Читать интересную книгу Добровольно проданная (СИ) - Шагаева Наталья

А я не могу это сделать, руки не слушаются, и дыхание сбивается.

— София! — уже с нажимом, требует он и отходит от меня.

Глубоко вдыхаю, как перед прыжком, и пытаюсь себя отпустить. Опускаю руки на живот, накрывая струйки масла, и медленно растираю его по животу, водя руками вверх к груди, славно я одна, и на меня никто не смотрит.

— Да, вот так, девочка, — хрипло произносит. — Можешь не открывать глаза, просто почувствуй себя.

Слышу щелчки камеры, мелькание вспышки, и каждый щелчок заводит меня. Тело становится чувствительнее, мне нравится, как мои руки скользят по коже, это приятно.

— Грудь, София, поласкай ее! — требует он, и я, словно его марионетка, делаю все, чего он хочет. Растираю масло по груди, задевая соски, и сама вздрагиваю от собственных касаний. — Сожми грудь! — почти рычит он, так агрессивно, как зверь, но мне уже не страшно. Я сжимаю грудь и больно закусываю губы от вспышки удовольствия. — Вот так, замри! — Застываю, хотя хочется продолжать изучать свое тело. Запах его горького парфюма и корицы смешиваются, дурманя голову, словно я опять пьяная. — Продолжай! Сожми соски, потяни их, поиграй с ними! — Ия сжимаю, поражаясь реакции тела, меня неконтролируемо выгибает, и я замираю, пугаясь собственной реакции. — Да, зайка, это очень горячо. Чувствуешь?

Я чувствую! Очень остро чувствую. Продолжаю играть сосками, потирая их, лаская кончиками пальцев и ощущая, как весь жар концентрируется между ног. Щеки вспыхивают, когда я чувствую прилив влаги и сильно сжимаю ноги. И снова щелчки камеры, от которых пробирает дрожь. Уже не могу себя контролировать, как тогда, в туалете, но в тот вечер я была пьяна, а сейчас… Даже не хочу анализировать, что происходит. Это сильнее меня.

— Раздвинь ножки и веди вниз! — Дышу глубоко, четко понимая, что он от меня хочет. — Давай, малышка, прикоснись там, где очень хочется! — его голос невыносимо хриплый, срывается. Он прав, очень хочется. Между ног невыносимо ноет и пульсирует. Касаюсь складочек, и возбуждение накрывает лавиной. Несмотря на то, что щеки горят от стыда, пальцы послушно раскрывают складочки и ласкают клитор.

Ахаю в голос, сама не ожидая вспышки удовольствия, и останавливаюсь, пытаясь глотнуть воздуха.

— Продолжай! Массируй клитор, но медленно. Оче-е-е-нь мед-ле-но, — тянет он.

И я уже не я, а кто-то другой. Меня кидает в жар, на теле выступают капельки пота, скатываясь по маслу. Ласкаю себя, уже сама шире разводя ноги. Это бесстыдно, но мне в данный момент все равно. Я собираю собственную влагу, распределяя ее, то нажимаю на клитор и кусаю губы, пытаясь сдержать стон, то растираю его. И с каждым движением, хочется делать это быстрее и грубее, чтобы, наконец, отпустило, чтобы тело так не пульсировало. Бесстыдно желаю кончить у него на глазах. Боюсь себе признаться, но еще больше хочется почувствовать его пальцы. Такие шершавые и грубые. Я хочу, чтобы это сделал он! Сейчас! Немедленно!

Уже не слышу ни щелчков камеры, ни его дыхания, я сама себя не слышу, я где-то далеко, и мне дико хорошо. Выгибаюсь, растирая себя между ног, второй рукой накрываю грудь и намеренно больно щипаю себя за сосок, потому что хочется именно так. Разочарованно хнычу, когда Константин грубо откидывает мою руку, прекращая развратные действия.

Не успеваю среагировать, как он подхватывает меня под бедра и грубо стягивает вниз, изгибая меня, подстраивая под себя, так что бедра оказываются высоко, а голова запрокинута вниз.

Вскрикиваю и распахиваю глаза, оттого что он входит в меня одним грубым толчком. Это снова больно… Но мне все равно, я хочу, чтобы он продолжал, несмотря на дискомфорт и невероятную растянутость. Константин закидывает мои ноги себе на плечи, проходится губами по моей щиколотке, ловит мой взгляд и погружает меня в свое грозовое небо. Разум сносит этой мощной стихией. Кажется, он очень зол: челюсть стиснута, тело наряжено, дыхание тяжёлое, рваное, ладони стискивают мои дрожащие ноги, но я ошибаюсь, теперь понимаю, что так выглядит его возбуждение, такое же дикое, звериное, как и он сам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А-а-а-а-а! — вскрикиваю, когда он входит в меня глубже, до самого конца. Хватает мою руку, подносит ее к своим губам и демонстративно облизывает те пальцы, которыми я себя ласкала. Усмехается нагло, самоуверенно, осматривая мою грудь и торчащие соски.

