нервном состоянии, переживал из-за их размолвки, и вот итог – не справился с управлением.
– А была размолвка?
– Наверное, что-то было, но у меня не вырисовалась картина, что они крупно поссорились. В любом случае, парень был трезв, экспертиза показала.
– Короче говоря, Жора, с твоей стороны не было никаких сомнений, что это несчастный случай.
– Нет, там всё чисто, поверь мне, Олег, придраться не к чему.
– Раз Жора говорит чисто, значит чисто, – поддержал товарища Решетников.
– Что ж, значит с этим вопросом всё ясно, – подытожил Ермолкин. – Технических неполадок, конечно, тоже не было? – уточнил он на всякий случай.
– Естественно, – суховато ответил Уханов, уже недовольный подобной въедливостью.
– А кого-то еще из родственников или друзей погибшего опрашивали? Например, некую Марину, молодую девушку, лет двадцати пяти?
– Не помню такой, – покачал головой следователь.
– А младший брат погибшего, Егор?
– Нет, его там не было. Кажется, его упоминали, но его там не было.
– А откуда вообще Милютин ехал? – продолжал расспрашивать Ермолкин.
– Они были на даче у знакомых или у друзей в садоводстве.
– А с хозяевами дачи ты общался?
– С хозяином. Тут вот есть его фамилия, – полистал папку Уханов. – Громов, Андриан Валентинович.
– И что он показал?
– Да ничего, то же, что и остальные. Помню его, спокойный адекватный человек.
– А есть его адрес, телефон?
– Здесь нет, – полистал папку Уханов.
– Выясним, Мегрэ, – вмешался Решетников. – Когда тебе нужно?
– Вчера, – хмыкнул прокурор.
– Сделаем, – понял его Решетников. – Хочешь покалякать с ним до отъезда?
– Какой ты догадливый, – похвалил друга Ермолкин. – Ну что ж, я думаю это всё. Спасибо, Жора, – поблагодарил он Уханова.
– Как всё? – удивился Решетников. – Думаешь Жоре нелюбопытно из-за чего весь сыр-бор? Расскажи-ка ему полянскую историю, а я пойду пока прибавлю закуски.
– Интересно, – прокомментировал рассказ прокурора следователь. – Так ты подозреваешь, что эту Смирнову убили, Олег? И возможно, к этому тянутся корни из истории с Милютинывм?
– Ничего нельзя исключать, – сказал Ермолкин.
– А родственники Смирновой, что они говорят?
– Матери нет в городе, мы пока не смогли с ней связаться. Я выяснил, что она за границей, но на днях должна вернуться.
– А остальные родственники?
– Я больше никого не нашел.
– Так может помочь тебе поискать? – в полушутку-полувсерьез поинтересовался вернувшийся с закуской зампрокурора.
– Не исключено, – милостиво согласился Ермолкин. – Ладно, наливай!
Примерно за полчаса троица друзей-юристов окончательно приговорила «Наполеона» и, краями языков обсудив перспективы гайдаровских
реформ, разошлись – каждый был вполне доволен собой.
Утром в воскресенье Решетников сообщил Ермолкину координаты Громова: адрес и телефон в городской квартире и адрес дачи.
Прокурор позвонил Громову на городскую квартиру, не очень надеясь на успех, но ему неожиданно повезло – Андриан Валентинович оказался дома. Внимательно выслушав Ермолкина, он согласился с ним встретиться.
– Приезжайте ко мне, – предложил он. – Я немного приболел, но думаю, что незаразнвый, так что не волнуйтесь.
– Уточните только на чем до вас доехать, – бодро проговорил прокурор. – И не беспокойтесь, меня ни одна зараза не берет!
Громов жил на Каменностровском, недалеко от метро «Горьковская». Он встретил прокурора любезно, даже радушно. Высокий, полнеющий, седеющий импозантный брюнет усадил гостя в удобное кресло и предложил что-нибудь выпить.
