– Аристов, только попробуй его тронуть!
– Ого, неужели это так серьезно? Крутой мужик? Перспективный брак?
– Не твое дело!
– Не мое, – странно легко соглашается он. – Так я поднимаюсь?
– Нет! – выкрикивает она. – Я устала! Я тебе не открою!
– Ты что, боишься меня? Во-первых, я должен отдать тебе книгу. Во-вторых, ты кое-что мне должна. А в-третьих, как тебе нравится во-вторых?
– Давай поговорим как-нибудь в другой раз!
– Почему – в другой? Я проехал полгорода, чтобы добраться до твоего дома. Ты в курсе, как подорожал бензин? И потом – я прождал тебя чуть ли не два часа! При этом ни в чем тебя не упрекаю. Я поднимаюсь.
Он вешает трубку. Евгению охватывает злость: а почему она так задрожала? Кто такой Аристов? По дороге домой она мечтала, что придет, примет душ, – неужели кто-нибудь помешает ей это сделать?
Она оставляет дверь приоткрытой, а то и правда придет и станет в дверь колотить – не хватало еще, чтобы соседи услышали! Небось Аристов подумает, что она пошла мыться специально к его приходу. Ну и черт с ним! Пусть думает.
Она стоит под душем и слышит, как он, царапнув дверь, сообщает:
– Не возражаешь, если я телевизор включу? Сейчас «Новости спорта» показывают. Я хочу посмотреть, как наши с аргентинцами сыграли.
– Чувствуй себя как дома, – ехидно говорит она.
Халат Евгения не надевает, чтобы, как говорится, не создавать прецедента. Выходит к нему в джинсах и закрытой футболке.
Аристов в своих неизменных кожаных перчатках – неужели рукам не жарко, лето на дворе! – подавшись вперед, сидя смотрит телевизор.
– Есть будешь? – буднично спрашивает она.
– Куснул бы кого-нибудь!
– У меня есть плов. Могу предложить устрицы. Консервированные.
Он отрывается от телевизора и смотрит на нее долгим взглядом.
– Небось и маслины есть?
– Есть, – говорит она спокойно.
– И крабы?
– И крабы.
Он рывком поднимается из кресла и выключает телевизор. Смотрит невидяще на погасший экран и спрашивает, не оборачиваясь:
– Я тебе неприятен?
– Ты – чужой.
– Чужой по духу?
– По паспорту!
– А этот… Алексей был не чужой?
– Алексей мог быть чужим. Он пришел и ушел, а с тобой я этого не хочу!
– Чего же ты хочешь?
– Все. Или ничего! – выпаливает она и испуганно замолкает, не успев прикусить язык.
Он стремительно оборачивается и подходит к ней близко. И целует ее долго. Нежно. И тихо говорит:
– Спасибо.
Потом отодвигает ее от себя и идет к выходу, по пути сунув ноги в какие-то босоножки без пяток.
– Ну вот, больше ты мне ничего не должна!
Он выходит, осторожно прикрыв за собой дверь, и как Евгения ни старалась, шума лифта она не слышала. Аристов спускается по лестнице. Она еще какое-то время бродит без цели по комнате, но тут ей на глаза попадается записка, переданная с фруктами супругами Ткаченко: «Лопухина, ты не забыла? Мы все еще твои друзья!»
Она некоторое время стоит столбом, потом что-то перехватывает ей горло, и Евгения начинает рыдать. Она плачет долго, надрывно, горько и все повторяет кому-то: «За что? За что?» Незаметно засыпает и спит на диване одетая до самого утра.
Утром сама она говорит: «Хватит, поплакала, и будет!» – и, поймав себя на диалоге с внутренним голосом, думает: «Надо завести попугая и с ним разговаривать. Или сдать эту квартиру внаем и переехать к маме. Никита будет рядом».
Так ничего и не решив, она принимается за уборку, но тут приходит Маша.
А приходит она в черных очках, закрывающих пол-лица. Моет в ванной руки и садится за кухонный стол, наблюдая, как Евгения возится с кофемолкой – Маша предпочитает натуральный кофе растворимому. Все как в лучших домах Лондона и Ново-Титаровки!
– У тебя глаза болят? – спрашивает подругу Евгения.
– Не глаза, а глаз, – прыскает Маша и медленно, будто стриптизерша лифчик, снимает свои очки-колеса.
Да, прятать есть что! Под левым глазом у нее такой огромный синяк, что глаз опух и не открывается, зато другой, правый, непривычно воинственно блестит.
– Красиво?
– Смотря на чей вкус! – медленно говорит Евгения, вдруг со стыдом вспоминая свою нелепую идею насчет того, что неплохо бы Маше изменить мужу.
– Если тебя не шокирует мой вид, я, пожалуй, сниму очки, – между тем говорит Маша. – В комнате сидеть в очках – моветон!
– Не шокирует, – говорит Евгения. – Кто это тебя?
– Любимый муж Сереженька! Кому бы еще пришло такое в голову? Я так хохотала!
– Хохотала?!
– Ну да! Сережа себя всегда считал суперменом. Мол, он ни при каких обстоятельствах не теряет самообладания. А женщин бьют только слабаки. Сильные их себе подчиняют. И вдруг… Посмотри, какая шишка, – вдруг озабочивается она, – это я башкой о шкаф стукнулась!
Евгения покорно трогает шишку и кивает, не сводя с Маши удивленных глаз. Она не только не расстроена, а даже будто гордится следами побоев.
– Ты, наверное, хочешь знать, за что? – насмешничает Маша. – Ему почему-то не понравилось сравнение с таким благородным животным, как олень. Радовался бы, что не с козлом!
Она улыбается.
– Так сильно ударил из-за оленя? – «врубается» Евгения.
– Правда, не из-за всего оленя, а только верхней части.
– Имеешь в виду рога?
– Конечно, что же я еще могу иметь в виду!
– Ты сказала, что Сергей – олень…
– Нет, я сказала, что у него рога как у оленя!
– Но в прошлый раз ты сожалела, что не видишь никого достойного.
– Ой, Женечка, человек предполагает, а Бог располагает! Вчера не было – сегодня есть. Представляешь, выхожу я из офиса, а Витя как раз поднимается мне навстречу. Собственно, я тогда еще не знала, как его зовут. Вдруг я цепляюсь каблуком за эту дурацкую металлическую решетку для чистки обуви и начинаю падать. Человек я, как ты можешь догадаться, совершенно неспортивный, группироваться, как другие, не умею и при падении разбиваюсь вдребезги! Так бы я и расшиблась, если бы не он!
– Да кто он-то?
– Я же тебе говорю: Виктор. Ты его не знаешь. В общем, он меня подхватил, и мы познакомились.
– Давно это было?
– В минувший понедельник. Для кого-то понедельник – день тяжелый, а мне, я заметила, именно в понедельник везет.
«Не может быть такого совпадения! – думает Евгения. – У нее тоже Виктор?»
– С недавних пор меня прямо стали преследовать совпадения, – слышит она голос Маши. – Виктор, оказывается, живет в соседнем с тобой доме.
– Он симпатичный? – спрашивает Евгения, чтобы хоть как-то поддержать разговор: этого не может быть!
– Он умный, – Маша улыбается, – и добрый. Мы знакомы всего пять дней, а кажется, я знаю его всю жизнь!
– Как же Сергей узнал обо всем?
– Я ему сказала, – безмятежно признается Маша. – Если жена не ночует дома, что можно придумать?