— Верни пальчики на место, — сам прикладывает мои пальцы к клитору и несколько секунд с нажимом ласкает вместе со мной, управляя, показывая, как надо.

А потом он начинает двигаться, сначала медленно, растягивая меня, но с каждой секундой ускоряя темп. Отпускает мою руку, и я по инерции продолжаю ласкать себя сама, в унисон его толчками. Внутри зарождается та самая мощная стихия, она нарастает все больше и больше, хочется взорваться и разлететься на осколки, но чего-то не хватает. И вот когда он ускоряет темп и начинает толкаться глубже и грубее, я замираю в немом крике, разлетаясь на те самые осколки, растворяясь, закатывая глаза. Выгибаюсь от острой волны наслаждения, ощущая, как он крепко стискивает мои бедра, удерживая на месте, не сбивая темп. А я дрожу в его руках.

В какой-то момент Константин тоже хрипло стонет и замирает глубоко внутри меня, Ощущаю, как пульсирует его член, как он изливается, как Адамади хватает ртом воздух. Вижу, как скатываются капли пота с его лба, и глаза пьянеют. Мышцы на сильном теле вибрируют от частого дыхания, и это красиво. Я тоже хотела бы запечатлеть его такого. Сама не замечаю, как невольно улыбаюсь от этой мысли,

— Да, София, смотрю, ты распробовала вкус секса, — хрипло усмехается он, — Но это только первый глоток, ты еще не ощутила весь спектр.

Содрогаюсь, когда он медленно выходит из меня и отпускает мои ноги, Подает руки, помогая подняться, Берет с кровати мой халат и накидывает его мне на плечи,

— Спокойной ночи, София, — уже спокойно произносит он и голый уходит в душ.

А я медленно иду в свою комнату, и на смену эйфории приходит разочарование. Не знаю, почему так горько, и даже не хочу разбираться.

ГЛАВА 20

София

Прошло два месяца, и все встало на свои места. Мама очнулась, пошла на поправку, а сейчас проходит восстановление в Германии. Мы созваниваемся, и она очень довольна персоналом и докторами. В данный момент я совершенно не жалею о своем поступке. Все, что я переживаю, стоило того. Мама здорова, у нас есть квартира, и скоро все будет замечательно, как только закончится договор с Адамади.

Человек может привыкнуть и приспособиться ко всему. Вот и я уже чувствую себя гораздо лучше и увереннее. Страха и стеснения больше нет. Я даже научилась считывать эмоции Константина, понимать, когда он действительно зол, а когда возбужден. Когда смотрит на меня с откровенным желанием, а когда с теплотой. Он научил меня получать удовольствия от секса. Он просто вырывает его из меня, иногда мучительно долго, а иногда быстро, острой вспышкой. Секс больше не несет боли, если только желанную, ту самую, о которой он рассказывал мне в наш первый раз.

Я получаю удовольствие от процесса. И дело даже не в оргазме, а в самом действии. Мне нравится, как он мной управляет, мне нравится его сильное тело и контраст нежности с грубостью, мне нравится смотреть, как Константин получает наслаждение со мной. Мне даже нравится смотреть на него в момент орального секса. Да, такой вид секса не несет мне удовольствия, но, как развратной девице, мне нравится смотреть и понимать, что я несу наслаждение Константину.

Я привыкла. Привыкла к огромному дому и окружению. Я привыкла к Адамади и его присутствию, к его запаху и тяжёлому взгляду. Оказывается, если не бояться, то все не так страшно. Теперь мы разговариваем за завтраком, и меня не смущает его пристальный взгляд. Страшно признаться, мне даже нравится, что я ему так интересна. Он довольно занимательный собеседник, и в каждом его наставлении есть смысл.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Адамади стал интересоваться мной как личностью и настоял, чтобы я вернулась в университет на заочное обучение, а не теряла целый год. Он разрешил мне заниматься всем, чем хочется. Меня всегда интересовало искусство, и мужчина записал меня к самому лучшему педагогу, оплатив весь курс. Если вы постоянно стоите на краю пропасти и боитесь сделать шаг в неизвестность, то так и проживете в вечном страхе. А если смело шагнуть, то можно понять, что бездна не так страшна.