– Теперь, когда ты знаешь, кто я, поговорим о тебе.
Голос у адигена оказался низким, довольно тяжелым, но приятным.
– Что э-э… вам угодно? – Мерса постарался взять себя в руки. В конце концов, это просто клиент. Необычный, но клиент.
– Мне угодна коробка патронов пятнадцатого калибра, снаряженных «красным стерчем». – Адиген с отвращением посмотрел на акварели. – У тебя есть?
– Э-э… Разрывные пули?
Помпилио повернулся к слуге и презрительно поинтересовался:
– Ему незнакомо алхимическое обозначение боеприпасов?
Валентин кашлянул, и на его лице возникло то брезгливое выражение, с которым он разглядывал акварели безвестного загратийского художника.
– Необходимо смешать красную ртуть и «порошок мстителя» в пропорции… – заторопился алхимик, понимая, что едва всё не испортил.
– Достаточно, – махнул рукой адиген. – А если мне нужно, чтобы «красный стерч» бил хвостом?
– Для этих патронов потребуется ствол из жезарского сплава, обычная оружейная сталь, даже лучшей марки, не подойдет. – Мерса окончательно освоился и отвечал уверенно, на ходу припоминая всё, что знал из военной алхимии. – Но если…
– Мне нравится, что он не упускает мелочи, Теодор. Прошлый кандидат не спросил о жезарском сплаве.
Мало того, что лысый адиген перебил Андреаса, так он еще и говорил о нем так, словно алхимика не было в комнате, совершенно не заботясь о соблюдении приличий и производимом впечатлении. Впрочем, Мерса еще ни разу не встречал кота, которого заботило бы мнение мышей.
– Прошлый кандидат сильно растерялся, мессер.
– Мне не нужны люди, которые теряются в самый неподходящий момент, Теодор, – назидательно ответил Помпилио. – Потому что именно в эти самые моменты они должны действовать максимально эффективно.
– Согласен, мессер.
– И дай мне пить. Я хочу пить. Я нервничаю, потому что твои кандидаты на поверку оказываются подозрительными личностями, знания которых не выдерживают критики. Неужели на всей Заграте нет толкового алхимика?
– Я не знаю, мессер.
Валентин извлек из внутреннего кармана пиджака плоскую фляжку, отвинтил крышку и протянул ее хозяину. По лавке разлился аромат превосходного коньяка.
Помпилио сделал глоток, улыбнулся и повторил. Теодор выразительно смотрел на алхимика, беззвучно произнося по складам: «Ну, ты и кретин». А временно оставленный в покое Мерса тупо изучал роскошное одеяние Помпилио.
На ценящей современную моду Заграте классический адигенский месвар считался архаичным, а ныне же, учитывая охватившее загратийцев раздражение, носить столь дорогую одежду было и вовсе небезопасно. Однако Помпилио Чезаре Фаха дер Даген Тур плевать хотел на моду и осторожность. Его ярко-красный месвар украшала искусная золотая вышивка, которая могла бы много что сказать знающему человеку. Но Мерса к знающим не относился, для него узоры были просто узорами, и он любовался ими до тех пор, пока промочивший горло Помпилио не соизволил вернуться к разговору.
– Мерса!
– Теодор, он вообще слышит? Ты что, нашел глухого алхимика? Он плохо видит и вообще ничего не слышит?
– Мерса!
– Да? – Андреас стряхнул с себя оцепенение. – Извините, э-э… что вы сказали?
– Мне понравилось замечание насчет жезарского сплава.
В переводе с адигенского: «не такой уж ты кретин». Мерса приободрился и попытался наладить диалог:
– Адир – ценитель огнестрельного оружия?
– Не адир, а мессер, – сурово перебил алхимика Валентин. – Вы и в самом деле глухой?
Помпилио выпятил нижнюю губу.
– Извините, я…
– Мессер не ценитель огнестрельного оружия, – продолжил слуга, не обращая внимания на робкое бормотание Мерсы. – Мессер – бамбадао.
Алхимик осекся.
«Бамбадао? Это толстое, лысое и капризное существо? Этот наряженный в пух и перья чванливый дворянин?»
Мерса был далек от боевых искусств, однако знал, что учителя Химмельсгартна не видели разницы между простолюдинами и адигенами – безжалостным тренировкам подвергались и те, и другие. И титул бамбадао означал, что «толстый, лысый, капризный, высокомерный, наряженный в пух и перья дворянин» с честью преодолел такие испытания, на фоне которых даже выдуманная чиритами Преисподняя показалась бы курортом.
– Так что насчет «красного стерча, бьющего хвостом»? – осведомился Помпилио, делая очередной глоток из фляжки. – Или столь сложный заказ выходит за рамки твоей образованности?
– К сожалению… э-э… мощности моего атанора не хватит для изготовления таких боеприпасов, – вздохнул Андреас. Он очень хотел протереть линзы очков – он всегда так делал, пребывая в глубокой растерянности, но понимал, что этот жест не понравится наглому адигену.
– Ты купил плохую печь?
– У меня нет никакой печи, мессер. Всё, что вы здесь видите, принадлежит не мне, а… э-э… доктору Мейджору. Он удалился от дел и передал мне практику, теперь я выплачиваю ему…
– Неплохо, Теодор, я доволен, – Помпилио вновь обратился к Валентину. – У него нет семьи, нет лаборатории. Только долги. Другими словами, его ничего здесь не держит. Я доволен.
– Спасибо, мессер.
– И квалификация его, наверное… наверное, подходящая. В конце концов, он знает о жезарском сплаве. Этому, разумеется, учат еще на первом курсе алхимических заведений, но сей кандидат, по крайней мере, посещал лекции.
– Совершенно с вами согласен, мессер.
– Могу я узнать э-э… о чем идет речь?
– У меня есть электрический атанор нужной мощности, – сообщил Помпилио с таким видом, словно объяснялся с нерадивым служащим. – В нем можно изготавливать не только боеприпасы класса «красный тигр», но и вообще любые известные боеприпасы. И неизвестные, являющиеся моими личными секретными рецептами. Скажи, Мерса, ты готов хранить мои личные рецепты в глубокой тайне?
– Вы хотите меня нанять?
Как и любой алхимик, Андреас был совсем не прочь оказаться при дворе богатого аристократа. Хозяин требовал удобрения для полей, патроны для охоты, фейерверки для праздников и лести, хозяйка требовала «уникальную» косметику и много лести. Запросы эти удовлетворялись без особого труда, и оставалась масса времени на научные изыскания – именно так описывал свое безбедное существование однокурсник Андреаса, шустрый Станислав Лен, который уже написал две монографии и готовился штурмовать степень магистра. Но Станиславу повезло с аристократом, он обосновался у флегматичного верзийского дара. А вот перспектива работы на чванливого Помпилио вызывала у алхимика серьезные сомнения.
– Вы хотите меня нанять?
Мерса хотел добавить, что он вполне доволен жизнью и не желает покидать Заграту, где у него отличная практика, но… Но наспех подготовленная речь пропала.