Первоначально правительство Мексики даже обрадовалось кризису, так как многие думали, что он ограничится чисто финансовой сферой и затронет только западные фондовые биржи. В первой половине 1930 года этот прогноз, казалось, подтверждался. В США ощущалась острая нехватка ликвидности для реальной экономики. Англия прекратила обслуживать свои военные долги по отношению к американским банкам.
Мексиканское правительство, опасаясь дальнейшего сокращения доходов от экспорта, было вынуждено девальвировать национальную валюту с 2,648 песо за доллар в 1931 году до 3,498 песо за доллар в 1933-м.
В этих условиях министр финансов Монтес де Ока с санкции Кальеса в 1930 году решил выступить с предложением о новом урегулировании проблемы внешнего долга страны. Как мы помним, базовое соглашение по этому вопросу было подписано министром финансов де ла Уэртой с Международным банковским комитетом (представлявшим иностранные банки – кредиторов Мексики) в 1922 году. Оно установило общую сумму мексиканского внешнего долга и обязанность правительства Мексики его погашать. Однако уже в 1923 году из-за мятежа того же де ла Уэрты правительство Обрегона приостановило обслуживание долга. При Кальесе в 1925 году соглашение 1922 года было модифицировано: из общей суммы внешнего долга был выведен долг железных дорог, который стал внутренним.
Большая часть мексиканского внешнего долга представляла собой облигации, выпущенные в разное время разными мексиканскими правительствами и гарантированные иностранными банками. Часть облигаций была обеспечена экспортными доходами Мексики, часть – только гарантиями западных банков по отношению к частным инвесторам, приобретавшим эти облигации.
Помимо внешнего «облигационного» долга Мексика была вынуждена пойти на создание смешанных комиссий с ведущими западными странами (в частности, с США, Германией и Великобританией), которые рассматривали претензии граждан этих стран по ущербу, причиненному их имуществу в Мексики в годы революции.
Наконец, существовала и третья группа обязательств Мексики, формально внешним долгом не являвшаяся, но фактически ставшая основным предметом внимания и давления со стороны правительства США. Речь идет об обязательстве правительства Мексики компенсировать собственникам стоимость земель, конфискованных у них в ходе аграрной реформы. Среди такого рода собственников было много граждан США, в то время как среди владельцев облигаций мексиканского внешнего долга большинство составляли граждане европейских стран.
Посол США в Мексике Морроу все время давил на Кальеса и Монтеса де Оку, чтобы собственникам земель были выплачены «живые деньги» (до этого времени мексиканское правительство расплачивалось с помещиками облигациями). Это и вызвало спор между Кальесом и Портесом Хилем в конце 1928 года, когда Монтес де Ока предложил направить на компенсацию «жертвам» аграрной реформы 10 миллионов песо. «Друг» Мексики Морроу сообщал в госдепартамент, что раз у Мексики есть средства на строительство школ и дорог, то оно должно наконец компенсировать и ущерб гражданам США, потерявшим земли в ходе аграрной реформы.
Такая позиция полностью поддерживалась государственным департаментом США, но не устраивала Международный банковский комитет, который, естественно, предпочитал, чтобы Мексика сначала погасила облигации внешнего долга.
В 1928 году Международный банковский комитет направил в Мексику экспертов для изучения финансового положения страны. Эксперты предложили, чтобы Мексика существенно сократила военные расходы, полностью прекратила строительство автодорог и плотин (в условиях засушливого климата на части территории страны ирригация была вопросом жизни и смерти для сельского хозяйства) и сократила до минимума расходы на образование. В этом случае можно было бы получить с Мексики в счет уплаты внешнего долга по 30 миллионов песо в год с постепенным увеличением этой суммы до 70 миллионов в 1932 году.
Однако в 1928 году мексиканцы опять объявили мораторий на обслуживание внешнего долга. Но начало мирового финансового кризиса побудило Монтеса де Оку взять инициативу в свои руки. Мексиканское правительство предложило Международному банковскому комитету сократить общую сумму долга в обмен на начало его обслуживания (то есть провести реструктуризацию долга). В дополнение к этому правительство Мексики обязалось прогарантировать уже всю сумму нового долга доходами от своего экспорта.
