маленькому из дедов – миниатюрный, всегда аккуратный Бзан, умудрялся носить форму так изящно, будто она пошита на заказ, Бзан был ростом не выше полутора метров, его детские сапожки тридцать пятого размера всегда умиляли проверяющих, заходивших в сушилку.
–Вы что? Детей тут мучаете? У вас есть сын полка? Чьи это сапожки? В роте охраны завелась Золушка?
Дневальные хмуро отвечали.
– Нет, не Золушка, а Золушок, мелкий и очень злобный.
Бзан мне никогда не нравился, поэтому я с удовольствием засунул ему в рот пряник, и свалил его с ног первым же ударом. В день бурого пряника допускается нанесение любых телесных повреждений старослужащим, но! Бьющий должен держать в уме следующий день – день мщения, в этот день деды берут реванш за унижение предыдущего дня, соблюдается принцип соразмерности, талиона – если тебя били в грудь, ты не имеешь права бить по лицу, поэтому в день бурого пряника пробивают грудную клетку, избегая наносить удары по другим частям тела. Мы простучали всех, кто был в качалке, за исключением Груши, Груша – безбашенный боец, представитель стиля Кёкушин, выполнял подъёмы штанги на бицепс со скучающим видом, прекрасно понимая, что мы не осмелимся, немного потоптавшись, мы выбежали из качалки, и бросились к выходу из казармы в поисках других дедов, надо охватить всех, до завтра ещё далеко. На площадке второго этажа бесновался сержант – связист, увидев нас, разгорячённых, со злыми, азартными лицами, целеустремлённо бегущих мочить дедов, он начал скакать на месте
– Давай! Долби! Всех дедов! В клочья! В лоскуты! В капусту! Убиваааай! Мочи их!
С его губ летели здоровенные клочья жёлтой пены, безумные, размером с мышиный глаз зрачки, покрытый огромными каплями пота лоб, расстёгнутое до пояса ПШ, опухшие от ударов кулаки – всё говорило о том, что он – нашего призыва, но я не смог вспомнить его по временам приёмника. Выбежав на плац, мы обнаружили, что вся часть принадлежит нам – дедов не было видно, изредка группа «наших» перебегала из одной казармы в другую, навстречу мне шёл, расхлябанно улыбаясь, Жеребинский из сорок первой роты, роты обслуги, здоровенный, носатый, потный как свинья, пьяный в сопли, он обнял меня за шею – бляааа! Я их всех…всех…отоварил…всех пидоров…
Я принюхался – ты чего, бухал что – ли?
– Нет, ты что – ни капли в рот, ни сантиметра в жопу…видал – он протянул вперёд руки с разбитыми в мясо костяшками.
– Зауважал, ну что Жеребила – эта сраная часть принадлежит нам! А?
– Да, бля! Так точно! Всех, кто против нас, на тот свет отправим! В натуре!
– Аааа!
Основная масса старослужащих должна была вернуться из караулов во второй половине дня, но накормить их пряниками нам не удалось – с момента их возвращения и до отбоя, в роте присутствовали несколько офицеров, замполит – настолько плохо выбритый, что издалека казалось, будто он упал лицом в грязь, молдаванин по фамилии Карабан остался ночевать в роте, сорвав наши планы достучаться до жестоких сердец старослужащих. На утреннем разводе старшина (безнадёжно вздохнув) спросил – есть желающие чистить дорогу до третьего КПП? Обычно на эту работу людей назначали насильно – дорога была длинной, и грязной – охотников ковыряться в грязи (как правило) не было, но тут (к удивлению старшины) я громко вызвался добровольцем.
– Хочешь сдохнуть, совершая трудовой подвиг? Похвальное желание, воздух чище будет, а то за ночь в спальном помещении так напердите, что у меня из носа волосы выпадают, хорошо, но этого мало, нужен ещё один смертник, кто ещё хочет?
Вторым вызвался Вася – бледный, немногословный тип, которого перевели в нашу часть пару месяцев назад. Мы выходим за ворота КПП, я радостно гогочу – ну, Васятка до обеда мы с тобой сохраним наши фанеры в неприкосновенности, а вот после – надо что – то придумать, а иначе нам будет херово, дедам вчера повезло – замполит заночевал, вот бы сегодня кто – нибудь остался…
Мы скребли длинную, грязную, уходящую за горизонт дорогу до самого обеда, перед обедом Стёпа и Бзан затащили меня в спальник – чего, самый хитрожопый? Думал, что спрячешься от нас? Бзан нанёс мне неожиданно сильный для его комплекции удар, затем ещё один – полжизни отниму…
– Э, э – алё, вы чего там? – загрохотал старшина из соседнего спальника.
– Ничё – ничё, после обеда закончим, готовь фанеру – Бзан ласково улыбнулся мне, и поощрительно помахал миниатюрной ручкой. После обеда ротный со старшиной играли в бильярд, а затем Бзан и Стёпа заступили в караул, ночевать в роте остался командир второго взвода – длинный усатый прапорщик, по прозвищу Папуля, нам повезло – отомстить по – настоящему деды не смогли. Утренний развод закончился тем, что я остался единственным свободным солдатом, не успел я обрадоваться этому событию, как старшина повёл меня куда – то в сторону бани – париться будем, товарищ старший прапорщик?
– Не парься раньше времени, товарищ солдат.
Он привёл меня в неприметное двухэтажное здание, расположенное у забора, за которым начиналась полоса отчуждения – железная дорога. Мы поднялись на второй этаж, и…я сладко зажмурился от удовольствия – всё помещение наполнено девушками и женщинами, разного возраста, роста, размеров – я с трудом сглотнул подступившую слюну.
– Вот Леночка, привёл к тебе шарилу и беспредельщика, гоняй его так, чтобы у него в ж…, в общем, чтобы он вспотел, ммм, нещадно гоняй.
«Леночка» оказалась огромной, семипудовой бабищей в легкомысленном розовом сарафанчике, открывающем могучие плечи опытной метательницы молота, она сделала несколько шагов по направлению ко мне, близоруко рассматривая меня, будто препарируемое насекомое – вот этот мальчик, этот симпатяга – «беспредельщик»? Не верю, Сашенька – она мотнула головой таким образом, чтобы пышные светлые кудри рассыпались по плечам, и кокетливо приподняла правое плечико (которому позавидовал бы любой выступающий бодибилдер) вверх. Бейвнос побледнел, затем краска постепенно вернулась на его лицо, он сглотнул и сделал шаг вперёд, но увидев мой взгляд, осёкся – Ленусик,…что ты делаешь со мной – он закусил губу, затем развернулся и сбежал по лестнице, громко грохая сапогами. Девчонки помоложе громко прыснули от смеха, остальные заулыбались – Елена Геннадиевна, он влюблён в вас, как мальчишка!
– В этом секрет долгого, прочного брака – самодовольно ответила она, и ещё раз тряхнула головой. – Подойди сюда, молодой человек – обратилась она ко мне – что ты там такого натворил, что Саша… то есть Александр Гивиевич против тебя так настроен?
– Ах, он еще и Гивиевич, вдобавок ко всему…