Читать интересную книгу По крупинкам (СИ) - "Mallyshka"

Он сказал эти слова и понял, что так оно и было. Всегда.

***

Ей казалось, что она падает. Только не во тьму, как это происходило на протяжении всего времени, пока пыталась выжить без него.

Она падает туда, где свет и тепло. Где счастье льётся бесконечным потоком, обволакивая и заполняя её потерянную и пустую оболочку. Вдыхает заново жизнь и раскрашивает её самыми яркими красками.

Она падает не долго, буквально через минуту встаёт и отряхивается. Оглянувшись вокруг, понимает, что стоит посреди цветочной поляны, в воздухе пахнет луговыми цветами и летом, и неподалёку виднеется высокий мужской силуэт.

Он давно уже тут стоит и ждёт её.

Оборачивается и они встречаются взглядами. И одного взгляда достаточно, что бы понять — она не хочет покидать это место. Они находятся в мире, который открыт лишь им двоим. Это их личный кусочек пространства, скрытый от чужих глаз, к которому имеют доступ лишь их души.

Гермиона пыталась. Изо всех сил старалась забыть его. Но какими упорными ни были её старания, все эти манипуляции становились напрасными. Потому что именно этот мир, созданный ими, не давал ей шанса всё забыть. Или очерстветь сердцем. Или поменять своё отношение к нему. Потому что этот мир настолько крепко поселился в её душе, голове, что не было сомнений, — он не допустил бы краха.

Потому что название ему — любовь.

***

Он приходил каждый день и просил прощения, а она в ответ лишь молчала.

Гермиона с нежностью в глазах смотрела, как он подходит к люльке и берёт на руки их сына. Как воркует над ним, нежно прижимает к себе. Как любит его.

Но стоило Малфою взглянуть на неё, как она сразу пыталась натянуть на лицо непроницаемую маску. И с каждый днём становилось всё сложнее.

Потому что ледники таяли. Она смотрела на своих мужчин и не могла думать ни о чём плохом. Об обидах, своих сожалениях, о его ошибках. Возможно, она — слишком добрый человек. Или просто напросто сильно любила Драко Малфоя.

Гермиона пыталась его оправдать. И сама не понимала, зачем это делает. Молча позволяла навещать сына, скрытно любуясь на него, подмечая каждую деталь. Его платиновые волосы, аккуратно уложенные на бок, неизменную белую рубашку и брюки. Его мужественный профиль, широкие плечи, сильные руки, которые с неимоверной нежностью тискали их сына. И вспоминала, как эти же пальцы нежно трогали её в самых разных местах, как умело могли доставить удовольствие и при прикосновении к её коже вызывали миллиарды мурашек…

И словно не было разлуки, невыносимой боли, чувства горечи и утраты. Их не могло быть, ведь он — рядом. Сейчас, в эту самую минуту, он — здесь. Будто никуда и не уходил. Её лёгкие помнили его запах, ведь сложно забыть, если с этим запахом связаны самые лучшие воспоминания её жизни. И самые худшие тоже, но они растворялись под напором сладостных чувств.

Уже прошло две недели, но он появлялся несколько раз на дню, постоянно что-то притаскивал им. То сладости, то книги, то игрушки для ребёнка. А так же цветы. Вся комната была уставлена вазами с белыми пионами. Малфой никак не мог знать, что это её любимые цветы, но как-то угадал.

Гермиона была окружена вниманием и заботой, что не могло не радовать. Хоть и не подавала виду. Послеродовые изменения полностью исчезли, она не чувствовала никакого дискомфорта и живот полностью вернулся в то состояние, как и раньше, когда даже намёка не видно было на беременность.

Джинни с Гарри жили дружно и радовались самостоятельной жизни вне стен школы. Гермиона даже не хотела уходить от них, так хорошо им жилось всем вместе под одной крыше. Но она понимала, что покинуть их дом всё равно необходимо, как-никак, но она не могла себе позволить стеснять их. Даже не смотря на наличие многочисленных комнат, Гермиона чувствовала себя не совсем уютно.

Реджинальд Бэрч должен явиться с минуты на минуту, что бы проводить их с малышом домой в её магловский дом в Лондоне. Гермиона с вечера простилась с Джинни и Гарри и с раннего утра собиралась покинуть их дом.