Монтес де Ока воспользовался тем, что всю первую половину 1930 года «проконсул» Морроу отсутствовал в Мехико, и решил начать переговоры с Международным банковским комитетом в обход посольства США и госдепартамента.
Международный банковский комитет (по-прежнему возглавлявшийся представителем банкирского дома Моргана Ламонтом) с готовностью ухватился за предложение мексиканцев: у западных банков, входивших в комитет, из-за начавшегося кризиса не было денег, и они согласились на уступки.
В результате непродолжительных переговоров в Нью-Йорке Ламонт и Монтес де Ока 25 июля 1930 года подписали новое соглашение по обслуживанию внешнего долга Мексики. Общая сумма долга устанавливалась в 267 493 240 долларов и подлежала погашению в течение 45 лет при процентных ставках в 3–5 % годовых. Накопившиеся проценты за прошлые периоды, составлявшие примерно такую же сумму, как и сам новый внешний долг, были практически полностью списаны: Мексика должна была выплатить по ним только 11,755 миллиона долларов. Мексика обязалась первоначально уплачивать в счет погашения долга по 12,5 миллиона долларов ежегодно (затем эта сумма повышалась) и выплатить немедленно после подписания соглашения 5 миллионов долларов в счет погашения процентов[206]. Следует подчеркнуть, что все платежи должны были осуществляться в золотых долларах, в то время как валюта Мексики, песо, имела в то время серебряный паритет. Все долги Мексики отныне гарантировались доходами от мексиканского экспорта (которые в первой половине 1930 года еще не сокращались).
Вернувшийся в Мексику Морроу понял, что его обвели вокруг пальца, и начал активную борьбу против ратификации соглашения.
В беседе с Ортисом Рубио он подчеркнул, что любое соглашение должно касаться всех держателей облигаций, а Международный банковский комитет обслуживал в основном интересы европейцев. Ортис Рубио был вынужден пообещать, что внесет на ратификацию только всеобъемлющее соглашение по долгу, частью которого будет соглашение Монтес де Ока – Ламонт.
Однако главной причиной резкого несогласия Морроу с оглашением было то, что в США хотели первоочередного обслуживания Мексикой претензий американцев, пострадавших в годы революции, прежде всего от аграрной реформы. Общая сумма претензий такого рода, которые рассматривала совместная американо-мексиканская комиссия, достигала 100 миллионов долларов.
Морроу опасался, что мексиканцы теперь будут отказывать в удовлетворении ущерба со ссылкой на заключенное соглашение об обслуживании внешнего долга. Между Морроу и Ламонтом завязалась довольно резкая по тону переписка, в которой оба ссылались на «философские» различия своих позиций. В конце концов, Морроу решил, что правительство Мексики следует признать банкротом, как поступили англичане с Египтом в XIX веке. Аналогия эта для Мексики была крайне опасной: ведь за признанием Египта банкротом последовала оккупация английскими войсками этой страны под предлогом обеспечения обслуживания внешнего долга. Мексика уже проходила нечто подобное в 1861–1867 годах, и тогда иностранная интервенция стоила стране десятков тысяч потерянных жизней.
Особенно возмутило «проконсула» то обстоятельство, что, когда он встречался в конце июня в Нью-Йорке с Монтесом де Ока (Морроу считал министра финансов Мексики чуть ли не своим учеником), тот твердо пообещал учитывать в соглашении интересы всех держателей облигаций, включая и тех, кого не представлял Международный банковский комитет[207]. Получалось, что ученик просто-напросто обманул своего учителя.
Морроу пытался побудить госдепартамент торпедировать соглашение Мон тес де Ока – Ламонт и заставить Мексику признать убытки американских граждан за годы революции частью суверенного внешнего долга страны.
При этом посольство США исходило из того, что Мексика все равно не погасит заявленные требования о компенсации ущерба в полном объеме. Практика работы совместной германо-мексиканской комиссии по оценке ущерба немецких граждан в годы революции показывала, например, что Мексика изъявила готовность выплатить только 7,65 % от первоначально заявленной немцами суммы убытков. Поэтому посольство предлагало перед ратификацией соглашения Монтес де Ока – Ламонт мексиканским Конгрессом или одновременно с ней заставить Мексику признать обязательство о выплате как минимум 12,5 % от стоимости заявленного ущерба в отношении граждан США[208].