перо царапало бумагу, оставляло на ней кляксы. Карл попытался вынуть перо, чтобы заменить его или, на худой конец, поправить.
Перо оказалось засаженным туго. Ландсберг попробовал его расшатать и почувствовал мгновенную острую боль в среднем пальце. Он поглядел на выступившую маленькую каплю крови, машинально пососал палец и внимательно осмотрел ручку.
Приложив некоторое усилие, Ландсберг всё-таки выдернул перо, не заметив, как при этом из латунного держателя на мгновение высунулось и исчезло что-то вроде короткой иглы. Он поправил чуть покривившийся кончик пера, попробовал его – с грехом пополам писать было можно.
Подготовка к литературным занятиям бала завершена, и Ландсберг, удовлетворенно вздохнув, придвинул бумагу и принялся увлеченно править свои заметки к мемуарам – ещё не зная о том, что смертельная посылка из далёкого прошлого, «посылка» тайного жандармского агента Войды уже настигла его…
Просидев над мемуарами далеко за полночь, Ландсберг почувствовал, что устал. Чтобы не беспокоить супругу, он прилёг на обширном кожаном диване тут же, в кабинете.
Утром Ольга Владимировна, удивленная тем, что муж, против обыкновения, долго не встаёт, решилась постучать в кабинет.
– Заработался, Карл? С добрым утром, милый! – Дитятева присела на краешек дивана, накрыла руку Карла своей.
Ландсберг с трудом открыл глаза, улыбнулся. Его знобило, голова раскалывалась от боли в висках.
– С добрым, майн либе! А я, действительно что-то нынче расклеился. Сейчас же буду исправляться, встаю!
Он поцеловал ладошку Ольги Владимировны у основания пальцев и начал было выбираться из-под пледа. Однако супруга, положив ладонь на его лоб, удержала супруга.
– Карл, да у тебя жар! И, по-моему, довольно сильный! Лежи-лежи, не вставай! Где это ты умудрился простыть, а? А ещё хвалился, что никогда не болеешь! – поддразнила она его.
– Во всяком случае, очень давно не болел, – кивнул Ландсберг. – Наверное, в детстве только… Я все же сейчас встану, Олюшка! Нельзя валяться, много дел ещё не сделано!
Несмотря на протесты Ольги Владимировны, он встал и направился к рукомойнику. Вытираясь после умывания, он внимательно посмотрел на правую руку и убедился, что уколотый вечером палец опух, а ранка загноилась.
– Что закажем на завтрак? – поинтересовалась Дитятева, подходя к сонетке для вызова коридорного. – Сыр? Яйца всмятку? Грудинку?
– Пожалуй, – кивнул он, всё ещё рассматривая больной палец и пробуя нажать на него. – Впрочем, у меня нынче что-то нет аппетита, майн либе! Завтракай без меня, а я выйду пройтись, что ли… Может, и аппетит нагуляю…
– Я подожду тебя. А если хочешь, пойдём вместе. С удовольствием составлю тебе компанию, Карл! Вряд ли эти проныры-репортёры встают так рано, так что можно пройтись вокруг квартала! Да что ты всё на палец свой смотришь? Ушиб, что ли?
– Уколол чем-то вчера. Ерунда, майн либе. Пойдём, прогуляемся.
Однако утренняя прогулка бодрости Ландсбергу, против его ожидания, не принесла. Стараясь не показывать супруге своего болезненного состояния, он бодрился и с энтузиазмом принял участие в заказе завтрака. Однако вид пищи вызвал у Карла столь сильный приступ тошноты, что он едва с ним справился. Отодвинув тарелку, Ландсберг виновато поглядел на супругу:
– Что-то я и впрямь расхворался, должно… Совсем аппетита нет. Пойду-ка полежу… Часок, не больше!
Однако обещанный им час сильно растянулся. Укрывшись двумя пледами, Ландсберг беспрестанно стучал зубами от приступов озноба. Усилилась и головная боль – настолько, что даже лёгкое движение заставляло его морщиться. Тем не менее, Карл запретил супруге вызывать врача – это казалось ему непозволительным сибаритством. Встревоженная Ольга Владимировна отправила посыльного в ближайшую аптеку за болеутоляющим средством, а потом, отметив усиление у мужа жара, отправилась в аптеку сама – за порошками от простуды.
Но ни болеутоляющее, ни порошки от простуды не помогали. К вечеру Карлу стало настолько плохо, что он стал впадать в короткие периоды забытья. И Ольга Владимировна, нарушив категорический запрет супруга, всё же послала за доктором.
Вскоре доктор Мельников явился. Он оказался высоким господином с небольшой аккуратной бородкой, в круглых очках, прикрывающих ярко-голубые глаза. Отрекомендовавшись, он сразу прошёл в кабинет к Ландсбергу, внимательнейшим образом осмотрел больного, потыкал в его обширные грудь и спину стетоскопом и долго разглядывал уколотый палец. Ландсберг, примирившись с самовольством супруги, смиренно отвечал на вопросы Мельникова и виновато поглядывал на Ольгу Владимировну, а к концу осмотра незаметно для себя впал в забытье. Доктор ещё раз осмотрел уколотый палец, поджал губы и, сделав знак Дитятевой, вместе с ней вышел в гостиную.
– Сударыня, у меня плохие новости о состоянии вашего супруга, – без обиняков заговорил он, плотно прикрыв дверь кабинета. – Сильный жар, мигренеподобные головные боли, перемежающая лихорадка, тошнота, обильное потоотделение… И, наконец, последний и внезапный приступ беспамятства – как вы отмечаете, сегодня уже не первый. Всё это, увы, признаки заражении крови. Или, по-научному, сепсис.
– Боже мой… Вы хотите сказать, что крошечная ранка на пальце?..
– Других повреждений кожных покровов вашего супруга я не обнаружил! С учётом быстрого течения заболевания я рискну предположить, что мы имеем дело даже не с острым, а с поразительно молниеносным сепсисом. Об серьезности болезни говорят также вялая сердечная деятельность, дрожь в конечностях. Источник проникновения в организм инфекции – ранка на указательном пальце правой руки, но тут меня кое-что смущает, сударыня! Господин Ландсберг утверждает, что поранился пером не далее как вчера вечером. Между тем вид у ранки как минимум двухдневный. Ваш супруг ничего не путает, сударыня? Ранка действительно вчерашняя?
– Да, доктор. Он и мне сказал утром, что уколол палец накануне вечером, за письменным столом. Неужели укол пером может вызвать столь серьезные последствия?
– Увы, сударыня, размер раны при инфицировании не имеет большого значения – дело в количестве и природе бацилл, попавших в кровь человека. Короче говоря, сударыня, у меня нет сомнений в клинической картине болезни. А вот её лечение…
– Доктор, вы пугаете меня! Мой супруг – очень здоровый человек, прежде почти не болевший. Он с молодости и до сей поры занимается физическими упражнениями, много бывает на свежем воздухе…
– Простите, сударыня! У меня, повторяю, нет сомнений в природе недуга вашего супруга. Это явный сепсис! И у медицины на сегодняшний день нет чудодейственного средства для лечения этой страшной болезни. Здесь, повторяю, очень многое зависит от характера попавшей в организм инфекции и от сил и возможностей самого организма больного. Сейчас я выпишу мазь, которую следует накладывать на рану, а также жаропонижающие порошки. Рекомендую обильное питье, слабо прожаренные бифштексы и телячью печёнку…
– Его тошнит при виде еды, доктор. Утром он отказался от завтрака, и о сих пор не съел ни крошки!
– Да-да, я помню,