и способность к деторождению. Зато имела ПУР целых девяносто семь процентов…
Скомандовав жужелице показать текущее время (высветилось 06–44), капитан зашагал к своему кораблю. На фоне глубоко-фиолетового корпуса «Химеры» объёмные зеленоватые цифры смотрелись крайне эффектно. Виктор ещё раз похвалил себя за приобретение хорошего комма. Как и любой продукт, произведенный кеттрийцами, жужелица стоила недёшево, но и окупалась без остатка.
Твиндек был уже открыт, в глубине недвижно раскорячилась многоногая фигура механика. Приземистый плоский корпус из упрочнённого хитина, четыре опорные конечности и восемь рабочих; органы зрения, захватывающего сверхдлинную и сверхкороткую области спектра; слух как у летучей мыши и прочее и прочее. Кеттриец вне Роя. Намного больше, чем животное, но бесконечно меньше, чем личность. Разумный придаток к кораблю, выращенный вместе с кораблем, чувствующий его до последней щербинки на корпусе, и живущий только ради него.
– Привет, Риг! – Виктор вскинул три пальца к виску. – Как машина?
– Здравия желаю, кэп. Машина – зверь. Ждём вылета.
Даже преобразованный вокодером, голос кеттрийца продолжал скрипеть и щёлкать. Виктор подозревал, что это – проявление чувства, заменяющего кеттрийцам юмор. Впрочем, временами Риг успешно выдавал шуточки, понятные человеку. Или лемуру.
– Считайте, дождались. Через пятнадцать минут погрузка. Готовь захваты под полутонные контейнеры.
– Давно готовы.
– Что? Что? Вылет? Ура! – заверещал Ватсон с такой искренней радостью, что губы у Виктора поневоле растянулись в улыбке. – Что везём, кэп? И куда?
– Не обкудыкивай дорогу, чучелко!
– Ой! Тьфу-тьфу-тьфу! – Ватсон мелко-мелко заплевал через левое плечо. – Я хотел спросить – далеко ли?
Виктор поманил жужелицу и сделал рукой движение, будто проведя по полям широкой шляпы. Комм басовито загудел, генерируя колокол помех. Конечно, от профессиональных приборов наблюдения защита никудышная, но от обычного подслушивания и подглядывания – более чем надёжная.
– Сектор «Йот», узел одиннадцать, – сообщил Виктор.
– Кэп, но это же Задворье! – Лемур прижал лапки к щекам.
– Да. Поэтому доплата за риск будет… ну, скажем так, достойной.
– А, тогда ладно, – беззаботно сказал Ватсон.
Риг молча пошевелил манипулятором. Кеттрийцу было всё равно, куда лететь и что везти. Лишь бы механизмы «Химеры» функционировали исправно.
Эх, паук, мне бы твоё спокойствие, подумал Виктор.
* * *
Пока под надежным руководством Рига шла погрузка, Виктор и представитель группы «Трета-Декс» в чине аж целого бубнового валета завершали переговоры. Дело происходило в рубке «Химеры». Над головами людей вились четыре комма таких чудовищных размеров, что напоминали скорей не жужелиц, а летающих трилобитов. Создаваемый ими колокол помех был настолько силён, что у Виктора болела голова и слезились глаза. Валет из «Трета-Декс» был так невозмутим, словно имел свинцовый череп и чугунные мозги.
– Здесь точные координаты выхода из шаффла. – Он протянул Виктору молочно-белый кристалл ривера.
Виктор взял кристалл и сунул в нагрудный кармашек. Головная боль усиливалась буквально ежесекундно.
– Теперь-то можете сказать, что за груз? – спросил он. – Хотя бы в общих чертах?
– В общих могу. Тем более что вы и сами, наверное, догадались.
Виктор неопределенно махнул рукой. Ни для кого не секрет, что «Трета-Декс» разрабатывает и производит новейшие имплантаты. В том числе такие, о которых давным-давно мечтают в Задворье.
– Нами была выпущена значительная партия некоего товара по заказу… Впрочем, это неважно. Важно другое. Когда товар был произведён, оказалось, что в спецификации закралась ошибка. Продукт оказался не тем, который нужен заказчику.
– Брак?
