— Ты про моего отца или про мою способность?
— Нет, про королей в целом. Почему они даже не попытались заключить союз с Хроматическими драконами? Если те могут превращаться в людей.
— Ты видел, что эти «люди» делали и на что они способны?
— Они боятся своих человеческих форм, но у них нет проблем с отключением своих драконьих форм. Я на это не куплюсь. Они подвергают своих людей опасности, и им на это наплевать. Короли должны быть храбрыми, править мозгами, а не мускулами.
— Согласен. Как ты думаешь, почему я пытаюсь узнать их местоположение?
Я посмотрела на него.
— Ты хочешь провести переговоры?
— Предложить перемирие. Ты думаешь, я хочу, чтобы бойня продолжалась? Я потерял трёх своих лучших друзей, одним из них был парень, с которым я делил утробу своей матери. Я устал от всего этого, Эндрю. Я хочу мира.
Повисло молчание. У Горана была своя цель.
— Знаешь, почему Ал выбрал для них имена? Потому что это была его мечта. Жить в мире. Он столько раз предупреждал своего отца, что скоро начнётся война, что ему нужно изменить свой образ жизни, но тот не слушал. Даже смерть единственного сына не заставила его прислушаться. Ничто не поможет.
— Альберт тоже хотел мира?
Он улыбнулся.
— Как и Гельмут, и Калеб. Это была одна из тех вещей, которые они хотели изменить, когда станут королями. Теперь это моя задача. Я никогда не хотел править.
— Говорят, что тот, кто меньше всех хочет править, больше всего этого достоин.
Горан снова усмехнулся.
— Хотел бы я, чтобы это было правдой. Он считает мой дар злом. И верит, что мне судьбой предназначено стать злодеем.
— Я не верю в этот бред. Ты можешь управлять снегом. Это не делает тебя злодеем. Только твои намерения определяют, хороший ты или плохой. Никак иначе.
Он посмотрел на меня.
— Ты говоришь прямо как Ал.
Я хмыкнула.
— Вряд ли я когда-нибудь стану таким, как он. Я даже не знал, что он был таким. Честно говоря, я всю жизнь недолюбливал членов королевских семей. Считал, что они думают только о себе.
— А теперь?
— Жизнь показала, что всё бывает не так, как кажется на первый взгляд.
— Так часто бывает, Эндрю. Почему бы тебе не пойти поспать? Завтра будет долгий день, после которого, надеюсь, мы сможем вернуться на базу.
Я кивнула, пожелала ему спокойной ночи и пошла к своему спальнику. Положила в рот ещё одно зёрнышко и закрыла глаза.
***
Прошло ещё два года.
Нас с Мейзом прикрепили к другому отряду. Ему исполнялось шестнадцать лет, и я приготовила ему пирог на костре.
Поверить не могу, что мне скоро стукнет девятнадцать.
С Гораном мы почти не виделись. Он занимался обучением новой группы.
Для меня он стал отличным другом, и каждый раз, когда в наш лагерь приходил новый солдат от Горана, он приносил мне письмо.
При каждой встрече принц рассказывал мне о своём детстве вместе с Альбертом, Гельмутом и Калебом.
В его рассказах они были не королевскими отпрысками, а обычными людьми, как я или Мэгги.
Многие города и деревни пали за эти два года, в том числе и Диссельдорф.
Только Эйкенборо и Алкадин держались до последнего.
Когда эта война закончится, людей просто не останется в живых.
Завтра мы собираемся вернуться на базу, и молва о том, что происходит в городах, снова дошла до нас.
Я скучала по дому. Скучала по маме, папе, брату, даже сёстрам и, конечно же, Мэгги. По ней я скучала чуть ли не больше всех.
Я даже скучала по своей девчачьей жизни. По прежней Кейт.
Когда эта война закончится?
Я много думала о Горане.
Постоянно молилась за него и надеялась, что он сможет построить будущее, где люди и драконы будут жить в мире и гармонии.
Я узнала от него, что в Пейе обитают и другие существа. Русалки и перевёртыши.
Интересно, может ли Зеба быть кем-то из них? Она слишком умна для лисицы, но Горан говорит, что даже если она и может превращаться в человека, то она сама об этом не в курсе, поскольку он ни разу не видел её обращений.
