Вид у меня открывался великолепный: голова, пристроенная на руки, изгиб спины, подчеркивающий узкую талию, как и сбившаяся на ней рубашка, и ягодицы. Розовые.
Я торопливо вынул член, сжал головку — чтобы не кончить от мысли, почему они розовые. И переждав, пока схлынет напряжение, предвещающее разрядку, снова вошел в нее — на этот раз резким толчком. И на всякий случай, закрыв глаза.
Но хоть открытыми глазами, хоть с закрытыми, картина перед ними светилась одна и та же.
Толчок за толчком, глубже, быстрее, напористей. И она выгибается, толкается навстречу и всхлипывает, и тонко стонет, и я стискиваю зубы — сдерживаться почти невыносимо.
И когда напряженное тело расслабляется и оседает, а мой член стискивают ритмичные судороги, я выдыхаю и отпускаю себя.
Несколько толчков — и семя изливается в горячую, тесную глубину, оставляя меня в абсолютном блаженстве.
— Где моя змеиная шкурка?
Вот не надо преувеличивать. Нет, я и впрямь дал по заднице одной змее, но не до такой степени, чтобы прям спустить с нее шкуру!
Я морщась, натягивал рубаху — очищающее заклинание сделало свою работу, убрав с тела всю грязь, пот и… иные излишества и запахи, но кожа после него ощущалась, словно дубленая. Неприятно.
— Какая шкурка, Танис?
Я плюнул на ладони и попытался пригладить стоящие дыбом после чистки волосы (не в первый раз!), не преуспел (не в первый раз!),снова плюнул (не в первый раз!), но уже фигурально, и продолжил одеваться. Заправил рубаху в штаны, пошарил взглядом по полянке…
О, мой ремень! Как мне его недавно не хватало!
Танис уже победила очищающее, штаны, сапоги, одну косу — и теперь сосредоточено рыла носом траву. Вторая коса, почему-то не заплетенная, после чистки, кстати, дыбом не стояла — слишком длинная. Подозреваю, это и есть причина, по которой большая часть церберов носит длинные волосы…
— Шкурка. Такая… пестренькая, у меня в косу вплетена была… Одну нашла, а вторая вот… Вспомни, куда ты ее бросил?
Я поморщился:
— Плюнь ты на это позорище, сейчас завяжешь чем-нибудь подручным, а в Хорвусе, раз уж потерял, я тебе какие захочешь нормальные ленты ку…
— Ч-ш-то-о-о?!
Шипела Танис Болотная не хуже змеи. Нет, пожалуй в сравнении с той, что валялась неподалеку без головы — хуже, но у обычных размеров гадины она бы выиграла с легкостью.
— Матушкину память! Ведьмин оберег! Он мне — на ленты заменит?!
Опс! Вот откуда мне было знать, что эта неприглядная чешуя — что-то ценное? Стянул и отбросил в сторону…
Эту проклятую всеми нормальными богами, кроме ее болотного, шкурку мы теперь и искали, обшаривая поляну вдоль и поперек. Сперва я честно собирался не вмешиваться: ей нужно — пусть она и ищет. Но беда в том, что она действительно искала. И судя по уперто-сосредоточенному выражению лица, поляну она собиралась покинуть только со своей пропажей — либо же врасти здесь корнями и остаться навсегда.
На поиск змеиная шкурка не откликалась, магической составляющей, которую мог бы обнаружить “взор цербера”, тоже не имела, вот и оставалось искать старыми дедовским способом…
— Вот кто тебя просил мне волосы расплетать?
— Если бы ты спокойно дала себя выпороть, никто бы тебе волосы не расплетал.
— А если бы кто-то не вел себя как полный говнюк, то не пришлось бы меня пороть!
— Ты насколько далеко планируешь этот диалог вести? Может, мне весточку родителям послать, что они тебе змеиную шкуру должны, потому что на свет меня родили?
— Было бы отлично! Да только твои родители — это не моя матушка! Десять лет! Десять лет я берегла эти шкурки, пока одному графскому дитятку не взбрело в голову протянуть к ним лапы, и он тут же продолбал ровно половину!
Я не выдержал, закатил глаза и вопросил небеса с искренним недоумением:
— Боги, за что мне это?!
