– Ох, Коленька, – вздыхала Зинаида Алексеевна. – Вроде как пока ничего…
– Вот не было бы поздно потом с этим «ничего», – стучал по столу, пока пальцем, глава семейства. – Надо Витьке сказать, чтобы не телился долго.
Близилось девятое мая, День Победы, праздник наособицу. Семья Кулешовых свято относилась к истории своей страны, и в этот день у Кулешовых всегда собирались гости. Родственники, друзья. Пригласила Тата и Юрия – что ж в этом такого, они подружились, да и Ванечка был доволен: аквариум стал для него чудесным развлечением. Конечно, целиком от компьютера он его не оттянул, чему Ванечка был очень рад, с удовольствием кормил рыбок и помогал Юре, когда надо было мыть фильтр или менять воду, – следил, чтобы рыбки не выпрыгнули.
Юра пришел с цветами для обеих дам, подарком для Вани и бутылкой армянского коньяка. Тата мысленно предположила, что он, похоже, истратил на гостинцы чуть не половину своей зарплаты. Она с гордостью представила Юру родителям официально как гостя, а не как зашедшего для очередной консультации продавца, посадила его за столом рядом с собой. Это очень не понравилось одному из гостей – Виктору, молодому сослуживцу Николая Николаевича. К нему родители особенно благоволили, а Зинаида Алексеевна неоднократно намекала дочери, что хотела бы видеть его своим зятем. Тата, смеясь, в разговорах с мамой называла его за глаза «робокопом» – уж очень он был правильный, бравый и «регулярный».
– Мам, он везде строем ходит, даже в одиночку, – фыркала она.
– Не говори глупостей, – хмурилась и сердилась мама, а дочь смеялась и отмахивалась.
Мирно постукивали вилки о блюда с разносолами, над столом витал мирный говорок, как и бывает на всех хлебосольных празднествах. Увидев, как Юрий переглядывается с Татой и шутит с Ваней, Виктор, разумеется, почувствовал в нем соперника и начал расспрашивать Юру, чем тот занимается. Юра негромко, коротко и сдержанно поведал ему свою историю.
Казалось бы, что тут такого – поделился человек рассказом о своей не особо успешной карьере. Это же не экзамен, не собеседование и не смотрины. И Юра отнюдь не сетовал на судьбу – в конце концов, он сам такую выбрал. Конечно, ему было не очень приятно расписываться в том, что у него нет ни приличной квартиры, ни даже машины. Профессия более чем оригинальная, доход невеликий – но кому какое дело. Однако, к его удивлению, новый знакомец весь изошел на сарказм:
– При таком образовании стань вы дайвером или даже диггером, я бы понял, – с затаенной усмешкой произнес Виктор. – Но разве это специальность для мужчины – кормить рыбок?
Юрий, немного растерявшись и не зная, что допустимо ответить на эту острую шпильку в кругу собравшихся за столом солидных гостей, не ответил ничего, и за него это сделала Тата.
Красная, она поднялась с места и громче, чем следовало бы, возмущенно заявила:
– Я считаю, что специальность ученого не менее мужественна, чем все другие. И даже более того!
– Таточка, – растерянным шепотом попробовала остановить ее Зинаида Алексеевна.
– Да! – непререкаемо продолжала Тата. – Потому что в глазах любой нормальной женщины, мама, интеллект всегда привлекательнее, чем мускулы без мозгов!
Теперь покраснел Виктор. Он давно начал понимать, что его ухаживания не просто остаются безответными, но и вызывают непонятную ему противоположную реакцию. Казалось бы, недурен, неглуп, неплохая должность с неплохой зарплатой, с будущим тестем (как неоднократно намекала ему мама Таточки) ладит – и вдруг такая насмешка, да еще при всех. За что только, интересно?! Неужели этот ученый хмырь ей настолько дорог?
Кое-как родителям удалось разрядить обстановку, и тему разговора сменили, но Виктор все равно ушел с праздника обиженный. А Тату ждал вечером неприятный разговор.
– Дочка, – кашлянув, начал Николай Николаевич. – Ты зачем же так Витьку-то обидела?
– Я?! – задохнулась Тата. – Надо же, обидели красну девицу! Я ему ни слова плохого никогда не сказала, а вот он как раз сегодня перешел все границы! Ему кто позволил с Юрием так разговаривать?! Стал задирать его, как пятиклассник, стыдно даже! Да и потом – я что, дала Виктору повод?! Да у него вид такой был, словно у него прилюдно невесту увели! А я ни о чем таком с вашим дорогим Витей и не думала!
В ответ на такой бурный шквал эмоций родители только переглянулись.
– Дочь, ну, в конце-то концов. Ты уж тоже, – покачал головой отец семейства. – Витька парень правильный, и намерения самые серьезные…
– Да папа! – чуть ли не ножкой топнула Русалочка. – Сейчас не девятнадцатый век, чтобы за моей спиной сватать меня со всеми встречными-поперечными! Вы зачем так со мной?! Неужели я сама не смогу устроить свою жизнь?!
– Можешь, доченька, конечно, можешь, – бросив встревоженный взгляд на мужа, стала урезонивать разбуянившуюся дочь Зинаида Алексеевна. – Юра, конечно, приятный молодой человек, этого не отнять. Все при нем – воспитанный, интеллигентный, но… Таточка, ну, подумай сама, разве он тебе пара? Ладно, ты скажешь, что они с Ванечкой поладили. Сама вижу, что поладили. Но это же смешно, Таточка! На что он при нищенской зарплате ученого будет кормить семью? К тому же в семье уже есть ребенок, а если второго захотите завести, своего, тогда как?! Таточка, это же немыслимо!
– Мама, да кто тебе сказал, что я с ним не смогу стать счастливой?!
Родители поняли, что дочь закусила удила и сейчас ее лучше не трогать. Потом, когда схлынут эти юношеские протесты, она, вероятно, успокоится, смягчится и подумает.
Однако же родители просчитались. Или они плохо знали дочь. На другой же день Тата позвонила Юре и пригласила его уже не для очередной консультации насчет рыбок, а на настоящее свидание.
Кстати говоря, девушки, хорошо подумайте, стоит ли вообще брать инициативу в свои руки в делах подобного рода. Ведь мужчина по сути своей – охотник, добытчик, и стоит ли лишать его удовольствия, делая все за него? Конечно, попадаются мужчины, которые с радостью отдают в изящные женские ручки бразды правления, но ведь потом сколько они получают упреков от своих прекрасных половинок за собственную безынициативность? Так что стоит ли искушать судьбу?..
– Юра, – сказала Тата, и голосок ее зазвенел от волнения. – Вы умеете плавать?
Он так удивился, что сразу, как по команде, ответил:
– Второй юношеский… – и спохватился: – А