их в разной последовательности.
Алекс припомнил, что когда они ещё шли по приграничному лесу в секту, то он обратил внимание, что Морозная Ночь направила по разным путям.
— Получается, хоть результат и похож, но не одинаков. Если отмести вариант, что это хранилище и там просто нет двух одинаковых методик, потому выдавалось наиболее подходящая, — Алекс вопросительно взглянул на Морозную Ночь. Она же знает как у них в секте выдают свитки из библиотеки?
Та помотала головой, а он продолжил:
— Может ещё быть, что поглощённые ядра не равны. В одном больше мутагена, в другом — меньше.
— Мута- что? — не поняла Морозная Ночь сл о ва на чуждом языке. Она в принципе не смогла бы, наверное, произнести такое сочетание звуков. Оно не менее чуждо для неё, чем речь аборигенов для Алекса. Язык местных певучий, тональный, но не слишком ритмичный, с необычными для уха европейца звуками. Слова русского для них слишком жёсткие, примерно как если бы мы попытались изобразить работу отбойного молотка.
— Ну, загрязнений, наверное, — сложно подобрать аналогию для тех, кто не понимает теории эволюции и не имеет представлений о генетике. — Внешнее воздействие, вызывающее изменения, противные природе.
— Бессмертная Сущность?
— Пожалуй, скорее наоборот, — не принял версию мужчина. Это та грязь, которая забивает каналы и узлы при поглощении ядер.
— Но она же вызывает необратимые изменения?
— В необратимости я не уверен. Смогли же мы ослабить эффект? Возможно, есть способ и полностью его нивелировать, — поделился экспериментатор. — Мы убрали самое грубое из каналов, а, должно быть, что-то осталось в самой плоти.
— Изучай. Обсудим. Пока одни версии. Нужна конкретика.
Вообще-то Алекс уже считал, что неплохо понимает, как происходит процесс перехода на новый этап. Пупочную чакру перегружают энергией до тех пор, пока она не видоизменяется. Что-то вроде большого пальца у балерины, кожи на пальцах гитариста или несимметричной трапециевидной мышцы у баяниста. Как тело адаптируется к нагрузкам, так и даньтянь (авт.: китайское название пупочной чакры), достигнув предела растяжения, видоизменяется и количество переходит в качество. Вот тут-то и нужно то самое озарение, о котором говорила Дым Фимиама: процесс подготовки чем-то похож на аутотренинг, самогипноз или даже программирование себя, если хотите. И вот в один момент изменения начинают происходить лавинообразно. Энергетика перестраивается, цепляя за собой и тело. Собственно, это тоже мутации, аналогичные костяному корсету на теле. Разум, работающий в обычном режиме, не способен управлять очень быстрым и всеобъемлющим процессом. К тому же, он сам участвует в нём, тоже изменяется. Поэтому подготовка длительная, а озарение — лишь спусковой крючок, подтверждающий готовность к изменениям.
Озарение — это не углублённое понимание и не изменение взглядов. Это контрольная точка, подтверждение готовности. Вроде как сообщение от системы «Обновление загружено. Нажмите „Далее“, чтобы продолжить».
И что будет, если программировать себя на то, что уродства — это преимущества, которых нет у остальных практиков? Что именно на них нужно сконцентрироваться? Подкрепляя их, стимулируя усиленной подкачкой энергии, такие мысли подготовят почву для прорыва на основе именно мутировавших органов. И озарение будет в духе: «Всё, чего я добился — только благодаря панцирю на торсе».
Кстати, этой мысли Алекс не мог противиться. Сколько раз он был на грани смерти, а выкрутился только благодаря броне? Тот одноглазый старик разорвал бы его на части, если бы не мутации… Стоп! Не правильно!
Мужчина понимал опасность таких мыслей, но ничего не мог с собой поделать. Они же логичны!
Бонус
Ещё карьер:
Сцена сражения. Барельеф:
Варка пилюль монстрами. Барельеф:
Часть шестая
Повествует о шоппинге и Небесной Воле
Столица государства Розового Цилиня впечатлила Алекса. Город удивил вовсе не размерами, хотя и они не маленькие. Главная его особенность — планировка. Сходу, землянин не мог вспомнить таких вариантов на земле, кроме, пожалуй комплекса императорского дворца в Пекине. Но здесь всё несколько «запущенней» — всё то, что называлось Головой Цилиня представляло собой набор усадеб, выполненных в индивидуальном стиле, со своими парками, бедными и богатыми районами и прочими атрибутами поместий, которым положено располагаться где-то за городом.
Каждая территория обнесена каменным забором, даже стеной, дабы оградить происходящее внутри от лишних глаз.
Помимо этого у города имелись и общественные территории — торговая улица, квартал ремесленников, куда вынесли вонючие и шумные производства. Естественно, есть увеселительные заведения, так же сгруппированные вместе в одном квартале.
И не менее естественно, что не входящие ни в один клан населяли вольный район, в свою очередь имеющий зонирование по степени дохода владельцев или арендаторов помещений. Своего рода город в городе, а, возможно, это и есть то, с чего всё начиналось когда-то. Уж больно близко это образование к императорскому дворцу.
Территорию секты Горного Ручья Алекс поначалу принял как раз за него, за место жительства Императора страны Розового Цилиня. Оказалось, нет, его апартаменты немного скромнее и больше похожи на крепость, в отличие от воздушной архитектуры зданий сектантов.
— А почему мы единственные, кто летит над городом? — удивился Бао Лай, а Алекс отметил, что их держат на прицеле сразу несколько стрелков за баллистами.
— Это привилегия секты Горного Ручья, — пояснила Морозная Ночь. — Кроме нас летать над городом могут только слуги Императора, главы семей, владеющие поместьями и те, у кого есть особый императорский знак.
— Большой список получается, — хмыкнул Алекс.
— Не слишком. Сам посмотри по сторонам, ты же теперь глазастый.
И действительно, летали только над ограждёнными территориями, не покидая пределов стен. Собственно, оно и понятно — это тоже нарушение границ владений, так сказать, вторжение в воздушное пространство. Кто такое потерпит? Потому-то и провожали летящих острыми дротиками, заряженными в баллисты. Хотя Алекс сомневался, что эти гигантские арбалеты способны стрелять быстрее манёвра летающих артефактов. Скорее, это делалось для порядка. Мол, мы за вами следим, не балуйте.
На территории секты всех разместили без проволочек, очень быстро. Видимо, ждали и готовились. Выделили домик, с садом разбитым вокруг пруда с диковинными рыбками. Мостики над ручейками, беседка, утопающая в зелени, не могли не радовать глаз. Всё это великолепие скрывалось за небольшим каменным забором, прикрытый кустами. Не такой внушительный как