развивались ли в них процессы неолитизации вполне независимо и конвергентно или же дальневосточный центр является все же вторичным по отношению к ближневосточному, на современном уровне наших знаний остается открытым, но большое значение именно двух этих центров для всей Евразии можно считать несомненным. При этом, если в западном центре процессы неолитизации происходили среди населения, европеоидного по своему физическому типу и предположительно говорившего на праностратичееких диалектах, то в восточном центре эти процессы происходили на фоне монголоидного населения, говорившего на языках, которые можно объединить понятием тихоокеанского языкового ствола (безразлично, признавать ли за этим понятием значение генетического единства или же только определенную типологическую близость).
Хозяйственно-культурная дифференциация и формы взаимодействия этносов.
Однако ни на современной этнолингвистической карте, ни даже на наиболее древних реконструируемых схемах границы распространения европеоидов и монголоидов, ностратических и тихоокеанских языков, наконец, границы преобладания культурных явлений восточного и западного происхождения (среди них наиболее показательной является граница употребления в пищу молочных продуктов), не совпадают. Очевидно (можно впрочем сказать, что это даже самоочевидно), что закономерности формирования и распространения физического типа, языка и этнокультурной специфики в области неязыковой культуры различны и во многом не совпадают. Однако столь же очевидно, что все эти процессы тесно связаны с этническими процессами, протекают на их основе и в какой-то степени являются их частью. Для того чтобы разъяснить это кажущееся противоречие, воспользуемся понятиями этнической мембраны и этнического осмоса, впервые введенными, насколько нам известно, Ф. Бартом[122]. Стык двух разных этнических общностей образует более или менее дискретную этническую границу. Такая граница почти никогда не бывает сплошной и непроницаемой, через нее проходят линии связей. Однако, подобно мембране, такая граница может быть проницаема для одних связей и непроницаема для других, она может быть проницаема в одном направлении и непроницаема в другом (явление осмоса). Все это зависит от конкретных, исторически сложившихся условий, от различий в уровне развития соседних этносов, условий среды и других факторов.
Характер этнических взаимоотношений, этногенетических процессов со времени завершения неолитической революции и до начала образования классовых обществ, очевидно, принципиально не многим отличался от характера тех весьма многообразных форм этнических отношений, которые можно было наблюдать этнографам XIX–XX вв. при изучении так называемых первобытных обществ, т. е. народов, в значительной мере сохранявших первобытнообщинные отношения. Поэтому моделирование первых путем интерполяции последних в принципе возможно при условии постоянной поправки на то обстоятельство, что ни одно первобытное общество нового времени, очевидно, не было полностью изолировано от влияния классовых обществ.
В частности, для случая, когда этническая граница-мембрана проходит между соплеменностями, не различающимися резко по уровню развития и направлению хозяйства, приложимы данные, например, хантско-ненецких отношений на Обском Севере. В этом случае брачные связи, перемещения индивидов и групп могут легко проходить в обоих направлениях через этническую мембрану. Ненцы, попадающие в преимущественно хантскую среду, ассимилировались ею, как оненечивались и ханты, попадавшие в ненецкую среду. В составе одного народа могли быть группы и целые роды, происходящие из другого народа. В то же время сама этническая граница остается достаточно стабильной, не происходит существенной ассимиляции, слияния этносов или расширения одного этноса за счет другого, достаточно стабильно сохраняется языковая и культурная специфика каждого этноса, тесно связанная с его ведущим хозяйственно-культурным типом. В то же время в силу физической проницаемости этнической мембраны антропологический тип соседствующих этносов не может постепенно не сближаться.
В свете изложенного вполне возможно, что распространение языков ностратической надсемьи у народов, для которых характерен монголоидный физический тип, происходило разными путями. Это могло быть и простое заимствование нового языка вместе с более высокой культурой, и выравнивание физического типа соплеменностей, близких по уровню культуры, но различных по языковой принадлежности. Не исключено, что именно последний процесс сыграл определенную роль в формировании физического типа континентальных монголоидов.
Такая ситуация, относительная стабильность этнической мембраны, когда просачивание черт проходит избирательно, но равномерно по обе ее стороны, вообще нередка среди этнических процессов первобытности, но, как правило, требует, чтобы соседящие этносы были близки по уровню развития и направлению хозяйства, иными словами, принадлежали бы к пусть не идентичным, но близким хозяйственно-культурным типам. Соотношение хозяйственно-культурных типов играет исключительно большую роль для этнических процессов первобытности, и не случайно, что именно со времени неолитической революции эти процессы приобретают многообразие и интенсивность.
До начала неолитической революции существовал принципиально один хозяйственно-культурный тип, тип первобытных охотников и собирателей. Разумеется, он подразделялся на целый ряд довольно четко оформленных подтипов: материальная культура и хозяйство охотников приледниковой полосы, тропических охотников и собирателей, собирателей приморских побережий существенно отличались, но между ними были и полосы постепенных переходов и главное — разные типы хозяйства не могли существовать в одной ландшафтно-климатической зоне. Лишь с наступлением неолитической революции стала возможной ситуация, когда бок о бок и чересполосно, в разных урочищах одного большого ареала, могли селиться такие различные по направлению хозяйства общества, как мотыжные земледельцы и лесные охотники, поливные земледельцы и скотоводы-полукочевники; полуоседлые морские зверобои и рыболовы и сезонно кочующие охотники на дикого оленя (а позднее и оленеводы); поливные земледельцы тропических долин и суходольные подсечно-огневые земледельцы соседних нагорий.
Как и ранее, в единстве археологической культуры на этом уровне может выражаться единство хозяйства ряда различных этносов. Так, если в культуре яншао или ее субвариантов, возможно, и выражен некий этнос, то в понятии культуры расписной керамики, при поразительной внешней близости таких ее вариантов, как, скажем, яншао и триполье, выражается именно хозяйственно-культурный тип. В то же время пестрота археологических памятников может отражать именно чересполосицу таких типов, как в раннем неолите Восточной Европы[123]. Следует отметить, что в ряде случаев и на территории, где господствует единый хозяйственно-культурный тип, мы можем выделить несколько определяемых типом культуры (т. е. очерчиваемых изопрагмами) ареалов, границы которых сохраняют свою стабильность на протяжении весьма длительного времени, несмотря на смену конкретных археологических культур в каждом ареале или даже на развитие и видоизменение общего для всей данной территории типа хозяйства. Такая стабильность ареальных границ зафиксирована для многих неолитических комплексов Америки, а в Старом Свете ее примером может служить четкое деление неолитической Японии на протяжении более чем семи тысячелетий ее развития на Западную и Восточную, с четко фиксированной границей, которая даже в наши дни совпадает с границей западной и восточной диалектных групп японского языка[124].
На территории Восточной Грузии, начиная с эпохи поздней бронзы, исследователи выделяют несколько четко прослеживаемых археологических ареалов, причем их границы совпадают с границами племенных групп, зафиксированных в древнейших грузинских письменных источниках, отражающих ситуацию первых веков н. э., т. е.