– Какой-нибудь сок, если можно, – попросил прокурор, с удовольствием оглядывая шикарную по тем временам обстановку.
– Нравится? – заметил удовольствие гостя Громов.
– Согласен, неплохая квартира.
– Следить за двумя комнатами непросто, приходится приглашать уборщицу. Впрочем, вы же по делу. Вишневый будете, Олег Константинович?
– Спасибо, с удовольствием. Извините, Андриан Валентинович, что прошу вас снова вспомнить этот печальный, э-э-э… инцидент.
– Да, я понимаю, работа, – успокоил его Громов. – Спрашивайте, чем могу – помогу.
– Вы хорошо знаете Павла Геннадьевича Милютина? – спросил Ермолкин, отпивая сок.
– Да, мы вместе учились в школе.
– Что он за человек?
– Мягкий, я бы сказал нерешительный, но в целом хороший человек, порядочный.
– А его жена, Нина Агафоновна?
– Нина – натура цельная. Она задает тон в семье. Характер у нее посильнее, пожестче, чем у Павла. Но она тоже человек хороший, по-моему, без червоточинки.
– А отчим Милютина – Витковский? Его вы хорошо знаете?
– Замечательный человек! – расплылся в улыбке Громов. – Мне он очень симпатичен.
– А чем?
– Он надежный, спокойный, без заскоков. На него можно опереться, я бы в разведку с ним пошел. Кроме того, – мечтательно добавил он, слегка пригубив из своего стакана. – У него великолепная выправка.
– А Егора Милютина вы знаете?
– А как же! – вновь расплылся в улыбке Громов. – Я же всё-таки друг семьи.
– И что вы о нем скажете?
– Да хороший парень, любознательный. Но он же еще ребенок! Почему вы, собственно, им интересуетесь?
– Для полноты картины, Андриан Валентинович. Никаких специальных причин у меня нет.
– Тогда ладно, Олег Константинович, тогда хорошо.
– Андриан Валентинович, насколько я знаю, у них там есть родственница Марина. Кем она кому приходится?
– А, Марина, знаю. Правда, не так хорошо. Она дочка двоюродной сестры Нины.
– И что она за человек, по-вашему мнению?
– Ну, я уже сказал, что плохо ее знаю. Последний раз я видел ее года два назад, а то и больше. Могу лишь сказать, что она девушка с характером и, возможно, с принципами. Неглупая, кажется, она психолог по образованию.
– А Ольгу Смирнову хорошо помните? – продолжил расспросы прокурор.
– Подругу Андрея, которая, вы сказали, погибла у вас в Полянске? Помню. Симатичная неконфликтная девушка. Мне она понравилась. Да, определенно славная девушка. Жаль, что она погибла.
– Ну спасибо вам, Андриан Валентинович, – допил сок Ермолкин. – Не буду больше отнимать у вас время. Выздоравливайте.
– Что вы, что вы, Олег Константинович, вы меня взбодрили своим приходом. Хотите еще соку или минеральной воды?
– Нет, большое спасибо. Мне надо возвращаться в Лугу, поезд уже скоро.
Тепло попрощавшись с хозяином, Ермолкин неспеша пошел в сторону метро «Горьковская». Тщательно анализируя в уме информацию, полученную во время продуктивных встреч на выходных, прокурор поймал себя на мысли, что ему не терпится узнать последние новости из Полянска.
«Однако, ничего не попишешь, – пробормотал он. – Придется подождать до завтрашнего утра».
Подойдя уже совсем близко к станции метро, он все еще продолжал терзаться вопросом, прав ли он был, что не рискнул задать другу семьи вопрос, способен ли кто-нибудь из его друзей на преступление, в частности, на убийство.
Глава 24
Около часа дня в субботу Камышина и Скворцов сидели за столиком во дворе дома Терентьевых. Полина Андреевна рассказывала лейтенанту о том, что не смогла дозвониться до прокурора и