Читать интересную книгу Добровольно проданная (СИ) - Шагаева Наталья

Усмехаюсь, медленно, но тихо поднимаюсь с кровати, пытаясь наступить на ноги. Мышцы напрягаются и простреливают болью, но я сжимаю зубы и выхожу из комнаты, прикрывая дверь.

Она проспала в моей спальне до вечера. Я запретил всем шуметь, и даже доктор, приехавший ко мне, говорил шепотом и ходил по коридору на цыпочках. Мне хотелось, чтобы девочка отдохнула. Она очень ранимая и восприимчивая. Не нужно ей все это.

Сон, перевязка и волшебный укол Андреича сделали свое дело. К вечеру слабость отступила, и боль почти ушла. Доктор посоветовал постельный режим еще минимум три дня, но я дал себе время до утра.

Беру ноутбук, бумаги и располагаюсь в кресле, подставляя под ноги пуфик, устраивая себе рабочее место. Наташа почти на цыпочках приносит мне чай и прячет улыбку, окидывая взглядом Софию. Я знаю, что они сдружились. Никогда не подпускал прислугу слишком близко, каждый должен четко знать свое место и обязанности, а тут промолчал, разрешая им секретничать. Девочка должна с кем-то общаться, иначе в этом холодном доме можно сойти с ума. Я сам раньше особо не стремился домой, пока не появилась она…

Открываю ноутбук, смотрю в бумаги, но ловлю себя на том, что постоянно цепляю ее взглядом, улавливая каждое движение. Тру лицо руками, откидываю голову на спинку кресла и зажмуриваю глаза. Боже! Это моя кара, да? Ты специально мне ее послал, чтобы продлить мою вечную агонию? Я думал, ты достаточно наказал меня за грехи. Мало тебе, да? Решил поиздеваться надо мной? Весело!

— Тебе плохо? Зачем ты встал? — слышу ее сонный, но встревоженный голос, поднимаю голову и вижу, как девочка садится и смотрит на меня, быстро моргая, пытаясь проснуться.

— Со мной все хорошо. Полежи еще. Вредно так соскакивать спросонья, — утыкаюсь в ноутбук и бумаги, пытаясь сосредоточиться на работе. Слышу, как она облегченно выдыхает и падает назад на подушки. И я не мальчик, все считываю, даже не заглядывая девочке в глаза.

— Тебе лучше? — тихо спрашивает она. Мне бы выставить ее на хрен из комнаты, лучше в грубой форме, чтобы поставить на место. Но что-то держит. Не могу сейчас так с ней, когда она такая открытая.

— Да, — коротко отвечаю, не глядя на Софию.

— Хорошо, — тянет она. Чувствую, что смотрит на меня. На столике рядом ее рисунок карандашом. Тут, и правда, моя рука, такая точная картинка, словно настоящая. Насколько хорошо она меня изучила?

— Тебя могли убить? — тихо шепчет она.

— Могли…

— Ты так говоришь, словно это обыденность.

— Я не боюсь смерти, София, — все-таки оставляю ноутбук и бумаги, заглядываю в ее взволнованные глаза. Она лежит на кровати и смотрит на меня. А в глазах страх и тревога, даже грудь вздымается часто, колышась под тонкой маечкой. — Смерть страшна, когда она безжалостно отнимает все самое ценное, что у тебя есть. Я уже все ей отдал. А свою собственную я давно принял, просто жду, когда это тварь придет за мной.

— Это ужасно, вот так принимать смерть, — шепчет она. — Я думаю, что если человек не хочет жить ради себя, то он должен подумать о том, кому он причинит боль своим уходом. Не мы давали себе жизнь, чтобы распоряжаться ей, — вполне серьезно говорит она. Такая маленькая, но сильная духом девочка, которая только начала взрослую жизнь, и жизнь ее не балует.

— Ты права. Но так рассуждают те, у кого все впереди. А у меня уже все позади, — усмехаюсь, а сам опускаю взгляд на ее чёртовы губы. Она надувает их обижено в возмущении, а мне хочется их зацеловать. Непреодолимая тяга, как никогда раньше. Медленно встаю с кресла и иду к девочке.

— Раздевайся, зайчонок, хочу тебя попробовать, — гашу верхний свет, оставляя светильник, и стягиваю с себя футболку, отшвыривая ее на пол.

— Но тебе же нельзя, — София начинает смущаться, но все равно снимает маечку, и я глотаю воздух от вида ее голой груди. Сколько бы я на нее ни смотрел, мне всегда ее мало.

— Мне все можно. Я аккуратно тебя попробую, а ты мне поможешь.

