Муромцев оживился и быстро спросил:
— А здание? Здание вам знакомо?
— Конечно, пан сыщик, знакомо! Здание сие известное, стоит оно на Дворянской улице, напротив городского сада. Я даже знаю, кто там сейчас живет.
— И кто же? — подал голос уже Барабанов.
— А проживает там майор в отставке Купчинский. Он как службу оставил, поначалу у себя в имении жил, а после поднялся на продаже льна, стало быть. И так и купил этот особняк лет двенадцать назад, если мне память не изменяет. Живет скромно, тихо.
Роман переглянулся с Лилией и Нестором, достал папиросу и спросил Ерофеича:
— А вы не помните, что там было раньше, в том особняке? Лет этак пятнадцать-двадцать назад?
— Эх, вы, господин Муромцев, в какую глубину копнули, — улыбнулся старик, — не могу знать, что там было тогда, не бывал там.
Роман повернулся в Цеховскому:
— Вячеслав Иванович, мне необходимо срочно ехать в Е. Далеко это?
— Да, прилично, Роман Мирославович, — ответил полицмейстер, — верст триста. Вот же у вас карта губернии висит, полюбопытствуйте.
Все подошли к карте, криво приколотой английскими булавками к тяжелой парчовой портьере. Цеховский ткнул карандашом куда-то в низ карты, совсем рядом с морем:
— Вот, здесь Е. расположен.
— Так, а где Людожор своих товарищей… — Нестор замялся и покосился на Лилию.
— Съел! — вдруг громко сказала Ансельм. — Он их убил, расчленил и съел, Нестор.
Барабанов сконфуженно замолчал, отвернувшись к окну, у которого с ехидной улыбкой стоял Ерофеич.
— А Людожор, — ответил полицмейстер, не замечая Нестора с Лилией, — работал вот здесь, в Д. Это верстах в двухстах от Е. в другую сторону. Так что тут связи нет никакой, если вы это имели в виду, господин Барабанов. А вам, Роман Мирославович, я распоряжусь выдать бричку получше, с верхом и рессорами. И лошадок тоже подберем из моей конюшни. Ерофеич все устроит в кратчайший срок.
— Уже все записал, Вячеслав Иванович, — проскрипел старик, — пойду, приказ оформлю.
— Полноте, Ерофеич, — скривился полицмейстер, — можно после? Господину Муромцеву надобно как можно скорее убыть!
— Никак нельзя, — посерьезнел старый секретарь, — да я быстро напишу, быстрее, чем бричку сготовят!
— Ну что ж, — развел руками Цеховский, — порядок есть порядок.
Ерофеич и полицмейстер ушли, и Нестор тут же принялся упрашивать Муромцева взять его и Лилию с собой, объясняя это тем, что там может быть опасно, да и помощь медиума в доме предполагаемого преступника лишней не будет. Роман немного поколебался, однако в просьбе отказал.
— Мне будет проще одному там поработать, инкогнито. А втроем мы будем выглядеть слишком подозрительно, Нестор, — объяснил он расстроенному помощнику.
У Лилии вопросов не было — она прекрасно понимала, что Муромцеву действительно надо ехать в одиночку.
Меньше чем через час Муромцев с дорожным саквояжем подошел к бричке, запряженной двумя лошадьми. Цеховский стоял рядом с ними и любовно смотрел на животных.
— С ними вы сегодня верст пятьдесят сделаете, Роман Мирославович! — сказал он. — Вот ваш приказ, там предписание на станции на казенных лошадей. Послезавтра к вечеру будете в Е. Ну, с Богом!
Муромцев смущенно пожал руку Цеховскому и полез в бричку. Нестор и Лилия стояли поодаль. Извозчик в дорожном сюртуке дернул вожжи и прикрикнул на лошадей, от чего бричка дернулась и резво покатилась под горку, подскакивая на булыжнике мостовой.
Цеховский оказался прав — к исходу третьего дня путешествия запыленная бричка остановилась у дома Купчинского. Измотанный изнурительной тряской и дорожной едой, Роман спрыгнул на землю и сделал несколько неуверенных шагов, словно моряк, давно не ступавший по твердой поверхности. Он закурил и, повернувшись, махнул рукой извозчику. Тот понял его без слов и медленно укатил в надвигающуюся южную ночь.
