у тебя загвоздка.
Проходил час, иногда два, и пилот выхолил с твердой уверенностью, что он сумеет драться лучше, обязательно сможет. И хотелось поскорее доказать командиру, что не зря он поверил в новичка. И если когда-либо выражение «у человека выросли крылья» и имело почти буквальный смысл, то именно в такие минуты после бесед с командиром…
…Аэродром Анапа расположен удобно. Отсюда наша авиация совершала налеты на Крым и на Черное море. Теперь-то началась настоящая работа — борьба за освобождение Крыма. Много будет потом написано об этой борьбе.
Наша авиация действовала беспрерывно. Она бомбила немецкие баржи, вооруженные артиллерией, сбрасывала боеприпасы и продукты десантникам.
Действовали по системе «кольца» — одни летят ил задание, а другие в боевой готовности ждут их возвращения. Как только первая группа возвращается, вторая немедленно вылетает.
Степанян проявил и здесь свои организаторские способности: его четкость и собранность очень помогли в этом.
Здесь наши летчики начали применять новый метод, так называемое «бомбометание с малых высот». Не каждый, наверное, знает, что это такое.
Бомбометание с малых высот — настоящая дуэль человека с кораблем. До того времени считалось, что транспорты — трудная цель для штурмовика. Но советские морские летчики доказали, что это не так. И впервые новый способ применили на Черном море, в 8-м гвардейском полку Н. В. Челнокова. Летчики-штурмовики тренировались, чтобы как следует освоить новый прием.
Происходит это так. Вылетают шестерками. Впереди, как обычно, идут самолеты ведущего и его заместителя. Они заходят с высоты 500–700 метров, имея на борту бомбы с замедлением семь секунд. Оба летчика выбирают себе корабли «по вкусу» и переходят в пикирование. Они начинают «дразнить» корабль, обстреливая его из пулеметов и пушек с высоты 50–70 метров. Снаряды и пули точно ложатся на палубу корабля, а вслед за ними по той же трассе летят бомбы.
Они неизбежно взорвутся через семь секунд, и за это, кажется, ничтожное время летчик должен успеть уйти на безопасное расстояние.
Остальные летчики шестерки продолжают бомбить с 400 метров. Фотографирует замыкающий летчик, ведь без подтверждающего документа результаты штурмовки не засчитают.
Потом в сводках отмечают, что потоплен транспорт противника водоизмещением во столько-то тысяч тонн. Но не всегда бывают такие сводки, приходится и отмечать, что не вернулся наш самолет.
Вот так и шли на параллельном курсе и радость и горе…
Полк Степаняна и 8-й штурмовой полк, где служил Николай Васильевич Пысин, начинают тренироваться, чтобы как следует освоить новый способ. Способ, которым могут бить врага только бесстрашные.
Немецкие войска продолжали отступать. Вместе с весной, которую ничто не могло остановить, наступала наша армия. В результате смелой операции, когда советские войска форсировали Сиваш и захватили плацдарм, расположенный южнее этого мелководного залива, обстановка в Крыму изменилась: гитлеровцы начали отходить, чтобы не оказаться в кольце.
В смерче, сметающем врага, на переднем крае — летчики Нельсона Степаняна.
После прорыва немецкой обороны на Перекопском перешейке 11-я дивизия, куда входили штурмовые полки Степаняна и полк, где был Пысин, перебазировались на аэродром Саки.
Все здесь говорило о том, что только недавно отсюда бежали гитлеровцы. Трудно найти что-либо уцелевшее: всюду валяются перекореженные, перекрученные балки, стоят обуглившиеся коробки сгоревших зданий, взорванные мастерские и подсобные помещения. При взгляде на аэродромное поле издали кажется, что какие-то огромные, неведомые животные расположились на отдых. А если подойти ближе, то видно, что это немецкие бомбы, которые враги не успели обрушить на крымскую землю… Кроме бомб, немцы не оставили здесь ничего целого.
Летчики-черноморцы появились на аэродроме сразу же после освобождения территории наземными частями. Вот он, аэродром: внизу белеет привычный посадочный знак. Самолеты благополучно приземлились, а потом летчики рассмотрели, что этот знак сделан из оригинального материала: простыней и матрасов, оставленных бежавшими в панике гитлеровцами. Черноморцы подвели итоги: горючего мало, но враг не будет ждать — сейчас время дорого. Надо что-то придумать. Отдается приказ: «Слить все горючее вместе и заправить им возможно большее число самолетов».
Так и сделали. Уже через час после прибытия на аэродром несколько машин поднялось в воздух на помощь нашим войскам, стягивающимся к Севастополю.
18
В Саки Степанян жил в небольшом финском домике, гордо именуемом «Гранд-отель». Домик стоял прямо на аэродроме, и у Нельсона всегда было много народу. Возвращаются летчики с задания — идут к нему, знают, что он встретит их с радостью, с открытой душой. Надо кому-нибудь вылетать — тоже ждут у гостеприимного хозяина. А если Степаняна не было, то дверь все равно не закрывалась. Эта привычка осталась у него еще с давних пор, когда он был инструктором в Батайске. Нельсон всегда рад людям, он не может без них. Не раз доставался из-под койки заветный анкерок с водкой, и законные сто граммов отмечали победу. Степанян всегда одним из первых был в курсе всех событий, и прямо после посадки товарищи обязательно заходили к нему.
Они не стучали. Дверь в «Гранд-отеле» никогда не запиралась.
— Нельсон!
Он быстро вскакивал из-за маленького столика, раскрывал объятия навстречу товарищу, и усталые глаза мгновенно загорались.
— Ну как, дорогой, все в порядке?
— Нормально!
— Э, дорогой, моими словами пользуешься. Это я всегда говорю «нормально», а ты давай рассказывай, иначе не выпущу.
— Не могу, горло пересохло.
— Значит, говоришь, пересохло? На водички выпей…
— Не могу, Нельсон, — смеется гость, — врачи запретили. Тебе, говорят, вода вредна, можешь размокнуть.
— Ну, раз врачи запрещают, ничего не поделаешь, это дело серьезное, — важно говорит Нельсон. — А как насчет ста граммов, дорогой? Что говорят врачи?
— Говорят, способствует. Способствует и укрепляет.
И начинается разговор, понять который может лишь тот, кому пришлось воевать. Разговор, в котором взрывы смеха чередуются с минутами молчания, когда узнаешь, что погиб тот, не вернулся с вылета этот, разбился третий. А где сейчас Мишка, с которым ты всегда вместе летал? А Ванн? А Сергей? Уже полковник? Ишь ты, силен парень!
Давно уже выпиты сто граммов, солдатская норма, а разговор все течет и течет, принося то радость, то горе. Ничего не поделаешь — война, а судьбы людские на войне как бы сжимаются во времени, и какой-нибудь месяц или два равны годам…
Из Саки было удобно держать под контролем отступающих гитлеровцев, которые стягивались к Севастополю. Гитлер решил сконцентрировать в Севастополе свои силы, чтобы удержать Крымский полуостров, но было ясно, что сейчас надо думать об эвакуации, а не об обороне. 18 апреля 1944 года основная масса гитлеровских войск сосредоточилась возле Севастополя.
Несмотря на всю свою хваленую организованность, фашисты не могли бы стать образцом порядка