Суриков ржал как конь, рассказывая нам, что благодаря тебе заряд бодрости и позитива на всю неделю словил, еще и бабла срубил.
— О, да? Это что ж, Валюшка, правда, расщедрилась? — не наигранно удивляюсь.
Причина есть. Скрягу, живущую внутри Синюхиной, я очень хорошо знаю.
— Ага, на пару косарей обогатился, — докладывает Димка, доставая и что-то просматривая в пиликнувшем в кармане гаджете.
— А это сколько? — уточняю, выключая компьютер и доставая сумочку.
Вот хоть убей, мне можно пятьсот раз одно и тоже втолковывать, но сколько составляет «косарь», запомнить никак не могу. И вечно путаюсь.
— Два косаря — две штуки, — проводит ликбез мой единственный друг в «Слайтон-строй», — то есть две тысячи.
— Ого!
Вот теперь я проникаюсь щедростью Валюшки еще больше.
Чтобы она. Да за такси. Целых две. Две!!! Тысячи рублей отдала? Еще и не прокатившись…
Очуметь.
— Наверное, я чуть-чуть перестаралась, — делаю вывод, впрочем, не испытывая никакого сожаления, а потом отвлекаюсь, чтобы запереть дверь.
— Ну что, предлагаю поесть в…
— А пошли в пиццерию, — перебиваю Михайлова, все еще залипающего в телефоне. — Мне до ужаса хочется чего-нибудь вредного и жутко вкусного. И да… предупреди своего приятеля, — тыкаю в серебристый корпус, — что нам его компания пока противопоказана. Пусть Валюшка выдохнет, если вдруг снова решится проследить.
На самом деле увидеть Арского… прислушиваюсь к себе… я была бы не прочь.
Не с точки зрения — покрасоваться перед симпатичным мужиком любименьким платьем с кружевом на полспины. Ну ладно. Вру! Я — девочка, и этого мне бы тоже хотелось… Но больше все же тянет просто пообщаться.
Есть в Викторе Алексеевиче врожденная харизма, что не оставляет равнодушной. И магнетизм его кобелиный, и оптимизм, и жизнерадостность. Он прямой, дерзкий, аутентичный. Он не старается кому-то нравится, не подстраивается, не играет роль. Он — сам по себе. Он — лидер, который выбирает свой путь, не прогибаясь под других.
И именно этим цепляет.
И энергия из него прет, драйв, азарт…
Тьфу, что за дифирамбы чужому мужику?
Нафиг-нафиг, успокоилась.
Пусть Арский спокойно работает и не икает. А то вдруг начнет гадать, кто ему кости перемывает, да еще додумается…
Обед пролетает за шутливыми, легкими разговорами ни о чем. Михайлов это дело знает на зубок, а мне именно оно и надо. Находиться в вечном напряжении может только холодильник с функцией «No frost», а я все же живая и ранимая.
Синюхина нам, слава богу, нигде не попадается. Либо научилась шифроваться лучше, либо взяла тайм-аут. В общем, до половины пятого я не испытываю никаких эмоциональных потрясений и уже планирую, чем займусь вечером, но…
— Вера? У меня будет ребенок? — вместо приветствия выпаливает Игнатов, стоит нажать на прием вызова.
Фух, выдыхаю вверх, сдувая волосы со лба.
Вот и порелаксировала.
Нет, нервничающий бывший — это, конечно, приятно. Но истеричка, который может в любой момент сорваться из заграничного отпуска с невестой и примчаться назад в Россию, чтобы мелькать перед глазами и мешать наводить здесь порядки — не очень.
Потому обдумываю каждое слово, чтобы не спровоцировать цунами.
— Привет, Ваня, — отвечаю спокойно и даже нотки дружелюбия подкидываю. — Мне кажется, этот вопрос тебе лучше адресовать своей невесте.
Логично?
Логично.
А ему не нравится…
— Издеваешься? — шипит конец слова.
