и сказала это, Кача никогда бы мне не подчинился. О, я ли не знаю, как бы он повел себя:

— Я исполнил свой долг, принцесса, помог вам выбраться из колодца, не принуждайте же меня…

Кача покорил меня своею неприступностью. Если бы, впервые увидев меня в отцовской обители, Кача, как все остальные, обмер от моей красоты, а потом всячески старался бы хоть издали бросить на меня взгляд — я и головы не повернула бы в его сторону. Но Кача вел себя почтительно, и я никогда не видела желания в его глазах. Женщин задевает вежливое безразличие, они готовы повернуться спиной ко всякому, кто ими увлечен, но тянутся к тому, кто поворачивается спиной к ним. Это нелепо, но это всегда так!

Кача сто раз мог свернуть себе шею, лазая по скалам за моими любимыми цветами. Эти цветы мне говорили о его любви, когда я по ночам ставила их поближе к постели. Но сам Кача никогда не говорил о своих чувствах.

Помню, я уколола руку о розовый шип в саду. Охнула, а когда Кача спросил, что со мной, ответила — змея укусила! Кача с таким испугом кинулся ко мне, что невозможно было сомневаться в его любви.

По вечерам он уходил молиться в дальний угол сада. Несколько раз я подслушала его молитву:

— Пусть будет счастлива Деваяни! — молился Кача.

Я тихонько удалялась, счастливая от уверенности, что Кача меня любит.

Я хотела его любви. Какая женщина отказалась бы от такой любви?

Но жить неразделенной любовью, перебирать четки воспоминаний о том, что было или чудилось, — нет, это не по мне. Кача больно ранил мое сердце, и я должна была пересилить боль. В колодец упала одна Деваяни, а выбралась из него совсем другая. Перемена произошла в тот самый миг, когда я узнала, что меня спас король Хастинапуры. Едва увидев его глаза, я сказала себе: стану королевой. Королевское величие, упоение властью и смиренная покорность августейшего супруга вполне могут заменить любовь.