точно отразилась судьба мелкого российского дворянства в Смутное время. Собственный опыт все больше убеждал Ляпунова, что борьба с Семибоярщиной и чужеземными завоевателями приведет к успеху лишь в том случае, если земское дворянство сможет опереться на поддержку более широких слоёв населения, включая вольное казачество. В своих обращениях к казанскому посаду глава ополчения развивал грандиозные планы, касавшиеся казачьих окраин. Пусть казанцы, наказывал он, напишут от имени всей земли атаманам и казакам, живущим на Волге и на «запольских реках». Надо, чтобы все вольные казаки выступили на помощь к Москве, где их ждут жалованье, порох и свинец. «А которые боярские люди крепостные и старинные, — писал Ляпунов, — и те б шли без всякого сомнения и боязни: всем им воля и жалованье будет, как и иным казакам. А бояре и воеводы и вся земля по общему приговору выдадут им грамоты». Ляпунов понимал, что есть только одно средство поднять против боярского правительства вольные казачьи окраины. Он сулил долгожданную свободу всем казакам, будь то вчерашние холопы или крепостные крестьяне. По иронии судьбы он погиб под казацкими саблями.
Конституция земской рати предусматривала, что смена членов комиссии осуществляется лишь по решению Совета всей земли. Она грозила суровым наказанием тем, кто составит «скоп» и заговор и кого-нибудь «убьет до смерти по недружбе». Убийцы Ляпунова нарушили постановление земли. Однако Совет не осмелился расследовать обстоятельства дела и покарать виновных. Земское правительство обнаружило свое бессилие.
Беззаконное убийство Ляпунова было на руку Семибоярщине. Те, кто ранее помышлял о разрыве с властью Мстиславского, стали сомневаться, можно ли найти спасение в земском лагере, или там их ждет самосуд низов. Приговор 1611 года оказался клочком бумаги. Казачий круг, взяв верх над «Советом всея земли», запятнал себя кровавым произволом. Надежды на то, что гражданская война пойдет на убыль в обстановке нараставшего иноземного вторжения, не оправдались.
ОСАДА МОСКВЫ
Вожди ополчения опасались, что из Смоленска король поведет свою армию на Москву. Но король после занятия Смоленска уехал в Польшу. Завершение восточной кампании он намеревался доверить польскому коронному гетману Жолкевскому. Но тот решительно отклонил предложение. Тогда король поручил дело Яну Каролю Ходкевичу, стяжавшему славу одного из лучших полководцев Речи Посполитой. Имея под начальством пять тысяч солдат, он наголову разгромил восьмитысячное шведское войско в Ливонии. Командовавший армией Карл IX едва избежал плена.
Узнав о приближении армии Ходкевича, казаки Заруцко-го предприняли штурм и ворвались в Китай-город. Огромное превосходство в артиллерии и первоклассные крепостные укрепления позволили Гонсевскому отразить приступ. Однако дисциплина в наемных войсках рухнула, и гетман расформировал отряд немецких рейтар, деморализованных мародерством.
Предвкушая близкую победу, Ходкевич мечтал о дипломатическом триумфе. Царскую корону он надеялся сложить к ногам короля в качестве военного трофея. Гетман плохо знал страну, в которой ему пришлось воевать. Даже запуганная Гонсевским Семибоярщина отказалась короновать Сигизмунда III.
Литовский гетман нисколько не сомневался в том, что разношерстное и терзаемое внутренними раздорами ополчение не сможет противостоять его закаленной в боях армии. Но он не учел того, что теперь ему противостоял вооруженный народ. В сентябре войско Ходкевича обрушилось на казачий острожек на Яузе, но было отбито с большими потерями.
Планы Сигизмунда III потерпели крушение. Русское освободительное движение одержало победу.
Гетман пытался пресечь мародерство в гарнизонных частях. Он примерно наказал нескольких наемников-немцев. Его приказ едва не вызвал бунт. От намерения навести порядок в войсках пришлось отказаться. Ходкевич пополнил московский гарнизон и довел его численность до двух с половиной тысяч. Части, охваченные волнениями, получили разрешение покинуть Москву.
Блокада обрекла солдат гарнизона на голод. Казалось, что земским людям надо сделать последнее усилие и изгнать неприятеля из Кремля. Однако и земское ополчение израсходовало свои силы и ресурсы.
Вопреки легендам гибель Ляпунова не привела к повальному бегству дворян из-под Москвы. Даже сын Прокофия счел безопасным для себя остаться в таборах после гибели отца. Но осенью дворяне начали разъезжаться по домам. Таяло поместное ополчение, и вместе с тем рушился фундамент, на котором зиждилась власть земского дворянского правительства.
Изменилось само лицо «Совета всея земли». Погиб Ляпунов, который был душой его. Погибли или разъехались многие из его сподвижников. По численности казацкие полки теперь далеко превосходили дворянские отряды. Преобладание казацких элементов в ополчении неизбежно сказалось на составе руководства.
Как самый знатный из земских бояр, князь Дмитрий Трубецкой числился главой ополчения, как и при Ляпунове. Но всеми делами при нем распоряжался вездесущий Заруцкий. Он стал подлинным главой земского правительства. Земский совет все больше обретал черты казацкого круга.
К концу зимы в освобожденных кварталах столицы начался голод. Вслед за дворянами потянулись на зимовье в дальние волости казаки. Боевые действия в Москве замерли до весны.
Тем временем в Пскове произошли события, грозившие развалить земское движение. Псковичи отказались присягнуть на верность царю Владиславу. Прошло некоторое время, и на Псковщине появился новый самозванец — Лжедмитрий III.
ЛЖЕДМИТРИЙ III
Кем он был, неизвестно. Русские летописи называли его то Матюшкой, то Сидоркой. Говорили, что он жил в Москве, откуда бежал в Новгород. Там он занялся мелкой торговлей, но быстро разорился и стал просить милостыню. Пребывая в крайней нужде, Матюшка собрался с духом и объявил новгородцам свое «царское» имя. Толпа осыпала новоявленного царя бранью и насмешками.
Самозванец бежал в Ивангород. Крепость эта находилась в руках бывших тушинцев. Они приняли «царя» и три дня палили из пушек в честь долгожданного спасителя.
Простым людям «царек» казался своим человеком. Иноземцы находили его смелым по характеру и находчивым краснобаем. В самом деле, «вор» без устали повторял всем желающим историю своего спасения. Он был зарезан в Угличе, но избежал смерти. Его изрубили и сожгли в Москве, но и тогда он восстал из мертвых. Его обезглавили в Калуге, но вот он — жив и невредим стоит перед всеми.
Добившись признания в Ивангороде, самозванец тотчас завязал тайные переговоры с псковичами.
Нигде социальная борьба не приводила к столь решительным результатам, как в Пскове. Подняв восстание против царя Василия Шуйского, «меньшие» люди изгнали из города воевод, дворян и лучших людей. После свержения Шуйского Семибоярщина так и не смогла добиться покорности от псковичей. Город отказался от присяги в пользу королевича Владислава.
Находившиеся в Пскове казаки пригласили Лжедмитрия III в город. Но псковичи не сразу открыли перед ним ворота. В сентябре 1611 года стало известно о приближении шведских отрядов и ополчения новгородских дворян. К ним присоединилось немало псковских помещиков.
«Меньшие» люди Пскова знали, что их не