Я проглотила ещё одно зёрнышко и закрыла глаза, когда на дежурство встал Эбен.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я всегда старалась не размыкать глаз во время его дежурств, потому что он любил заниматься кое-чем неприличным, когда думал, что все спят.
Забавно, что у меня ни разу не возникало потребности потрогать себя там. Я делала это только, когда ходила пописать и нужно было прицелиться. Ничего не «вставало», как это описывал Эбен.
Видимо, в этом плане я всё ещё оставалась женщиной.
Я скучала по жизни в женском теле.
Рано утром мы отправились на базу.
До неё был день пути, и мы добрались поздно вечером.
У меня было вяленое мясо фазана, которого я подстрелила в прошлом месяце, и я протянула кусочек Мейзу, пока мы шли.
Лук висел на моём плече, колчан со стрелами — на другом, а спальный мешок — на спине.
Мне было нужно немного. Я делала охотничьи ловушки из веток, а костёр разжигала при помощи камней. Мои навыки выживания в дикой природе существенно улучшились, и я не знала, смогу ли вновь привыкнуть к городской жизни.
Мы слушали, как Зак и Эбен в очередной раз болтают о женщинах. Как правило, о груди и промежности.
Мерзкие разговоры, но, когда живёшь как мужчина, привыкаешь.
У Эбена были дикие фантазии о том, что бы он сделал с той, которая бы согласилась уединиться с ним. Меня бросило в дрожь, и я была безумно благодарна, когда Рубен сказал им заткнуться, пригрозив разбудить спящих чудовищ.
Мы все усмехнулись на это. Остаток пути прошёл в относительной тишине.
Мы добрались до базы на закате, и я увидела Горана, стоящего у моей палатки.
Мейз побежал к нему навстречу. Принц потрепал его волосы.
— Ты уже почти взрослый, — отметил Горан.
— На днях исполнилось шестнадцать.
— Горан, — поприветствовала я.
— Эндрю, — он обнял меня, а когда отстранился, на его лице появилось угрюмое выражение. — Я приехал, как только услышал.
— О чём?
Его лицо превратилось в маску.
— Как долго ты отсутствовал?
— Девяносто дней, а что?
— Так ты не знаешь?
— Чего не знаю? — мне не нравилось, как это звучит.
— Тебе лучше пройти за мной, — сказал он. Мейз остался стоять у своей палатки.
— Горан, что происходит?
— Наедине, Эндрю.
— Это касается Эйкенборо, да?
Он остановился.
— Горан!
Он кивнул.
— Я думал, ты уже знаешь.
— Когда?
— Десять дней назад.
— Что произошло?
Я думала, что рухну в обморок прямо перед ним.
— Драконы напали. Город ещё стоит. Его не постигла участь Диссельдорфа, но жертв было много.
— И женщины? И дети?
Он кивнул. Мои глаза наполнились слезами, плечи задрожали. Горан крепко обнял меня.
— Я постараюсь разузнать побольше. Сейчас восстанавливают стены, чтобы обезопасить тех, кто остался в живых. Проверяют оружие. Второй атаки не последовало, и нескольких дней хватило, чтобы восстановиться. Прошло четыре дня, но врагов пока не видно. Король послал своих драконов, чтобы защитить Эйкенборо.
— А мой опекун? О нём что-нибудь известно?
— Не могу сказать точно. Но я выясню.
Я кивнула.
— Мне жаль. Я договорился, чтобы вас с Мейзом вернули на базу. Мне нужен лучник, который будет тренировать новобранцев. И я полагаю, что они научатся быстрее, если кто-то примерно их возраста расскажет всё о войне.
Я снова кивнула.
— Я могу что-нибудь сделать для тебя? — предложил Горан.
— Разузнай про моего опекуна, пожалуйста.
— Я попрошу выяснить. Посмотрим, что удастся узнать.
Я развернулась и направилась к своей палатке.
Забравшись внутрь, я рухнула на спальник и плакала, пока не отрубилась.
Перед этим только съела ещё одно зёрнышко, зная, что ночью уже не проснусь.
Следующие несколько дней я жила в неизвестности.
Я ненавидела извиняющийся взгляд Горана каждое утро, но набиралась терпения.