— Дьявольская игра. Затягивает почище карт, — сделал вывод дед Кауко, когда старший Стокманн, в очередной раз обыграв всех, стал монополистом.
— Зато принесёт нам очень много денег, — сделал правильный вывод Георг Стокманн. — Только надо правильно всё оформить, чтобы быть монополистами в производстве и торговле этой придумки хотя бы лет двадцать. Матти, мы будем в этот раз оформлять не на тебя и меня, а на «Хухта-групп» и «Стокманн и сыновья». А то чувствую я уже, что меня скоро боженька приберёт.
Я молча пожал плечами, своё я с деда рано или поздно струшу, а сыновья Стокманна одновременно закатили глаза, точно также как это делают мой отец и его братья, когда дед им мозги пудрит, что скоро помрёт. Поживём — увидим, чего раньше времени фигнёй страдать?
— Но остров я тебе всё равно подарю. Какой хочешь? — вывел меня из размышлений голос старшего Стокманна.
— А можете мне группу островов подарить? Они маленькие. Коителинкоски называются, что на реке Кииминкийоки.
— Опять ты за старое? — пробурчал на меня дед.
— А что это за острова такие, что ты, Кауко, недоволен выбором внука? Неудобье какое-то?
— Одно сплошное неудобье. Скалы и пороги. Втемяшил себе в голову идею постройки гидроэлектростанции.
— Ну а чего? — удивился я. — Если есть такая возможность — под боком источник энергии получить. Господин Мехелин ещё шесть лет назад туда инженеров отправлял. Он и построит, если ему заказать.
— Ай, делай что хочешь, — только и махнул на меня рукой дедуля.
— Ну, тогда по осени, по итогам выставки и получишь свои острова, — пообещал мне Стокманн и собрался на выход, но я его остановил неожиданным вопросом.
— Херра Стокманн, а вы не хотите себе рекламу неплохую устроить?
— Хм, рекламу? У меня и так с ней всё в порядке. Но раз начал говорить, то договаривай что имел ввиду.
— Вместе с выставкой в Сент-Луисе, будут проводиться и Олимпийские игры. Не хотите команду от нашего княжества выставить?
— Отец, а я тебе об этом уже говорил, — неожиданно подал голос Франс Стокманн. — Русские свою команду не будут выставлять, у них война, а мы можем, и рекламу себе сделаем, прав мальчик.
— Хм, ну, если устами двух младенцев глаголет двойная истина, то можно про это подумать, — обозвал он своего младшенького младенцем. — Что там вообще будет? Каких гимнастов искать для этих игр?
— Вот, — подал я ему список утверждённых и опубликованных в газетах спортивных дисциплин. — Там, вполне можно поучаствовать в перетягивании каната, в футболе…
— Хорошо, хорошо, посмотрю, — перебив, заверил меня Георг Стокманн и в сопровождении деда направился к нам в контору.
……
Никакой переделанной винтовки Вердера Шмайссер мне не привёз. Но не забыл о своём обещании и честно подошёл ко мне, когда я под руководством Александра Бьярнова вытачивал серьгу затворной задержки для пистолета «Маузер К-96». И извинился, после того как мы с ним, а он с нами поздоровался.
— Извини, парень. Собирался в спешке, так что свою переделочную винтовку я не привёз. Чем это вы тут занимаетесь?
— Да вот, сломанный Маузер пытаемся починить, а заодно Матти обучение проходит, — пояснил нашему инженеру мой наставник.
— Герр Шмайссер, а ведь у Вердера ещё и пистолет был со схожим принципом заряжания что и у винтовки? Я прав?
— Да, молодой человек. Он ещё в те давние времена назывался «баварский пистолет-молния». А что вас так заинтересовало в нём?
— А почему бы его нам не начать выпускать как спортивный пистолет. Ведь все сроки патентов на него точно уже прошли.
— Хм. Вы правы. Надо будет над этим подумать. Использовать пятимиллиметровый патрон и сталь вместо чугуна и бронзы. Вес и размер уменьшится, — стал вслух рассуждать Луис Шмайссер. — Очень перспективно. Можно даже будет оформить патент как на переделочный. Да и стоимость выделки будет мизерной. Это всё надо посчитать. — И мужчина, забыв даже попрощаться, развернулся и пошёл в сторону цеховой конторы что-то бурча себе под нос.
