Саманта вздохнула, на мгновение испытав наслаждение, когда к ней прижалось его теплое плотное тело. Ее руки соскользнули с груди Эдама, обхватили его талию и внезапно крепко обняли его. Однако в награду ее бесцеремонно сбросили на пол.
— Я только хотела показать вам, как я хорошо владею собой, — рассмеялась Саманта. Однако, как только Эдам попытался схватить ее, она поспешно ретировалась на кухню.
— Ваша кухонная ведьма не помогла, и вам придется все подгоревшие хлебцы взять с собой, — пожаловалась Саманта.
— Это же прекрасно, — крикнул Эдам из гостиной. — По крайней мере у меня будет чем позавтракать.
Саманта едва успела навести порядок на кухне и завернуть несколько сдобных хлебцев для Эдама, как зазвонил телефон. Веселый голос в трубке вызвал у нее возглас удивления. Глаза наполнились слезами.
— Люси! Это ты?
— Да, — ответила взволнованно ее сестра. — Как дела, Сам?
— Все прекрасно. А у тебя?
— Замечательно, — рассмеялась Люси. — Я просто хотела сказать, что мы осели в Лос-Анджелесе после проведенного медового месяца в Акапулько.
— Так это и был большой секрет Рамона? Как дела у этого красивого дьявола? — поинтересовалась Саманта.
— С ним все прекрасно, — прозвучал по параллельному телефону голос мужчины.
— Рамон, как вам не стыдно подслушивать разговоры вашей жены? — подшутила Саманта и уселась на кухонную скамью.
— А у вас все в порядке? — спросил, в свою очередь, Рамон Альварес.
— У меня все отлично, — повторила Саманта. — Я занята в офисе и на курсах. Судья вчера обвенчался. Я тебе обо всем этом напишу и пришлю сделанные мною снимки. — Она улыбнулась вошедшему в кухню Эдаму.
— Это звонит моя сестра из Калифорнии, — объяснила она.
— Сам, у тебя там кто-то есть? — спросила Люси.
— Да.
— Это Диана или какая-нибудь другая девушка?
— Нет, это лицо противоположного пола, — поддразнила Саманта, весело подмигивая Эдаму, севшему с ней на скамью.
— А ты знаешь, который уже час? — спросила с подчеркнутым беспокойством Люси.
Эдам ухмыльнулся, услышав голос Люси, и посмотрел на часы.
— Скажите ей, что сейчас десять сорок пять по нашему времени и семь сорок пять у них.
Саманта передала его слова.
— Я знаю и ваше и наше время, — сердито прошипела Люси. Рамон при этом добродушно хихикнул. — Ты не считаешь, что уже немного поздно для увеселений?
— Ты права. Эдам уже собирается уезжать, — успокоила Саманта сестру. — Он согласился отвезти завтра в аэропорт посылку. Я собрала кое-какие вещи и отправлю их грузовым рейсом.
— Это должен сделать я? — спросил Эдам.
— Да. Вы можете подняться на второй этаж и уложить все в коробку, — ласково сказала ему Саманта и столкнула его боком со скамьи. Он ухмыльнулся и медленно вышел из кухни.
— Кто он такой? — без церемоний спросила Люси.
Саманта вздохнула. Ее радовало, что Эдам не мог слышать разговор.
— Он друг судьи, — объяснила она. — Я тебе напишу и расскажу о нем все.
Такой ответ Люси, по-видимому, удовлетворил, и остальная часть разговора свелась к ответам на вопросы, как ей удается управляться одной.
Рамону наконец удалось вмешаться в разговор, и он пригласил Саманту в Лос-Анджелес.
— Я подумаю над этим, — пообещала Саманта и постаралась закончить разговор.
— О чем вы обещали подумать? — с любопытством спросил Эдам, вернувшись на кухню.
— Они хотят, чтобы я приехала в Калифорнию, — сказала Саманта, взяв предназначенные Эдаму хлебцы и провожая его к двери.
— Вы же всерьез о поездке не думаете? — спросил он резко.
— Во всяком случае не сегодня вечером, — усмехнулась она, но, увидев его недовольную мину, быстро добавила: — Да я об этом вообще не думала.
— Ну, что же. У меня есть планы, которые мне хотелось бы обсудить с вами, — сказал таинственно Эдам. Когда же он не захотел ничего пояснять, Саманта сунула ему в руки коробку.
— На посылке написан адрес, и она взвешена. В этом конверте оплаченный счет за пересылку, — сказала она, прежде чем открыть входную дверь.
— Похоже, что меня выставляют, — со смехом сказал он и обнял Саманту.
Саманта вдруг поняла, что в эту минуту она видит Эдама в последний раз перед его возвращением в Нью-Йорк. Она медленно обвила руками его шею, ее пальцы взъерошили густые волосы на его затылке. Его несомненно умелые прикосновения всегда возбуждали ее. Сейчас они стояли в коридоре лицом друг к другу. Саманта могла лишь позавидовать выдержке Эдама, когда он с подчеркнутой любезностью пожал ее руку и пожелал спокойной ночи.
11
Эдам размашисто поставил четкую подпись под соглашением и отодвинул его в сторону.
— Похоже, что подготовка каталога идет по плану. Через полчаса мне предстоит разговор с Джилфордом в институте искусств. Первая партия картин прибывает уже сегодня.
— Это великолепно! — воскликнул Тед Маршалл, высокий белокурый сотрудник Эдама по связям с общественностью. — С завтрашнего дня наши фотографы смогут начать репродуцировать картины и готовить макет.
Бретт Таунсхенд поморщился, разжевывая очередную желудочную таблетку.
— Какие светские мероприятия намечены на этот уик-энд?
Тед передал вице-президенту листок с отпечатанным на машинке текстом и усмехнулся:
— Вашему смокингу придется хорошо потрудиться. Ведь Эдам решил порезвиться на севере штата. А это значит, что и на нашу долю кое-что выпадет.
— Предупредите об этом мой желудок! — проворчал Бретт и отодвинулся от стола. — Никогда раньше у меня не было столь упорного расстройства. Единственный человек, кто получает удовольствие от всего этого — моя жена. Мэг тратит состояние, скупая вечерние туалеты, и подрабатывает на этом.
— Включите эти деньги в расходный счет фирмы, — посоветовал Эдам своему партнеру.
— Не думайте, что я откажусь от этой идеи, — угрожающе заметил улыбающийся Бретт. — А что побуждает вас расходовать деньги? Или, быть может, точнее — кто?
— В Нью-Йорке у Эдама, пожалуй, нет никого, кто бы радовал его, — вмешался в разговор Тед.
Эдам откинулся в кожаном кресле и внимательно посмотрел на тлеющий конец сигареты.
— В нескольких сотнях миль к северу отсюда существует очень милое «кто», — признался он мужчинам.
Оба взглянули на него с нескрываемым интересом.
— Неужто вас завлекла Дженайн Гриффин? — с удивлением спросил Бретт. Он познакомился с Дженайн, когда она вместе с отцом приезжала в Нью-Йорк, и у него сложилось о ней не слишком хорошее впечатление.