Роман достал револьвер, внимательно осмотрел его и вернул во внутренний карман сюртука. Затем приступил к осмотру усадьбы. Сыщик отметил, что дом расположен весьма удобно — не в центре, но и не на отшибе, рядом был густой парк. Сам дом аккуратный, без аляповатых архитектурных излишеств, которыми любили грешить помещики в провинции. Но также были и признаки упадка, например, окна флигеля были заколочены, а краска на стене облупилась и кое-где начала обсыпаться штукатурка, обнажая квадратные ребра дранки.
Войдя в приоткрытые ворота, Роман двинулся к главному входу вдоль гипсовых цветочных вазонов, в которых давно росли сорняки. В комнатах первого этажа горел тусклый свет, скорее всего, от нескольких свечей. «Керосин экономят, что ли?» — подумал Муромцев.
Роман позвонил в позеленевший медный колокольчик у двери и стал ждать. На звон шаркающей походкой вышел старый лакей. «Боже, это же Мафусаил библейский, — подумал сыщик, — ему триста лет, наверное!»
Старик поднял сморщенную руку с подсвечником и принялся рассматривать незваного гостя.
— Добрый вечер, уважаемый, — поздоровался Муромцев. — Мне Назар Купчинский нужен.
— Как о вас доложить барину? — неожиданно бодрым голосом спросил лакей.
— Доложите, что чиновник из Петербурга по учету недвижимости прибыл и просит принять.
Старик молча повернулся и двинулся вглубь дома, прихрамывая на левую ногу. Муромцев, расценив это как приглашение войти, последовал за слугой. Проходя по гостиной, старик махнул в сторону полосатой кушетки у стены.
— Присядьте пока, — сказал он, не оборачиваясь, — дорога не близкая была, отдохните. Сейчас Прошка квасу принесет.
Роман действительно чувствовал себя уставшим. Он поставил саквояж на пол и сел на кушетку. Голова снова разболелась, и красные пятна перед глазами принялись за свой привычный танец. Роман зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел перед собой улыбающегося парнишку лет десяти. В руках он держал стеклянный графин и стакан.
— Извольте квасу отпить, барин! — тихо сказал паренек и протянул стакан Роману. — Сразу полегчает!
Муромцев не без удивления взял стакан. После нескольких глотков ледяного кваса боль вдруг отступила и пятна исчезли. Роман поблагодарил мальчика и расслабился. Тут же послышались шаги — из темной глубины дома появился хозяин дома.
По случаю визита столичного гостя он надел свой мундир майора от артиллерии. Веселые глаза глядели на Романа из-под кустистых бровей, а начищенные ордена и пуговицы сверкали в неровном свете канделябров. Купчинский раскрыл руки, словно для объятий, и делано поклонился, словно стоял не в своей гостиной, а на сцене театра.
— Позвольте представиться, — громко заговорил он, — майор от артиллерии в отставке Назар Купчинский! С кем имею честь?
Роман представился своим именем и отчеством, мельком сунув бывшему артиллеристу приказ о командировке, где можно было разобрать лишь его имя и фамилию.
— Извините за столь поздний визит, господин Купчинский, — заискивающе сказал Роман, — но мне не терпелось увидеть ваш прекрасный дом, о нем столько рассказывали в Петербурге! Меня интересует его история, какие есть документы, ну и прочие подробности.
Польщенный таким вниманием к своей усадьбе, Купчинский подошел к деревянному шкафу, достал из кармана ключ и отпер одну из дверей.
— Не желаете ли выпить аперитиву? Прошу вас, не откажите! Надеюсь, вы отужинаете со мной? Вариантов у вас тут не много! Единственный приличный ресторан «Черноморская звезда» скоро закроется, а в кабаках в это время шумно, да и снедь там — чистая отрава! Колбаса из требухи, представляете?!
Купчинский достал из шкафа графин и принялся наполнять бокалы.
— Это сухой вермут, Роман Мирославович. Вам чистый или джина долить?
— Покорно благодарю, я, знаете ли, не большой любитель…
— Да я тоже, — не дал ему договорить хозяин усадьбы, — сейчас все меньше пью, а вот раньше, на службе! Вот времена были! — Купчинский мечтательно вздохнул, протянул бокал Роману и продолжил: — Что же, пройдемте в мой кабинет, все бумаги там. А по ходу я вам про дом расскажу.