— Страшный ты человек, Матти. Точно, бесёнок, как твой дед говорит. Это же надо, так просто пронять человека, что он тут же забыл про нас и с головой ушёл в работу.
— А я здесь при чём? Я только спросил.
— Может, и у меня так же спросишь? Может, и я что-нибудь придумаю?
— А зачем спрашивать, мастер? Вот, — я взял лежащий с краю верстака его пистолет-переломку. — Увеличить калибр и сделать сигнальный пистолет под различные цветные сигналы.
— Сигнальный? Это как?
— Ну, что-то типа морской сигнальной ракеты, только которой можно стрелять из пистолета. Какой-то долго горящий заряд разного цвета. Можно из магния попробовать сделать, чтобы освещать поле боя.
— Точно. Североамериканский пистолет «Вери». Видел я такой. Полтора дюйма у него калибр вроде. Только вот не пойму, а зачем он такой нужен? У моряков ракеты есть.
— Так ракеты тяжёлые, их запускать надо со станка. А тут пистолет в кобуре. Вытащил и стрельнул, чтобы привлечь внимание или дать сигнал. Вы сделайте, а желающие его использовать всегда найдутся. Можно ещё вашу переломку как «дерринджер» использовать. Переделать под охотничий патрон и прекрасное оружие самообороны. Пулей ты ещё попади, а картечью всяко не промажешь.
— Эка ты мне наговорил. Но здравая идея в твоих словах есть. Попробую переделать под охотничий калибр.
……
Войны между Норвегией и Швецией не случилось. 12 марта 1904 года скончался шведский король Оскар II. Он и так из-за болезни практически не правил страной, вся власть находилась в руках кронпринца Густава, который после смерти отца отказался от решения вопроса с Норвегией силовым путём и затеял переговоры. Наверное, надеялся, что норвежцы или передумают, или возьмут к себе королём кого-то из из династии Бернадотов.
Всю эту информацию я черпал от бабушки, так как самому читать газеты времени практически не было. А всё из-за стёкол, которые я заказал на трамвайной фабрике Нокии. Лобовое стекло оказалось слишком большим и хрупким, и разбилось при попытке его установить. А запасное я не подумал заказать. Хорошо хоть никто не порезался.
Почему-то я думал, что для транспорта производится уже закалённое стекло. Но, как выяснилось, о подобном стекле, здесь никто ничего не знает.
И как только стекло разбилось, я вспомнил о триплексе. О бутерброде из двух стёкол склеенных при помощи раствора нитрата целлюлозы. В своём прошлом мире я с детьми делал триплекс при помощи эпоксидки. Им задали проект на уроках труда, вот и пришлось заморачиваться, пересмотрел кучу роликов на ютубе и перелопатил десятки сайтов. Зато теперь я прекрасно помнил что первые триплексы склеивали нитратом целлюлозы. А уж чего-чего, а этого вещества в цехе производства Нобелевского баллистита было как гуталина у кота Матроскина.
Правда, пришлось привлекать деда к процессу добычи этого вещества. Так как инженер Эйнар Юстесен послал меня именно к нему после попытке получить необходимое напрямую, в цехе.
— Зачем тебе это вещество? Бомбу решил сделать? — наехал на меня дед после моей просьбы и его переговоров с самим инженером-химиком.
— Не, деда. Я хочу попробовать сделать небьющееся стекло. Я же тебе не Микка, чтобы бомбы мастерить, — отмазался я от обвинений и перевёл все стрелки на кузена.
Ну, а чего? Это же он бомбу соорудил вместе с той самой битой нами троицей местных хулиганов. Ной, Лаури, Тапио и мой двоюродный братец как-то незаметно сдружились и постоянно устраивали какие-нибудь каверзы.
На Крещение из украденного где-то чёрного пороха соорудили бомбу и попытались взорвать одну-единственную на всю нашу улицу березу. Но эти недоделанные террористы хранили порох где-то на улице, и он переувлажнился, что привело не к взрыву, а к шумному и дымному горению в сплющенной банке из-под кофе. На их беду, свидетелем этого действа оказался районный констебль, который быстро выяснил личности юных бомбистов. Микку бабушка Тейя жёстко оттаскала за волосы на висках и на месяц лишила ужина. А его дружков родители выпороли. Перепало и мне, правда только словесно, за то, что я не слежу за братом.