ГЛАВА 23

Константин

— Раздевайся, зайка, — наблюдаю, как она, кусая губы, снимает с себя штанишки, трусики и стыдливо сжимает ножки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Красивая, еще сонная, мягкая, нежная, теплая. А я опустошен, и мне срочно нужно немного ее энергии. Ее эмоций и тепла. Да, я пока физически не способен отобрать у нее все, но в этом тоже есть своя прелесть.

— Иди ко мне, — прошу я, когда ложусь на кровать рядом с ней.

— Я боюсь, задеть свою ногу, — шепчет София.

— Не бойся, иди ко мне, ложись наоборот.

— Как? — эти нотки невинности в ее голосе сводят с ума.

— В позу «шестьдесят девять», малышка, — усмехаюсь я. — И не надо делать вид, что ты меня не понимаешь, девочка моя. Иди ко мне быстро. — Она медлит. — София! — повышаю голос, подталкивая ее, помогая преодолеть стеснение.

Выдыхает, поворачивается и перекидывает через меня ножку. Хватаю за бедра и подтягиваю к себе ближе.

— Какая прелестная попочка, — поглаживаю и слегка шлепаю, вызывая ее всхлип. — Не бойся, прогнись, — надавливаю ей на спину, и девочка ложится лицом на мое здоровое бедро. — Умница.

Поглаживаю ее попку, любуясь на аккуратные розовые складочки. Целую попку, еще и еще, слегка прикусываю и раскрываю пальцами складочки, вдавливая палец внутрь. Девочка стонет, по моему телу прокатывается волна жара, член наливается, становится тверже, и я понимаю, что она прекрасно видит мою эрекцию. Кружу пальцем у самого входа, собираю влагу и возвращаюсь к клитору, медленно его лаская. Дико будоражит запах ее возбуждения и вид блестящих от влаги нежных складочек. Ее ножки дрожат от каждого моего касания.

Подтягиваю Софию ближе и провожу кончиком языка по нижним губкам, раздвигая, целуясь с ними.

— Не надо! — стыдливо вскрикивает она, пытаясь сжаться. И это тоже безумно возбуждает. Несмотря на то, что она давно уже не девственница, все равно остается невинной и неискушенной.

— Тихо! Расслабься! — с силой раздвигаю ее ножки шире. — Просто чувствуй, отпусти все. Это не стыдно. Ты знаешь, какая ты здесь нежная, горячая и вкусная? — голос хрипнет, меня самого все это дико заводит.

Впиваюсь губами, прохожусь языком, а потом сильно всасываю пульсирующую вершинку. Девочка, протяжно стонет и интуитивно накрывает ладонью мой член, сжимая его через ткань спортивных брюк. И меня простреливает желанием, Член наливается, начиная пульсировать в ее руках. Мне очень нужно почувствовать ее без преград.

— Давай, София, помоги мне, — подаюсь бедрами, и раненую ногу простреливает болью. Падаю назад, сжимая ее бедра, пытаясь отдышаться. Но возбуждение не уходит, а наоборот усиливается в несколько раз, — София, давай сама. Освободи его, поласкай! — требую, потому что на просьбы не способен, меня кидает в пот от возбуждения вкупе с болью.

И девочка подчиняется, отодвигает брюки, выпускает член и берется за него горячими пальчиками, водя рукой, полностью раскрывая головку.

— Да, так, подключи ротик и язычок, — хрипло стону и вновь притягиваю ее бедра к себе, вылизывая, собирая языком возбуждение и всасывая клитор.

Как только я начинаю ласкать ее интенсивнее, подключая пальцы, немного растягивая лоно, девочка содрогается, замирая, прекращая меня ласкать. И я ее чертовски понимаю, наслаждение лишает разума.

— Не останавливайся! — почти рычу, потому что не могу двигаться сам, как хочу, и сейчас мое удовольствие в ее руках. — Хочу твой ротик!

И она слушается, проводит кончиком языка по уздечке, обводит головку, слизывает капельку смазки и всасывает ее в рот.

— Твою мать! — рычу от острой вспышки удовольствия. И проталкиваю в нее пару пальцев глубже, потирая стеночки, имитируя толчки. И София стонет, лаская мой член, посылая по моему телу судороги удовольствия. Зверею, прикусываю набухший клитор, посасываю и играю языком, вынуждая ее содрогаться и сжимать мои пальцы изнутри, истекая на них влагой. — Очень вкусная девочка, сладкая.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И все, все грани стираются. Их сметает общей погоней за экстазом. София теряет стыд и скованность, посасывает член, помогая себе рукой и одновременно играя языком. Ее ножки трясутся, оттого что я уже беспощадно трахаю ее пальцами и облизываю клитор. А у меня по телу идет судорога экстаза, только от ее неумелых ласк. Это мучительно, потому что я не могу двигаться сам, как хочу, глубоко в ее сладкий ротик.