И вот сейчас она сидит на диване полностью собранная и ждёт, пока камин в гостиной озарится голубоватым пламенем. Мистер Бэрч так же часто навещал её, так сильно привязался к малышу, что Гермионе становилось даже немного грустно. Создавалось ощущение, что он хочет насладиться последним временем, отведенным ему судьбой и насколько это вообще возможно — проводить больше время с ними. Однако нельзя было сказать с уверенностью, что старик как-то плохо выглядел, наоборот. Казалось, что у него открылось второе дыхание и проживёт он ещё минимум лет двадцать. Во что очень хотелось верить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Малышу в итоге дала имя Гермиона, Малфой сказал, что полностью доверяет её выбору. Мальчика назвали Райаном.

Наконец, в гостиную ступила нога мистера Бэрча. Они обнялись с Гермионой, он взял в руки малыша, Гермиона подхватила небольшую сумку и они по очереди скрылись в голубом пламени камина.

Вернувшись к себе домой, Гермиона попросила старика задержаться. В её отсутствие дом покрылся пылью и необходимо было навести порядок. А Реджинальд неплохо справлялся с ребёнком. С Райаном в общем-то было не сложно, он в основном только ел и спал. Но очень любил находиться у кого-то на руках. Особенно у Малфоя. Как чувствовал, что это его отец. А Реджинальд — дед. И таким образом Гермиона почувствовала, что у неё появилась настоящая семья.

Когда она покидала дом Поттеров, то отлично понимала, что в этот день явится Малфой и застанет лишь пустую комнату. Но если ему будет нужно — он найдёт их.

— Мистер Бэрч, чаю? — Гермиона уже расставляла чайный сервиз в гостиной на столике, — У меня мешок сладостей, Малфой притащил, не знаю, сколько я буду их есть…

Мистер Бэрч аккуратно положил ребёнка в люльку и сел на диван, пристально посмотрев на Гермиону:

— Конечно я буду чай. Скажи мне, девочка, что ты планируешь делать дальше? С работой, с личной жизнью?

— Сложные вопросы такие мне задаёте, — вздохнула Гермиона, разливая чай по чашкам, — Во-первых я очень хочу поскорее выйти на работу, но пока не совсем понимаю, как это сделать. Мне бы не хотелось оставлять ребёнка на чужих людей, но и на близких тоже, обременять не хочется. Ну а с личной жизнью я тем более не знаю, что Вам ответить. Как видите, ухажёр у меня есть. Но я пока не уверена ни в чём. Сложно это всё.

— А ты знаешь, я общался с ним, — Реджинальд побарабанил задумчиво пальцами по столу, — Я хорошо разбираюсь в людях, и сделал кое-какие выводы. Если тебе интересно, то могу поделиться.

Гермиона усмехнулась:

— С удовольствием послушаю.

— Что мы видим, посмотрев на него со стороны, — начал Реджинальд, — Богатый, статный, уверенный в себе, далеко не глупый молодой человек. Немного заносчивый и легкомысленный, но я думаю это из-за возраста. Вы ещё дети, Гермиона. Дети, которые сделали ещё одного ребёнка. Ваши недопонимания в отношениях вполне понятны, ни ты, ни он не имеете абсолютно никакого жизненного опыта, и то, что у вас не все гладко, лично для меня — вполне ожидаемо. Серьёзные отношения, а тем более совместная жизнь не у всех начинается и складывается гладко. Порой нужно пройти не мало испытаний, что бы обрести счастье. Я вижу, что Драко страдает и искренне раскаивается в своих глупых поступках. Решать конечно тебе, но лишь дам совет — всё хорошенько обдумать. Возможно, он достоин шанса на прощение. И я говорю это не ради того, что бы было лучше ребёнку. Я говорю это для того, что бы было лучше тебе.

В комнате повисло молчание. Гермиона и сама это всё прекрасно понимала. Малфой — единственный, кому она доверилась. Единственный, пробудивший в ней массу эмоций, как положительных, так и отрицательных. Но положительных — больше.

Неимоверно больно было думать о том, что бы прогнать его от себя насовсем. Но и что бы принять, тоже. Всё, чего она не могла ему простить, это долгое отсутствие и подлая измена. Она каждый день вспоминала ту девушку и представляла, что он трогал её так же, как Гермиону. От этих мыслей по телу пробегала дрожь и хотелось реветь навзрыд.