Танис вскинула голову, окинула меня задумчивым внимательным взглядом, а потом неожиданно ответила:
— За всех предыдущих напарников, которых ты довел до белого каления. И не надейся, что я сбегу. Мы с тобой теперь, Солнышко, будем как супруги: вместе, пока смерть не разлучит нас. А чья смерть, это уже по ходу службы будет ясно…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Узнаю, кто разболтал ей про мое “высокосолнечное” имя — убью на месте.
Я стиснул зубы, перекатив желваками, сжал кулаки и шумно выдохнул, а потом произнес негромко, но очень внятно:
— Если ты еще раз назовешь меня «Солнышком», смерть разлучит нас в тот же момент!
В глазах горе-напарницы вместо ужаса мелькнуло предвкушение, но она быстро состроила каменную мину.
Боги, ну вот что мне стоило ее додушить?!
Такими нас и застали соратники: ползающими по траве и перегавкивающимися, как два цепных пса с разных дворов.
Глава 10
— Причиной гибели двух хуторов в окрестностях стала тварь из числа змеевидных, класс опасности умеренно-высокий. Чудовище было оперативно обнаружено и уничтожено, вознаграждение отправите в Орден обычным порядком.
К почтенному Атамусу я отправился один, отпустив ребят на постоялый двор отмываться и кормиться. Бургомистр и так не дал нам отдохнуть с дороги, сразу послал на задание, так много чести перед ним всем отрядом отчитывать, хватит и меня одного.
— Орден может гарантировать, что тварь была одна? — проигнорировав напоминание о плате, с деловито-хмурым видом уточнил почтенный Атамус.
— Да.
Пока найденные Бармином крепкие мужики прикидывали, как довести наш трофей до Хорвуса в целости и грузили змея на телеги, мы прочесали болото. Без сопротивляющейся твари это не составило труда. Нашли нынешнее логово, несколько старых заброшенных лежек: непереваренные отрыгнутые части добычи, сброшенные шкуры, все принадлежащие одной-единственной особи. И не обнаружили ни малейших признаков пары или кладки — чем, признаюсь, изрядно меня порадовали.
Бургомистр сурово сверлил меня взглядом, но в итоге решил принять на веру мое лаконичное заявление. Побарабанив пальцами по столу, он задал следующий вопрос:
— Откуда вообще эта тварь у нас взялась?
— Судя по некоторым признакам, змей обитал здесь не одно десятилетие, просто большей частью спал в своем болоте. Периодически просыпался, охотился, и снова впадал в спячку. Болото большое, захватывает земли сразу двух графств — возможно, раньше он просто охотился у соседей.
“...а возможно, предыдущий бургомистр был не таким дотошным и въедливым, и просто не принимал близко к сердцу пропажу людей из охотников и окрестных селян” — добавил я мысленно.
Атамус не так давно занял это кресло, и его предшественник дополнительных пожертвований ордену точно не делал, и привычки чуть что, требовать к себе церберов целой командой тоже не имел.
— Что ж. Я понял вас. Теперь касательно трофеев…
— Все трофеи, добытые орденом, отходят ордену, — твердо вмешался я, понимая, к чему дело идет.
— Помилуйте, почтенный Илиан, в этой твари длины — на трех телегах еле уместилась, куда ордену столько?
Торг начался.
Из ратуши я возвращался расслабленный, удовлетворенный: интересы ордена в процессе переговоров удалось отстоять чуть более, чем полностью. Хорвус — особенно чистый центр — я знал неплохо, доводилось тут бывать. И потому я рассеянно скользил глазами по лавкам, лавочкам и лавчонкам торгового ряда, в большинстве своем уже закрытым на ночь, пока не наткнулся взглядом на характерную вывеску — и сам не заметил, как придержал, а там и вовсе остановил Гранита. Поколебался, разглядывая шильду — котел на огне. Парок над ним завивался в три витка: ведьма опытная, старая...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Приняв решение, я соскочил с коня, забросив поводья на луку седла. Орденского коня можно не привязывать, Гранит будет ждать меня там, где я его оставил, отойдет разве что на пару шагов, и горе дураку, который покусится на него, презрев трехглавого пса на конской упряжи.
Толкнув дверь, я вошел в лавку, пригнувшись, чтобы пропустить над головой развешенные на входе пучки трав.