— Нет, логически размышляю.
Бью правдой-маткой в лицо.
— Вера! Черт! — матерится, но я мысленно запикиваю. Ну, я же — девочка. Так надо. — Вера, скажи мне правду. Ты беременна?
— Я — нет.
— Врешь!
Зашибись, поговорили.
Вот реально какой-то сюр. Перевернутый сценарий, чтоб его. Обычно дама орет: «Станиславский! Я беременна!» А он в ответ: «Не верю!»
А тут?
— Игнатов, ты совсем ку-ку? — выждав пару секунд, спрашиваю понизив голос. — Кто ж такими словами шутит? Или ты меня за полтора года так плохо изучил, что веришь, будто я могу соврать в таком серьезном деле?
Пытаюсь его застыдить. И…
— Да, извини, — выдыхает, понижая эмоциональный накал, — просто Валя сказала…
Ой, ты моя лапочка. Ссучка крашеная. Не удержалась, обоср… проговорилась.
— Валя сказала? — врубаю недоумение на полную. — А она с чего взяла?
— Ты ей тест на беременность показывала.
А вот теперь жги, Орлова!
— Тест? Какой тест? Какую беременность? Когда показывала? — давлю вопросами… и потом проникновенно, — Игнатов, у тебя с секретаршей всё в порядке?
— Тест с двумя полосками! Что ты из меня дурака делаешь? Утром показывала. Он на коробке с документами лежал, — взрывается мужик.
Ну, дурак — еще нормально. Пожимаю мысленно плечами. Дебил — всяко хуже. И вообще, почему только делаю? Уже сделала. Теперь результат закрепляю.
— Ва-аня, милый, — спокойно Вера, не ржи, дожимай Ванюшу, — ты со своей Валей за компанию с ума решил сойти? Коробки Синюхиной отдавала не я, а водитель такси. Заметь, он — мужчина. Честное слово. Потому вряд ли у него из кармана мог выпасть тест на беременность. Хотя… да ну нет… Он мне натуралом показался. Высокий, широкоплечий, под два метра ростом, красавчик… э-э-э… в общем, нет, Вань, таксист точно без теста был. Может, она с презервативом перепутала?
— Издеваешься?
Естественно.
Но цирк пора заканчивать. Хорошего, как говорится, помаленьку.
— Иван Сергеевич! Говорю последний раз. Я твоей секретарше никакого теста на беременность не показывала. О чем речь — не понимаю. И вообще, отправил бы ты ее проверить… голову. Принудительно. Я уже как-то начинаю опасаться, что она в следующий раз выкинет. А ну как начнет на меня набрасываться? Кста-а-ати, не удивлюсь, если окажется, что она все мои подарки, что я собрала для тебя, перебила в порыве ревности. А потом снова на меня свалит.
Молчит.
Сопит.
Размышляет.
Ну и? До чего додумался?
— То есть, ты не беременна?
От тебя, дурака, уже нет. Плюю в него мысленно.
Вслух же громко протяжно выдыхаю и…
— Ну, пошли по кругу — нет! И, Вань, если тебе вдруг станет интересно, у меня рабочий день в разгаре. А у тебя невеста на заднем плане поёт…
Ого, реально поет… Прикрываю рот ладонью, чтобы не захохотать.
— Ладно… я перезвоню, пока, — Игнатов, прикрывая рукой динамик, стремительно закругляет разговор.
Я же фыркаю. Потом хрюкаю. А потом плюю на все и от души смеюсь.
Пусть хоть так нервное напряжение выходит.
Ох, ни хрена ж себе невестушка у моего бывшего…
Глава 20
— Вера Викторовна, приветствую, — голос Арского пуховой кисточкой проходится по заметно взбудораженным нервам.
Ну а как тут быстро успокоишься, если одному старому ловеласу приспичило со мной переговорить тет-а-тет?
И ведь, ловкач какой, даже повод нашел, чтобы к себе в кабинет дернуть.