эти рисунки… такое чувство, что они происходят из другого источника. Они кажутся мне грязными. Нечистыми. Митци считает…
– Митци? Ты что, показывала эти рисунки Митци?
– Она считает, что вы могли что-то потревожить. Когда делали ремонт в гостевом домике.
– Ты говорила с Митци, прежде чем пойти к нам?
– Потому что я знала, что вы так отреагируете!
– Если ты имеешь в виду «рационально», то да, ты права, я не верю ни одному слову этой женщины. И ты тоже не должна верить. Она же совершенно опустившаяся личность, Мэллори. Долбанутая, конченая наркоманка!
Эти слова повисают между нами. Я никогда прежде не слышала, чтобы Каролина употребляла бранные слова. И чтобы она использовала подобную лексику для описания человека с наркотической зависимостью.
– Послушай, Мэллори, – вступает Тед. – Мы очень признательны тебе за неравнодушие. – Он кладет ладонь на колено жены. – Правда же, дорогая? Мы считаем, что откровенный разговор – лучшее средство для решения любой проблемы.
– Но мы не станем обвинять призраков в том, что Тедди писается по ночам, – говорит Каролина. – Ты ведь это понимаешь, правда? За такое меня лишили бы лицензии. Писаться по ночам – нормально. Быть застенчивым – нормально. Иметь воображаемого друга – нормально. Что же касается рисунков…
– Мама?
Мы все как по команде оборачиваемся и видим Тедди. Он стоит в дальнем конце бассейна, по ту сторону защитной ограды, одетый в пижаму с пожарными машинами и с плюшевым Годзиллой в руках. Я представления не имею, сколько он там простоял и что успел услышать.
– Я не мог уснуть.
– Возвращайся к себе в комнату и попробуй еще раз, – говорит Каролина.
– Уже поздно, дружище, – говорит Тед.
Их сын принимается разглядывать собственные босые ноги. Подсветка бассейна озаряет его фигурку призрачным голубым светом. Выражение лица у него боязливое, как будто он не хочет возвращаться обратно один.
– И знаешь что, приятель? – добавляет Тед. – Никаких больше картинок с Аней, договорились? Ты пугаешь Мэллори.
Тедди поворачивается ко мне. В его широко раскрытых глазах читается боль от такого предательства.
– Нет, нет, нет, – твержу я ему. – Все в порядке…
Тед взмахивает рисунками.
– Никому не нравится смотреть на такие вещи, приятель. Они слишком страшные. Впредь, пожалуйста, рисуй что-нибудь хорошее, ладно? Лошадок, цветочки.
Тедди разворачивается и бежит по лужайке к дому.
Каролина бросает на мужа сердитый взгляд.
– Не надо было этого говорить.
Тед пожимает плечами и делает глоток вина.
– Рано или поздно ему все равно пришлось бы это услышать. Через два месяца он пойдет в школу. Думаешь, у его учителей не возникнут те же самые вопросы?
Каролина поднимается.
– Я иду в дом.
Я тоже встаю.
– Извините меня, Каролина. Я не хотела вас обидеть. Я просто беспокоилась.
Не останавливаясь и не оборачиваясь, она направляется по лужайке к дому.
– Все в порядке, Мэллори. Спокойной ночи.
Но ничего совершенно определенно не в порядке. Это даже хуже, чем когда она накричала на меня в прошлый раз. Она так сердита, что не хочет даже смотреть на меня. Глупо плакать, но я все равно не могу удержаться.
Зачем я вообще упомянула Митци?
Кто тянул меня за язык?
Тед привлекает меня к себе, и моя голова каким-то образом оказывается у него на груди.
– Послушай, ничего страшного, ты просто повела себя честно. Но когда речь идет о воспитании детей, мать всегда права. Даже когда она не права. Ты понимаешь, что я имею в виду?
– Я просто беспокоилась…
– Предоставь это Каролине. Она будет беспокоиться сразу за вас обоих. Она очень трепетно относится к Тедди, если ты не заметила. Он очень непросто нам дался. Это была долгая борьба. И, судя по всему, то, что ей пришлось ради этого пережить, не прошло для нее даром. А теперь вдобавок ко всему она еще и вышла на работу и чувствует себя из-за этого виноватой. Так что каждый раз, когда что-то идет не так, моя жена воспринимает это как свой личный провал.
Раньше я об этом не задумывалась, но теперь все, что говорит Тед, кажется мне абсолютно логичным. По утрам, убегая на работу, Каролина всегда ведет себя так, как будто чувствует себя виноватой в том, что уходит из дому. А может, даже как будто завидует, что я, а не она, каждый день остается дома и печет с Тедди кексы. Я так восхищалась Каролиной, что мне и в голову не пришло, что она может завидовать мне.
Я беру себя в руки и прекращаю плакать. Теду, похоже, хочется поскорее вернуться домой и взглянуть, как там его жена, и у меня к нему напоследок только одна просьба. Я протягиваю ему рисунки, снимая с себя всю ответственность.
– Заберите их, пожалуйста, ладно? Чтобы мне не пришлось больше на них смотреть.
– Разумеется. – Тед складывает рисунки пополам и рвет на мелкие кусочки. – Ну вот, ты никогда больше их не увидишь.
10
Сплю я плохо и просыпаюсь в ужасном состоянии духа. Каролина Максвелл обращалась со мной лучше, чем я заслуживаю, – приняла в свою семью, доверила своего ребенка, дала все необходимое, чтобы я могла начать новую жизнь, – и мне невыносима мысль о том, что она на меня сердита. Я лежу в постели и мысленно извиняюсь перед ней сотней разных способов. И в конце концов понимаю, что не могу больше это откладывать. Я должна встать и поговорить с ней лично.
Когда я прихожу в большой дом, Тедди уже внизу, что-то собирает под столом из деревянного конструктора, все еще одетый в пижаму. Каролина у раковины моет посуду, и я предлагаю взять это на себя.
– И еще я хотела извиниться.
Каролина выключает воду.
– Нет, Мэллори, это я должна извиниться. Я выпила слишком много вина и зря сорвалась на тебе. Это не дает мне покоя все утро.
Она раскрывает мне объятия, мы обнимаемся и еще раз одновременно извиняемся друг перед другом. Потом дружно начинаем смеяться, и я понимаю, что все будет хорошо.
– Наше предложение перебраться в большой дом по-прежнему в силе, – напоминает она мне. – Ты могла бы жить в комнате по соседству с Тедди. Мне нужен всего день, чтобы ее подготовить.
Но мне не хочется причинять ей дополнительные неудобства.
– Коттедж меня более чем устраивает, – заверяю я ее. – Мне там нравится.
– Ну ладно, но если передумаешь…
Я забираю у нее кухонное полотенце и киваю на часы на микроволновке. Уже 7:27, а я знаю, что Каролина всегда старается выйти из дома до 7:35, пока не начались пробки.
– Давайте я домою, – говорю я ей. – А вы поезжайте на работу. Хорошего дня!
Каролина уходит, и я принимаюсь за дела. Уборки немного – всего несколько чашек и тарелок да вчерашние бокалы из-под вина. Загрузив все в посудомоечную машину, я опускаюсь на четвереньки и забираюсь под кухонный стол. Тедди построил из конструктора двухэтажную ферму и теперь окружает ее крошечными