Марианна даже не разбудила на утреннюю пробежку? Странно, почему? Не похоже на неё. А запах этой ночи еще сводил с ума, аромат лилий дурманил, и чувствовала себя опустошенной и наполненной одновременно. Боже, люблю и счастлива! А воспоминание про ведро и грохот вызывало смех да и только. Действительно, это только со мной мог произойти такой казус, только я могла не заметить ведро с водой и умудриться перевернуть его.
Дневник Марианны от 27 июня
День начался странно. Утром проснулась в шесть утра и долго не могла заснуть. Казалось, что слышу какой-то шум. Обошла ближайшие комнаты и поняла, что шумят мириклины. Издают что-то вроде громкого сопения. Не было раньше у них такого звука. Странно. Что бы это означало? Я погладила их – не линяют. Шерстка хорошая. Панцири переливаются разными цветами. Что же такое?
Поняла через два часа, когда увидела, что к дому нашему начинают подходить люди и устраивают что-то вроде очереди. Такое раннее утро. Подумала, что вижу сон. Но нет. Так оно и оказалось. Сэй сходила к селянам. Они заявили, что у каждого есть проблема со здоровьем, и они просят Так-так-так их лечить. Заплатят, кто чем может. Я испугалась. Ничего себе! Понятия не имею, как удается лечить. Разве смогу? Нет, конечно. Хорошо еще, что люди не знают про мириклинов. Но была уверена, что это вопрос времени, скоро узнают. Все собрались в гостиной – Сэй, Оксана, я и Вэй. Мы решили записать всех людей и распределить как-то их на весь день. Договорились, что сегодня могу только знакомиться с больными, узнавать их проблему, назначать атр-терапию на ближайшую неделю. Решили, что Сэй будет проводить по одному человеку в гостиную, где познакомлючь с пациентами, Оксана станет заносить информацию в компьютер, а Вэй вызвался переводить с китайского на английский.
Зашел первый пациент. Молодой худой парень лет двадцати. Оказывается, у него болен желудок. Мало, что может есть уже второй год. Худеет и слабеет. Мы записали его на завтрашнее утро. Попросила купить картон или холст, что сможет найти. Краски и кисти я решила использовать свои, вряд ли у многих из этих бедняков есть деньги на покупку дорогих кистей. После него вошла старушка, которой оказалось уже 80 лет. Она тяжело дышала и кашляла. Что-то вроде астмы или бронхита. Я испугалась, что такую старую женщину точно не вылечу. У неё там, наверное, целый букет заболеваний. Но решила попробовать. Спросила, есть ли у неё дома ненужный деревянный стул. Мы решили, что распишем для пробы его. Она обещала принести стул завтра. На каждого пациента мы отводили два часа, между ними час. Уже заняли время с восьми утра до часа дня. Потом час на обед. Мы поняли, что я смогу принять от силы пять человек завтра. А на улице их около двух десятков. Вэй вышел, дал всем стоящим в очереди талончики, отправил домой, оставив только четырех человек – трех для записи, а одного для приема. Им оказался ребенок. Решили порисовать с ним уже сегодня. Но ничего у нас не получилось. Мы услышали усиливающийся шум из комнаты, где жили мириклины. Да сильный какой! Шум стал похож на какой-то гул. Малыши плакали, черные капельки слез катились по их пухлым щечкам и мне хотелось прижать их к себе, защитить, уберечь… Я схватила Глазастика, Оксана – Пушистика. Стали носить их по дому, баюкать, успокаивать. Мне сразу стало ясно, что люди во дворе их волнуют. Котята уже утром испугались. Там разные пациенты – есть и такие, как Вэй. Агрессивные, злые, жадные. Не знаю точно, каких людей мириклины не любят, но явно не добряков. Даже меня испугались, когда злилась на Ваньку, а ведь себя считаю добрым человеком. Сэй, Сью и Оксана – добрейшие существа. Агрессией там и не пахнет. В них уверена. Они-то точно мириклинам никогда не навредят.
Вэй пошел к очереди, пытался объяснить что и как. Люди не соглашались, не уходили. Около часа он с ними беседовал. Сэй подошла, чтобы помочь, тоже что-то убедительно говорила. И только через двадцать минут люди стали расходиться. Сказали, что придут завтра утром. Мы не поверили своим глазам, когда сад опустел. Вздохнули с облегчением.
Ужинали молча. Все устали. Мириклины подвывали. Обстановка грустная, депрессивная. Мы с Вэем решили порисовать, но поняли, что не сможем. У обоих болела голова. Сэй заварила нам какой-то лечебный чай. Либо он так хорош, либо то, что люди ушли как-то подействовало, но мы заметили, что головная боль проходит. Решили лечь спать пораньше. Мириклинов взяла к себе. Почему-то очень волновалась за них. И они радостно облепили меня, облизывали мои руки и пели красивую мурчащую песенку. Гул и вой прошли. Слезы высохли. Как же жалко их, маленьких.
Уснула часов в десять вечера. Какие-то кошмары снились, но потом не вспомнила их.
Дневник Марианны от 28 июня
Часа в два ночи услышала какой-то шум за окном. Разозлилась, что меня разбудили. Выглянула в окно, но ничего не увидела – вроде, темно и тихо. Наверное, мне просто показалось. Дремала час или два, но снова проснулась. Мне вдруг почудилось, что кто-то разговаривает за окном. И правда, увидела огонек. Как будто человек ходит вокруг дома и курит. Но скоро шум стих, и я заснула. Мне снился пляж. Никого кроме меня. Я лежала на горячем песчаном берегу, мечтала, что сейчас искупаюсь и освежусь, но что-то мне мешало подойти к морю. Открыла глаза и сразу же увидела испуганные мордахи мириклинов. Они сидели около меня и издавали тревожный гул. Лапки их поднимались и опускались, словно показывая что-то наверху. Вскочила и сразу почувствовала запах гари.
Пожар! Боже, я о них только в книгах читала. Что же делать? Конечно, первая мысль – надо спасаться, пока пожар только начинается. Но где горит? Мириклины показывают наверх. Что это значит? Опасность идет сверху? Или, наоборот, бежать надо туда? Попыталась открыть окно, но в спешке нажала неправильно. Что-то заклинило, не открывалось. Заорала от злости, схватила стул и швырнула его в стекло. Стул отскочил обратно, не оставив в стекле даже трещины. Я снова схватила стул и начала со всей силы колотить им по стеклу и давить, снова бросила его. По стеклу побежали трещинки. Увидев их, ударила еще раз и разбила! Это только в кино у них всё сразу разбивается. Я почувствовала, как течет кровь по руке, небольшой осколок стекла торчал из предплечья.