хотя всё здесь перевернул.
— Думаю, тут не в деньгах дело, — сказала Юля и наклонилась над трупом, приоткрыв край простыни.
— Конечно не в деньгах, — согласился Гоглидзе, — Тут же дьяволопоклонники действовали. Для них деньги — не первоочередная цель.
— Вам виднее, — согласилась Юля и обращаясь к криминалисту сказала, — По поводу замка на входной двери — готова поспорить, что его никто не вскрывал. Там и вскрывать-то нечего. Его гвоздем открыть можно. Неоткуда там этим царапинам появиться.
— Возможно, — не стал спорить криминалист, — Это предварительно. Заключение будет позже.
— Спасибо, — сказала Юля и повернувшись к Егору сказала, — На шее верёвка морским узлом завязана. Бегущий булинь называется.
Пользуясь отсутствием Гоглидзе, Лена продолжила опрос женщины. Заметив это Гоглидзе спросил:
— Вы дело себе забираете?
— Не надейтесь. Вам работать, — сказала Юля и позвала Лену, — Елена Петровна, подойдите, пожалуйста.
Лена подошла и доложила:
— Убитый Говорун Сергей Александрович, 62 года. Пенсионер. Вдовец. Жил один. Это его дочь Люшкаева Антонина Сергеевна, 34 года. Замужем. Детей нет. Рабочая трикотажной фабрики.
— Вы позволите пару вопросов, — спросил Егор у Гоглидзе.
Тот недовольно засопел, но кивнул.
— Скажите, Антонина Сергеевна, ваш отец курил?
— Нет.
— А водку пил по утрам?
— Нет. У него сердце больное. Он лечился.
— Спасибо, — Егор повернулся к Юле, — Товарищ старший лейтенант госбезопасности, я считаю, что это не сатанисты. На мой взгляд инсценировка. Притом достаточно грубая.
— Обоснуй, — заинтересовалась Юля.
— Забытая бутылка, стакан с отпечатками— это перебор. Так не бывает. Уверен, отпечатки отыщутся в картотеке, и у их обладателя не будет алиби. Окурки папирос раздавлены, но нигде нет следов от них — я там всё осмотрел. Должны были остаться черные отметины. Весь этот театр — бессмыслица, как сказал профессор. Обыск тоже сделан для отвода глаз. Если замок не вскрывали, значит потерпевший знал убийцу. Об этом также свидетельствует удар по затылку. Подозреваемый — высокий, физически сильный мужчина. Моряк или альпинист. Ранее судимый или близкий к преступному миру. Возможно, имеет отношение к правоохранительным органам.
— Коля! — вскрикнула Антонина Сергеевна.
— Кто такой Коля? — встрепенулся Гоглидзе.
— Муж мой. Он матросом служил. Сейчас в милиции работает. Высокий и сильный.
— Дом вы унаследуете? — тут же спросила Лена.
— Да, наверное. Мама давно умерла, а больше и нет никого.
— Пойдёмте, товарищи, — сказала Юля, — Это не наш клиент.
— Товарищ старший лейтенант, оставьте мне номер телефона. Я расскажу вам о результатах следствия, — попросил Гоглидзе.
— С чего вы решили, что мне это будет интересно? — спокойно спросила Юля, направляясь к выходу, — До свидания, товарищи.
Когда они вышли во двор Лена сказала:
— Что это ты так с ним? Нормальный парень вроде бы. С тебя вон глаз не сводил всё время.
Юля бросила на неё быстрый взгляд, и Лена тут же пожалела о своих словах. Юля словно обожгла её этим взглядом. Лена поняла, что сейчас она затронула какую-то запретную больную тему. Это был ещё один маленький штрих к общей картине странностей и несоответствий.
— Здорово, Егорушка, сокол ты мой ненаглядный. Скучал за тётей Юлей?
Юля широко раскинула руки, словно собираясь заключить его в объятия, но когда он уже собрался сделать шаг ей навстречу, она передумала, и опустив руки, сказала уже совсем другим тоном:
— Ладно, я тоже скучала. Какие новости?
Егор не видел её больше недели и действительно уже успел немного соскучиться.
— Да какие тут новости… Я скоро себя сидельцем ощущать начну. Сюда только ночевать ездим. Пропах уже весь тюрьмой.
— Поделом тебе. Ибо не хрен умничать было, сердобольный ты мой.
Егор лишь тоскливо махнул рукой.
— Ну хвастайся, скольких уже спас от кровавой Немезиды? — поинтересовалась Юля.
— Да нечем хвастаться. Пока отобрал 47 человек. Там явная лажа. Есть ещё с полсотни, но там, как по мне, на доследование надо отправлять. Только никто этим не будет заниматься. А что мы вдвоём можем? Капля в море.
— Не грусти, соколик, я думаю, закончатся скоро твои страданья. Я сегодня с Судоплатовым говорила, он мою идею одобрил. В общем, вот тебе новые вводные — нам нужно пару-тройку уголовников подобрать. Только таких, чтоб сразу было понятно ху из ху. Чтоб в мастях с головы до пят и выражение морды-лица соответствующее. Чтоб москвичи были, да из разных районов. И не щипачи там или домушники с майданщиками… Варнаки лютые нужны. В крайнем случае, каталы с фармазонами, но чтобы образ был соответствующий. Хотя это вряд ли так совпадёт. В общем, ты мне подбери несколько тел, а я потом сама гляну.
— Почему тел, а не душ? — улыбнулся Егор.
— Душами их пусть священники занимаются. Меня больше тела интересуют. Точнее нательная живопись. Ну и повадки, конечно.
— Хотелось бы поинтересоваться, а на кой они тебе сдались?
— Да есть одна придумка. Найдём — расскажу.
— Это ж уголовники! Веры им никакой, — убеждённо сказал Егор.
— Разве, упав, не встают и, совратившись с дороги, не возвращаются? — улыбнулась ему Юля.
— А можно без твоих библейских мудростей? Что-нибудь светское? А то я, если честно, уже подустал от них…
— В разведке нет отбросов, в разведке есть только кадры. Не помню, кто сказал, но, по-моему, в десятку, — рассмеялась Юля.
— Так то ж