– Мадам? – пробормотал он, не сводя с нее удивленного взгляда.
– Я искала мою… мою заколку! – выпалила она первое, что пришло на ум.
– Здесь? – Гийом все еще не мог прийти в себя.
– Конечно, я их постоянно теряю, где ни попадя.
Решив, что с нее хватит, Фрея выскочила за дверь и, уже не таясь, прошествовала к дому.
– Лучше бы Габриель разбудил меня, – бормотала она, поднимаясь мимо ошеломленной Жервезы в свою комнату.
Сидя в горячей ванне, Фрея понемногу восстанавливала душевное равновесие, нарушенное утренним пробуждением. Соль с ароматом лаванды выполняла свое предназначение медленно, но верно. Постепенно раздражение отступило, оставляя место лишь приятным воспоминаниям.
Закрыв глаза, Фрея вновь ощутила прикосновения Габриеля к своему телу, нежные и в то же время требовательные. Да, как бы ей ни хотелось, а следовало признать, что она теряет голову от одного лишь его взгляда. Этот мужчина имеет над ней безграничную власть.
– Мы так и будем прятаться от всех? Тебе не кажется странным подобное поведение, учитывая, что о нас все известно даже последнему мальчишке в округе? – поинтересовался Габриель, когда утомленные любовными играми они лежали на кровати в спальне Фреи.
Каждую ночь, рискуя упасть и свернуть себе шею, он пробирался сюда через окно, чтобы с первыми лучами солнца удалиться прочь. Такое условие поставила Фрея.
– Пока никто ничего не видел лично, все разговоры о нас не что иное, как нелепые домыслы. Пусть болтают, коли хотят. Однако я не желаю лишний раз давать пищу для пересудов, – ответила молодая женщина и многозначительно потерлась ногой о бедро возлюбленного.
Габриель шумно вздохнул, но не двинулся с места.
– Ты считаешь, что Аннетт, убирая твою постель по утрам, до сих пор ничего не поняла? – Он скептически приподнял бровь.
– Если она что-то и заподозрила, то пока молчит, и я за это ей очень благодарна. Хотя на нее это совсем не похоже: держать язык за зубами.
– Может, будет намного проще, если мы все-таки оформим наши отношения?
– Ох, Габриель! Кажется, мы уже не раз говорили на эту тему! Я тебя очень люблю, но мне…
– Совершенно не хочется выходить замуж. Я свободная женщина и все такое прочее, – окончил за нее Габриель. – Как ты не понимаешь? Для меня важен сам факт нашего союза, когда ты перед всеми признаешь меня своим защитником и любимым.
– Это ты не понимаешь! Я не могу!
– Но почему?
Фрея мысленно чертыхнулась. Мужчины такие глупые! Неужели Габриель предпочел бы знать, что она до сих пор еще замужем? Что другой мужчина имеет на нее все права? Нет уж, пусть лучше злиться.
– Ты обиделась? – Габриель осторожно коснулся ладонью ее щеки и, склонившись, поцеловал.
Фрея ответила на его ласку и прошептала:
– Я просто думаю: почему мы все время ссоримся? Даже тогда, когда совсем этого не желаем. Может, оттого, что у нас разные взгляды на жизнь и никто не желает идти на уступки? Как все запутанно и сложно!
– В такие мгновения лучше перестать следовать разуму, а прислушаться к сердцу. Если в моем сердце – любовь, в твоем – тоже, тогда между нами исчезают все различия. Мы просто двое влюбленных среди множества себе подобных.
– Ты рассуждаешь как мужчина. – Фрея возмущенно сверкнула глазами.
В полумраке спальне ей было видно, как затряслись плечи Габриеля. Он беззвучно смеялся.
– Осмелюсь напомнить: я и есть мужчина.
– Это одно из твоих главных достоинств. – В голосе Фреи прозвучала обреченность, словно она смирилась с тем, что судьба ниспослала ей столь великолепный образчик мужественности, забыв приложить инструкцию к пользованию. – Именно за это я тебя и люблю.
– Тогда докажи!
Габриель властным жестом притянул ее к себе, и она радостно затрепетала, почувствовав, как напряглась его плоть.
– Никто ни о чем не желает рассказывать. Такое впечатление, будто весь «Дюфер» перешел на осадное положение. – Жильбер Бодю сокрушенно покачал головой. – Одно могу утверждать наверняка: там действительно что-то затевается. Сам факт приобретения бочек из тронсэнского дуба говорит о многом. Для вина используют тару попроще.
– Это мне и так известно. – Габриель взглянул на своего управляющего и усмехнулся. – Странное дело, даже Жервеза словно набирает воды в рот, стоит мне поинтересоваться делами «Дюфера». В любом случае до истечения срока пари осталось чуть больше месяца. Не думаю, что мадам Дюфер успеет что-либо предпринять. Наша победа – это дело времени. Если она желает немного развлечься, не будем ей мешать.
Отпустив управляющего, Габриель поднялся к отцу. В последнее время Гастон Алье сильно сдал. Возраст постоянно напоминал о себе многочисленными болезнями. Передав все дела сыну, он почти не покидал своей комнаты, предпочитая проводить время в обществе книг. Вот и сейчас одна из них находилась в его руках.
Улыбнувшись вошедшему сыну, Гастон отложил ее в сторону, предварительно оставив между страниц закладку. Габриель взглянул на корешок и прочел название – «Земля». Золя всегда был любимым отцовским писателем.
– Ты опять не ночевал дома, – с мягкой укоризной произнес Гастон.
Сколько Габриель помнил, отец никогда ни на кого не повышал голоса и одновременно умудрялся вести семейное дело твердой рукой.
Сын искренне восхищался этими его качествами и во всем стремился подражать. Но это ему не всегда удавалось.
– Ты просто констатируешь факт или тебя интересует, где я был? – Габриель уселся напротив отца в большое кресло.
– Не думай, что, если я давно не выхожу из дома, то мне ничего не известно об очаровательной мадам Дюфер, поселившейся по соседству. Что может быть привлекательнее одинокой и требующей мужской заботы женщины? – В глазах Гастона вспыхнули озорные искорки. – Она действительно так хороша, как о ней толкуют? Ее мать в свое время считалась первой красавицей Бордери.
– От тебя ничего невозможно скрыть. – Габриель с любовью взглянул на отца.
Ему не хотелось думать о том времени, когда его не будет рядом. Гастон для него являлся всем: заботливым родителем, старшим товарищем и верным наперсником. Выкинув из головы печальные мысли, молодой человек продолжил разговор. Ему не терпелось узнать, правду ли рассказала Фрея, уютно устроившись в его объятиях в одну из ночей. По ее словам, много лет назад Гастон Алье чуть было не стал мужем Мадлен Дюфер.
Он спросил об этом отца. И тот выдержал довольно долгую паузу, прежде чем ответить.
– Я думал, что об этой истории никто уже никогда не вспомнит. Большинство тех, кто был в курсе всего произошедшего тогда, давно в мире ином. Действительно, некогда я и Мадлен должны были сочетаться браком. Это не являлось следствием взаимной любви – так решили наши отцы. Они мечтали соединить две старейшие семьи, но вышло иначе… – Гастон остановился, чтобы перевести дыхание.