– Нет, не брак. Просто кое-что другое. Испорченная продукция никогда не вышла бы из наших цехов. Заказчик, разумеется, от товара отказался. Однако средства были вложены, и средства значительные. К счастью, покупатель всё-таки нашелся. К несчастью, находится он в секторе «Йот». Произвести туда официальную поставку мы не можем, но и терять деньги не хотим.
– Это оружие? – прямо спросил Виктор. – Или то, что может потенциально стать оружием?
Валет поморщился.
– Вы мыслите стереотипами. Если контрабанда, то обязательно что-то запретное. Всё значительно проще. «Трета-Декс» входит в пул компаний, которым запрещено торговать с Задворьем в прин-ци-пе. Мы не имеем права поставлять туда даже туалетную бумагу или, скажем, шарики для пинг-понга. Таковы законы. Мы живем в правовом мире, шаффл-кэп.
– Я тоже.
– Конечно! И поэтому никто в целом космосе не смеет отнять у вас право на свободное предпринимательство.
– Ловко. Ну хорошо, завершим дискуссию. Что у нас с оплатой?
Бубновый вытянул руку ладонью вверх. На неё тут же спланировал комм. Из щели в панцире выскользнул банковский чип.
– Пятьдесят процентов от оговоренной суммы уже на вашем счёте. Убедитесь.
Виктор взял чип, посмотрел на просвет. Внутри прозрачного прямоугольника ветвились золотистые прожилки. Он вытащил из титановой капсулы свою жужелицу (валет ещё в начале беседы предупредил, что её лучше убрать подальше от «трилобитов») и приказал проверить счёт. Нехорошо вздрагивая и резко подёргивая усиками, комм засучил манипуляторами над чипом. Через несколько секунд запустил «бегущую строку». Результат проверки оказался таким, как и ожидалось.
– Все в порядке? – поинтересовался валет.
– В полном. Можете отключать своих страшилищ.
– Это не требуется. Я ухожу. Счастливого полёта, шаффл-кэп. Увидимся через неделю.
Представитель «Трета-Декс» чётко, по-военному кивнул и быстро вышел из рубки. В тот же момент жужелица, пискнув, шлёпнулась на пол кверху лапками. Виктор подобрал её и сунул в кармашек, где уже лежал кристалл ривера.
Она так больше и не подала признаков жизни. Перед отлётом, витиевато выругавшись в адрес бубнового урода и его уродских коммуникаторов-убийц, Виктор изо всех сил метнул жужелицу в стену ангара.
* * *
«Химера» заскользила по стартовому люнету шаффл-катапульты. Ускорение было невелико, казалось, его не хватит даже для того, чтоб добросить корабль до ближайшей грозди аутсторов. Если бы речь шла о ньютоновых законах, так бы оно и оказалось, однако у шаффла свои принципы движения. Да и не только движения.
В какой-то момент картина, открывавшаяся в створе тринадцатой ячейки, резко исказилась. Будто огромная рука смяла чёрный лист бумаги с нарисованными крупинками звезд. На секунду стали видны глубокие морщины пространства, ставшего вдруг двумерным, ещё на долю секунды – его неприглядная изнанка, а затем приборы ослепли.
Теперь самое интересное происходило внутри корабля. Это был Ватсон, Ватсон Великолепный, тасующий крошечными пальчиками колоду вероятностей, а хромыми ножками отбивающий безупречный шаффл-степ. Его огромные глаза были плотно закрыты, уши прижаты к голове, а хвост, роскошный полосатый хвост вращался с безумной скоростью. Сейчас Ватсон ничуть не напоминал глупенького лемура, вытащенного из животного состояния многолетними трудами целой своры ученых и инженеров. Нет, здесь дирижировало божество – маленькое, но могущественное.
Каждый раз это зрелище действовало на Виктора подобно галлюциногену. Ему представлялось, что не шаффл-движитель несет «Химеру» во вселенские бездны, а этот бешено вращающийся пропеллер лемурьего хвоста.
Шаффл-степ закончился как всегда неожиданно. Ватсон вдруг обмяк и опустился на четвереньки. Кокон интерфейса вокруг него медленно погас. Штурман тяжело, будто был мертвецки пьян, помотал головой, потом поднял мордочку и пролепетал:
– Кэп, конфета найдётся?
* * *
К исходу вторых суток, отсчитанных корабельным механическим хронометром, Виктор собрал экипаж