Это точно.
Думаешь, это хозяйская дочка?
Похоже.
Хорошие места.
Неплохие… Ну ладно, спи.
Дружище!
Чего тебе?
Значит, так вот и жили ковбои в старину?
Так вот и жили…
Ну а ты сколько хотел бы тут прожить?
Лет сто. Ладно, спи…
II
Асьенда Де Нуэстра Сеньора де ла Пурисима Консепсьон занимала площадь в одиннадцать тысяч гектаров в той части штата Коауила, что именовалась Больсон-де-Куатро-Сьенагас. Западный край этого ранчо уходил в горы Сьерра де Антеохос, на высоту в девять тысяч футов, но к югу и востоку тянулась равнина ― орошаемые земли, где было множество природных источников, небольших озер, рек, ручьев. В озерах водились породы рыб, неизвестные в других краях. Встречались тут птицы и ящерицы, тоже обитавшие только в этом благодатном оазисе, окруженном со всех сторон пустыней.
Ла Пурисима оставалась одним из немногих ранчо в этой части Мексики, которые сохранили те самые шесть квадратных лье земли, разрешенные по колонизационному законодательству тысяча восемьсот двадцать четвертого года, а его владелец дон Эктор Рочаи-Вильяреаль был из тех редких асьендадо, кто жил на своей земле. Ему было сорок семь лет, и он стал первым представителем этой старинной испанской фамилии, кому удалось дожить до такого возраста в Новом Свете.
На своей асьенде дон Эктор держал более тысячи голов скота. У него был дом в Мехико, где жила его жена. В Мехико и обратно он летал на своем личном самолете. Он обожал лошадей. Этим утром он появился у дома геренте в сопровождении четверых друзей, свиты слуг и двух лошадей, навьюченных большими деревянными ящиками, из которых один был пуст, а в другом находились запасы провизии. Кроме того, возникла откуда ни возьмись и стая борзых серебристого цвета. Поджарые животные безмолвно и проворно сновали между ног лошадей, словно растекшаяся по земле ртуть, а лошади не обращали на них никакого внимания. Подъехав к дому, дон Эктор окликнул хозяина, и геренте поспешно вышел в одной рубашке без пиджака. Они обменялись несколькими словами, геренте покивал, асьендадо что-то сказал своим друзьям, и процессия двинулась дальше, миновала барак и выехала на дорогу. Вакеро ловили в загоне коней, чтобы приступить к своим обычным трудам. Джон Грейди и Ролинс остановились в дверях барака, допивая кофе.
Вот и сам, сказал Ролинс.
Джон Грейди кивнул и выплеснул остатки кофе на землю.
Куда они, интересно, собрались, спросил Ролинс.
Наверное, решили поохотиться на койотов.
Но у них нет ружей.
Зато есть веревки.
Ролинс покосился на него.
Издеваешься, да?
Ни в коем случае.
Черт, вот бы поглядеть!
Неплохо бы… Ты готов?
Два дня они трудились в коровнике: клеймили скотину, кастрировали бычков, делали прививки, удаляли рога. На третий день вакеро пригнали со столовой горы небольшой табун диких жеребят-трехлеток и отправили их в загон. Вечером Ролинс и Джон Грейди пошли посмотреть на жеребцов. Те сгрудились у дальней ограды ― чалые, мышастые, соловые, разных размеров и статей. Джон Грейди открыл ворота, а когда они с Ролинсом вошли, снова затворил. Перепуганные животные стали напирать друг на друга, потом разбежались вдоль ограды.
Таких безумных я еще не видел, заметил Ролинс.
Они же не знают, кто мы такие.
Не знают, кто мы такие?
Ну да. Они вообще вряд ли видели людей не на конях, а на своих двоих.
Ролинс сплюнул.
Ну, кого бы из них ты себе выбрал?
Есть подходящие.
Например?
Взгляни на того темно-гнедого. Вон там.
Гляжу. Но ничего не вижу.
А ты погляди повнимательней.
В нем нет и восьмисот фунтов.
Наберет! И посмотри на задние ноги. Нет, из него выйдет хороший конек. И еще видишь того чалого?
Этого, что ли? Да он похож на енота!
Есть немного. Ты прав. А как тебе вон тот чалый? Третий справа? Ничего?
Который с белым?
Он самый.
Какой-то у него потешный вид.
Ничего подобного. Такая уж масть.
Вот именно. У него белые ноги.
Все равно хороший жеребенок. Погляди на его голову. На челюсти. А хвосты у них всех такие.
Ролинс с сомнением покачал головой.
Может быть. Раньше насчет лошадей ты был поразборчивей. Может, ты просто их давно не видел?
Может быть. Но я все равно не забыл, как они вы глядят.
Жеребцы снова сгрудились в дальнем углу загона. Они закатывали глаза и проводили носами по гривам друг друга.
Могу сказать про них только одно, произнес Ролинс.
Ну?
На них еще не садился ни один мексиканец…
Джон Грейди кивнул.
Они продолжали рассматривать коней.
Сколько их, спросил Джон Грейди.
Пятнадцать. Или шестнадцать.
У меня получилось шестнадцать.
Значит, так оно и есть.
Думаешь, мы с тобой сумеем объездить их за четыре дня?
Ну, это смотря как понимать слово «объездить».
Я имею в виду, чтобы получились нормальные, только что обученные лошади. Скажем, ходившие шесть раз под седлом. Рысью. И способные тихо стоять, когда их седлают.
Ролинс вытащил из кармана кисет и сдвинул на затылок шляпу.
Что ты задумал?
Объездить этих лошадок. Неужели не понятно?
Но почему за четыре дня?
А что, думаешь, не получится?
Хозяину, наверное, нужно, чтобы их объездили по-настоящему. Ведь если научить лошадь слушаться за четыре дня, то она еще за четыре разучится.
Пастухам сейчас не хватает лошадей, потому-то этих сюда и пригнали.
Ролинс стал насыпать табак на бумагу. Хочешь сказать, что этих вот предназначили для нас?
Есть такое подозрение.
Значит, нам предстоит укрощать шестнадцать перепуганных дикарей с помощью этих мексиканских штучек?
Так точно.
Что предлагаешь? Связать их, как делают в Техасе?
Вот именно.
А у них тут хватит запасов веревки?
Не знаю.
И охота тебе корячиться?
Зато как сладко потом будем спать!
Ролинс вставил в рот сигарету, полез за спичкой.
Ну, выкладывай, что ты узнал и мне не сказал, усмехнулся он.
Армандо, то бишь геренте, говорит, у хозяина в горах полно лошадей.
Сколько?
Четыреста голов.
Ролинс посмотрел на Джона Грейди, чиркнул спичкой о ноготь, закурил, выбросил спичку.
Зачем ему столько?
Перед войной он начал всерьез заниматься коневодством.
Порода?
Медиа сангрес.
Это еще что такое?
Квартероны.
Да?
Вон тот чалый, например, это же линия Билли. Да же если тебе не нравятся его ноги.
От кого он?
От кого они все? От Хосе Чикито.
От Малыша Джо?