этих побед одержаны летчиками Героя Советского Союза майора Степаняна».
…Фашисты смогли продержаться в Севастополе всего несколько суток, а в начале войны наши войска держали оборону 250 дней. И каких дней! Каждый из них может послужить примером мужества и самоотверженности. Севастополь для русских был частью Родины, котирую надо защищать до последнего вздоха, до последней капли крови, для фашистов же это была ненавистная чужая земля, где все грозило им смертью. Мечта Гитлера удержать Севастополь не сбылась…
5 мая — советские войска атаковали Севастополь с севера, чтобы связать здесь как можно больше войск противника.
7 мая — штурм Сапун-горы — ключа к Севастополю. Хорошо поработала наша артиллерия, подключились и знаменитые «катюши», вселяющие безграничный ужас во врага. Потом началась авиационная подготовка, закончившаяся через несколько часов. Только тогда на штурм ринулась пехота. Сапун-гора была взята, и дорога на Севастополь была открыта.
9 мая — наши войска ворвались в Севастополь. Немецкие войска разбиты. Множество убитых и захваченных в плен. Уцелевшие гитлеровцы отошли на мыс Херсонес, где пытались занять оборону, чтобы дожидаться там прихода транспортов. Но их расчеты не оправдались: к мысу Херсонес смогло пройти только два судна. Больше ни один транспорт не был допущен до берега: советская артиллерия и авиация пресекли все их попытки. Фашисты видели, как суда, не дойдя до берега, повернули и ушли, унося с собой все их надежды.
«…Это произошло в ту ночь, когда советское командование решило покончить с 30 тысячами скопившихся здесь немцев. Вид судов, которые приближались, но затем ушли, так и не причалив берегу, серьезно деморализовал немецкие войска. Они уже до того в течение двух дней и ночей подвергались ожесточенной бомбежке и артиллерийскому обстрелу, а в ночь с 11 на 12 мая заговорили еще и «катюши». То, что за этим последовало, превратилось в настоящую бойню. Немцы в панике бежали за вторую, а потом и за третью линию своей обороны, а когда в предрассветные часы на поле боя появились советские танки, немецкие солдаты и офицеры начали сдаваться в плен большими группами, вместе с ними сдался и их командир, генерал Боме, а также несколько штабных офицеров, скрывавшихся в погребе единственного уцелевшего крестьянского дома на мысе Херсонес…» Так писал очевидец-немец, побывавший здесь в это время.
Значительный вклад в эту операцию внесли летчики 11-й дивизии, в том числе и полк Степаняна. Сам Нельсон действовал наравне с товарищами. Летчики 11-й дивизии уже думали, что теперь им предстоит работать в Румынии. Но командование решило иначе, и всю дивизию перебросили на Балтику.
20
Степанян снова на Балтике. Больше года не был он здесь, не видел эти уже ставшие родными ленинградские проспекты, прямые, как стрела, улицы, где всюду видны следы осады. Город напоминал больного, пережившего смертельную болезнь. Многие дома разрушены, черные остовы зданий поднимаются к небу, взывая о мщении. На уцелевших стенах красноречивые надписи: «Эта сторона наиболее опасна при артобстреле». Но город изменился. После того как в январе сорок четвертого наши войска отбросили врага от города-героя и покончили с блокадой. Ленинград ожил. Он возрождался из развалин, как бессмертный феникс из пепла, и сейчас в нем шла нормальная жизнь. Пусть еще очень трудная, но нормальная жизнь, когда люди могли ходить по улицам, не прислушиваясь к шелесту летящих снарядов. Когда уже можно было ездить в трамваях, а не ковылять на подкашивающихся от слабости и голода ногах, совершая свой ежедневный путь на работу… Город уже начинал жить полной жизнью.
Таким встретил Ленинград Нельсона и его летчиков, приземлившихся прямо в городе, недалеко от Политехнического института. Здесь они провели несколько дней, привыкая к бесконечному дню — ведь в июне призрачно светятся белые ночи. Привыкали к обстановке, отдыхали, много времени отдавали влившимся в полк молодым летчикам.
Степанян ходил по городу, вглядывался в лица прохожих и размышлял о том, как ошибался враг, когда думал покорить этих бледных, исхудавших, но бесконечно сильных духом людей, даже не мужчин, привычных к мысли о смерти на войне, а слабых женщин, стариков и детей. Да, именно детей, которые переносили все тяготы войны наравне со взрослыми. В такие моменты Нельсон вспоминал свою семью, непоседливого сына, бесконечно родную и заботливую жену и своих стариков в далеком Ереване. Он представлял их здесь, среди ленинградцев, и ненависть к врагу жгучим комком подкатывала к горлу. Как правильно выразил эту ненависть в своих стихах Константин Симонов! Нельсон даже выписал себе эти строчки:
Если ты фашисту с ружьем
Не желаешь навек отдать
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что Родиной мы зовем. —
Знай: никто ее не спасет.
Если ты ее не спасешь.
Знай: никто его не убьет.
Если ты его не убьешь.
И пока его не убил,
Помолчи о своей любви.
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей родиной не зови.
Замечательные слова! Степаняну даже казалось, что они написаны специально для него. Верно, врага надо уничтожать до последнего.
Наши войска начали активно наступать на Карельском перешейке, и тут в бой включились черноморцы. Они поддерживали десанты, высаживающиеся на островах в Финском и Выборгском заливах. Работа привычная, есть уже порядочный опыт на Черном морс — там уже не одни десант надежно прикрывали летчики подполковника Степаняна. И вот регулярно поднимаются с аэродрома в Куммалово летчики 47-го штурмового полка и наводят порядок на воде и в небе. Не отстает от наших и 8-й гвардейский полк, который также ведет свой славный путь от Черного моря. Как и везде, жизнь идет по строгому расписанию: полеты, отдых, опять полеты. Но в недолгие свободные минуты хочется как-то отвлечься от суровых будней войны. Поэтому так ценят тех, кто может как-то скрасить отдых. Всюду желанный гость баянист Коля Николаев со своим инструментом, настоящий праздник — приезд артистов, и всегда здесь рады тем, кто понимает юмор и шутку. Степаняна любили все — он никогда не мешал людям веселиться. Поэтому никто особенно не удивился, когда однажды возле места, где жили летчики Степаняна, взвился радостный и яркий фейерверк. Почти салют. Причем был и залп из многих «орудий». История фейерверка такова.
…Выдался на редкость тихий и спокойный день, когда почти нечего было делать, и все приводили в порядок свое нехитрое обмундирование, шутили, смеялись и забивали «козла». И вот кому-то пришла в голову идея сделать фейерверк. Лишний раз подтверждалась истина, что