Арифметика получалась поучительная. С расчетами Киселева и Скоринова познакомились все лодочные экипажи, и это сыграло свою роль в борьбе за минуты и секунды. Рассредоточивать лодки удавалось все быстрее.
Еще задолго до конца зимы в бухте появились три малютки из 4-й морбригады А. И. Зельтинга. Эти лодки перевели сюда временно в целях освоения театра.
Малютки, предназначенные для действий вблизи побережья, имели водоизмещение всего по 160 тонн. Экипаж - полтора десятка человек. Но при всей своей миниатюрности это были настоящие боевые корабли.
Когда первые малютки базировались по соседству с нами под Владивостоком, порой казалось, что с этими лодками обращаются слишком уж осторожно. В море они не выходили больше, чем на сутки. Тем паче - в зимнее время.
Но к нам три лодки типа М поступили в оперативное подчинение именно зимой, в феврале. И я был уверен, что командующий флотом сделал это неспроста, хотя никаких особых указаний об их использовании не последовало. У нас в штабе сложилось мнение, что уместно проявить тут некоторую инициативу.
И когда малютки совершили несколько непродолжительных учебных походов (после каждого из них состояние лодок тщательно проверялось флагманскими специалистами), я приказал командиру М-16 И. И. Байкову приготовиться к выходу в дозор на трое суток. Банков смущенно возразил:
- Товарищ командир бригады, мы зимой столько плавать не можем...
- Вот и выясним, можете или нет. Готовьтесь.
Комиссар дивизиона малюток, прибывший с этими тремя лодками, связался со своим комбригом и доложил ему о полученном Байковым задании. Зельтинг, как дошло до меня уже потом, ответил комиссару в том духе, что Холостяков вряд ли забыл, какой по календарю месяц, и, очевидно, просто хочет проверить готовность.
А Банков в установленный срок явился с докладом о том, что лодка к походу готова.
И мы проводили малютку в дозор. Поблизости от назначенной ей позиции было на всякий случай приказано держаться одной из находящихся в море щук.
Ничего худого с лодкой не стряслось. Ночью она крейсировала в надводном положении, на день уходила под воду. Погружения и всплытия совершались нормально.
Через три дня М-16 вернулась к борту Саратова. Все лодки, стоявшие в бухте, встретили ее поднятыми, как на праздник, флагами расцвечивания. На фалах плавбазы взвился сигнал: Привет морякам! В последнее слово вкладывался особый смысл - оно читалось как бы с большой буквы.
Донесение о трехсуточном пребывании малютки на позиции в штабе флота восприняли, судя по всему, с удовлетворением. Байкову и его экипажу была объявлена благодарность. А ко мне пришел командир подводной лодки М-17 М. И. Куприянов.
- Весь личный состав просит, - заявил он, - чтобы и нас послали в дозор. Хотим тоже плавать по-настоящему!
Мы с начальником штаба бригады Бауманом уже решили: следующей малютке можно дать поплавать дольше - вплоть до полного срока автономности лодок этого типа. Но, конечно, приятнее было посылать того, кто сам рвется в такой поход.
- Добро! - ответил я Куприянову, весьма удовлетворенный его просьбой. Готовьтесь на десять суток.
Первый 10-дневный поход малютки закончился успешно. Хотя лодка была не из нашей бригады, в базе гордились ее успехом, как своим. М-17 встретили орудийным салютом - тут уж одних флагов расцвечивания показалось мало
Будучи через несколько дней во Владивостоке, я смог лично доложить о походе командующему. М. В. Викторов достал приготовленные для Куприянова карманные часы. Ценные подарки получил весь экипаж.
До возвращения трех малюток в свою бригаду они участвовали еще в довольно дальнем для того времени групповом походе.
В боевой подготовке малюток произошел перелом, их стали использовать увереннее и смелее, - вспоминает капитан 1 ранга Михаил Иванович Куприянов. Сделали вывод, что для 10-суточного плавания следует дополнительно принимать топливо в одну цистерну главного балласта. А на строящихся лодках стали специально приспосабливать часть балластных цистерн для приема топлива.
Словом, опыт походов учли и судостроители. Так было и со щуками.
Малютки следующих серий немножко подросли, но все-таки остались самыми маленькими боевыми кораблями поело торпедных катеров и катеров-охотников. А боевые дела на флотах они совершали большие и славные Лодки этого типа потопили десятки фашистских транспортов.
Весна преобразила берега нашей бухты. Тому, кто не бывал в таких уголках Приморья в теплое время, трудно и представить, насколько щедра тут природа, с какой буйной стремительностью одевается все вокруг в яркую зелень, как обильны и разнообразны цветы.
Жизнь пошла веселее. Экипажи щук, не помещавшиеся на Саратове, получили по десять палаток на лодку и устраивались между походами, как в армейском летнем лагере. Тем временем продвигалось строительство постоянного берегового жилья.
Ранней весной занялись устройством спортивного городка, объявили конкурс на лучший проект стадиона. Победил проект командира группы с Саратова Леонида Суковача. Он и стал главным инженером стройки. А на работы выходили вечерами всей бригадой, как два года назад во Владивостоке. Только тут все давалось труднее, находкинский стадион возникал на осушаемом болоте.
В мае стадион был готов, через месяц состоялась первая бригадная спартакиада. А Суковача, оказавшегося вдобавок разносторонним спортсменом с тренерскими задатками, утвердили нештатным помощником флагманского физрука, и он стал заводилой многих физкультурных начинаний. Такие люди дороги в любом воинском коллективе, а в отдаленной базе тем более.
Вспоминается и другой инициативнейший человек, много сделавший для того, чтобы жизнь моряков в новой базе стала интереснее и содержательнее. Правда, прибыл он к нам несколько позже, когда в базу уже начинали переселяться семьи комсостава и был построен клуб. Это - выпускник военного факультета консерватории Лев Самойлович Докшицер, присланный в бригаду дирижером оркестра.
Приехал он с женой-скрипачкой, тоже только что окончившей консерваторию. Сперва молодые супруги загрустили: выросли в большом городе, а тут - море да тайга... Но это скоро прошло, они оказались людьми, для которых возможность сполна приложить силы к любимому делу дороже житейских удобств.
Работа Докшицера вышла далеко за рамки его служебных обязанностей. У нас появились мужской, женский и детский хоры, танцевальный коллектив, группа декламаторов и даже цыганский ансамбль. Ко всему этому наш капельмейстер или его жена имели непосредственное отношение. А бригадный духовой оркестр стал давать большие концерты.
Потом увидели подводники и столичных артистов. У нас побывала гастролировавшая на Дальнем Востоке группа солистов Большого театра. Матросы буквально засыпали гостей цветами - их росло там столько, что в подобных случаях цветы не рвали, а косили.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});