Механическое движение, чуть усиливающийся нажим к головке, как сам любит, и мокрые выдохи уткнувшегося в его шею Стивена. Нафига? Этот же просто так не отстанет. Джошуа вспомнил, как на пьяном новогоднем корпоративе поперся в туалет и попал как раз на пик сцены, где Стивен, унизительно рыдая, пытался вернуть себе своего бойфренда. Ситуация была отвратительная. Джошуа бы ушел, но, затуманенный алкоголем, он сначала не вник в суть и уже подошел к кабинке, да и потом придавило так, что искать другой туалет было некогда. И он под справление собственной нужды слышал, как унизительные просьбы, перемешанные с угрозами, разбавлялись нелестными эпитетами бывшему. Джошуа терпеть таких не мог, которые в порыве чувств обваляют тебя в дерьме, а потом вылизывают. А сейчас он сам отдрачивал Стивену и пытался придумать слова, которые оставят этот факт ничего не значащей историей для обоих. Когда Стивен стиснул его плечи и стал коротко и торопливо подмахивать, Джошуа аж дышать перестал, мысленно подгоняя парня. Белесая струя толкнулась в ладонь, как раз накрывшую головку, и просочилась сквозь пальцы, Джошуа еще пару раз передернул, дожимая Стива, и схватил присмотренные ранее салфетки, краем глаза отметив время.
– Добьем рацион по-быстрому? – прервал он готовые выплеснуться из парня слова-ловушки и, сгрузив Стивена в кресло, отстранился, намечая личное пространство.
Тот понятливо кивнул и уставился расфокусированным взглядом в монитор. Джошуа не торопил, не хватало еще, чтобы фармаколог чего-нибудь напутал. Стивен тряхнул пару раз головой, словно вставлял небрежным движением чуть выпавший мозг на место, потер лицо и принялся сосредоточенно заполнять сетку для Эли. Джошуа почти удалось избежать неприятного разговора, и он почти забыл про Стивена, изучая полученные данные, когда в его спину врезалось:
– Джош, может быть, продолжим как-нибудь?
– Как-нибудь, – кивнул Джошуа, проклиная себя за мягкохарактерность.
Можно было бы резануть насмешливой фразой, например, про взаимовыручку или про «слаженность работы наших отделов», и отсечь. Так нет же… брякнул невнятное «как-нибудь». Фраза, после которой разгрести сложнее, чем после случайного перепиха.
– Ладно… – выдохнул он вслух, привычно пуская на самотек личную жизнь.
3
Эли, замерев перед мольбертом с натянутым холстом, изображал великого художника. Вся эта поза... Сильно отставленное в сторону бедро, так что колко выступает бедренная косточка, рука, поставленная на талию почти кокетливым жестом, и пальцы другой, задумчиво потирающие подбородок, делали из него самого ломкую сублимацию сексуального желания какого-нибудь авангардного скульптора. Пусть рисует. Джошуа старался не отвлекать его в такие моменты, зная, что Эли остро выплескивал раздражение, если его отрывали от медитации и не давали сделать пару мазков красками. У Джошуа было уже штук двадцать подобных неторопливых картин. Некоторые – забитые разнообразными конфигурациями пятен всевозможных оттенков и форм. Другие – едва тронутые парой брызг. Еще парочка оставалась у самого Эли, расставаться с ними он не желал.
Джошуа неторопливо вбивал новые данные, посматривая на Эли. Промежутки работы становились все меньше и меньше, а взгляд все чаще возвращался к этому острому выступу бедра и пальцам, обхватившим тонкую талию. «Может, Стивен как раз таки то, что нужно? – заметив этот факт, одернул себя Джошуа. – Уже на Эли пялюсь, гребаный недотраханный ботан».
Включив таймер, Джошуа нагрузил себя мелкими необязательными делами, которые выросли уже в приличный список. Отвлекаться он позволял себе только на сигналы таймера, и тогда Эли слышал сухие безликие команды, разбивающие его жизнь на давно устоявшиеся компоненты.
К концу дня, отправив Эли на ужин и загрузив данные для вечернего осмотра, Джошуа подхватил очередное произведение своего птенца. Эли нанес на белый фон несколько разнокалиберных мазков кистью, будто кошак подрал холст, и, видимо, посчитал работу завершенной, так как сложил ее в пневмоящик. Свернув холст в трубку, Джош зашел в фармакологический отдел, потому как за день решил, что Стив – это однозначно нормальнее, чем Эли.
– Привет, – кивнул он Стивену. – Я тут подумал, может, у тебя найдется пара резинок, перехватить эту штуку, – постучал он по скрученному холсту, – и свободный вечер?
– А что у тебя там? – Стивен протянул ему коробку с резинками.
– Шедевр, – усмехнулся Джошуа и одним движение развернул холст, демонстрируя его Стиву.
– Подожди, – Стивен подошел ближе и расправил картину.
– Нравится? – Джош, свернув ее, сунул в руки Стива. – Дарю, у меня полный дом «картин от Эли», можно выставку открывать.
Стивен, вновь развернув полотно, уставился на него.
– Я не хочу вводить тебя в заблуждение, – Стивен неторопливо подбирал слова, – но я кое-что понимаю в этом, – он постучал пальцем по холсту, – и поэтому настаиваю на оценке экспертов.
– Серьезно?
– Джошуа, – Стивен задумчиво перехватил подбородок пальцами, точь-в-точь как Эли днем, и это жест вызвал у Джошуа маленький взрыв похоти внизу живота, – я бы лично… опираясь только на свои знания и вкус, назвал бы это шедевром. Без иронии.
– Так что про свободный вечер? – Джошуа оставил пищу для размышлений на потом и пошел на поводу у собственной физиологии.
– Но ты мне покажешь остальные работы Эли.
Стивен стянул форменную куртку и аккуратно повесил ее на вешалку взамен черной байкерской косухи, изрядно удивившей Джошуа.
– О кей, – выдохнул Джош, инстинктивно понимая, что влезает в то, что совсем не планировал.
– Это Эли? – Стивен завис перед дверцей холодильника. – Очень необычно. Я помню некоторые его параметры, а вижу впервые. Я бы сказал… он приковывает внимание.
Все шло неправильно. Начиная с той самой косухи. Джошуа рассчитывал получить чуть-чуть нудного, но умелого парня в свою постель и готов был в качестве компенсации терпеть его прилипчивость. Но Стивен усадил его позади себя на байк и в две минуты домчал до дома, а теперь с интересом пялился на его Эли. Джошуа вдруг впервые осознал, что Эли обнажен. У него была имитация одежды, что-то вроде свободной хламиды из полимера, но даже это штука вызывала зуд и покраснение кожи после пары часов ношения, поэтому Эли обычно игнорировал одежду, а Джошуа это не смущало. Но не теперь.
– Тебе показать его картины? – сделал он попытку оторвать Стивена от созерцания обнаженного Эли.
– Конечно!
– Ты в этом хорошо разбираешься?
– Было время, когда я считал себя «творческой натурой». Мазал картинки, и у меня даже был свой небольшой кружок почитателей. Но увы – помимо тяги к искусству я имел еще вкус и хороший ай кью, что убило во мне все амбиции. Я понял, что я неплохой художник, старательный, даже увлеченный, но вот гениальность… Гениальность это из совсем другой оперы.