по моему плану сегодня я тебя поцелую!
– Есть даже план? – притворно округляю глаза. Вот это самонадеянность!
– Расписанный по дням! Где-то на пятьсот восьмом мы поженимся.
Артем снова сверкает обворожительной улыбкой, а я слегка сбиваюсь с шагов. Он же шутит, да? Это юмор такой обескураживающий?
– Сначала догони, – несмело улыбаюсь и прибавляю скорости передвижения.
Моя рука плавно выскальзывает из захвата Супермена, и я уношусь вперёд. Очень взрослый уход от разговора, браво-браво.
Ловко маневрирую между несмелыми новичками на льду и разгоняюсь до приличной скорости. Чувствую, что Артем сзади нагоняет, кровь поднимается адреналином к ушам, и я ускоряюсь ещё. Обожаю это ощущение. Пульс стучит в висках, пальцы покалывает, кожа на лице горит. Я звонко смеюсь, умело обходя на вираже такого же экстремала, как я, гоняющего по катку. Мельком оглядываюсь назад – Артем не отстаёт.
Упорный.
Выписываю змейку вокруг компании детишек и хохочу от переполняющего меня чувства кайфа. Кожу снова опаляет жаром, можно было бы списать это на встречный ветер, но мы в торговом центре с отоплением и отсутствием сквозняков. Отрываю взгляд ото льда и тут же встречаюсь с остро-темными глазами. Два уголька жгут щеку и переносицу, я теряю баланс, спотыкаюсь и на высокой скорости лечу в ограждение.
Вовремя вспоминаю о технике группирования и в бортик врезаюсь уже скрученной улиткой. Голова закрыта руками, ноги прижаты к туловищу. Но все равно пластик больно врезается в бок.
Да чтоб тебя, Чертовский!
– Яна! – у лица тут же останавливаются коньки, длинные ноги, упакованные в джинсы, сгибаются в коленях, и надо мной нависает идеальное лицо с ямочкой на подбородке.
– Все нормально, нормально, – поднимаю ладони вверх.
Артем хватает меня и ставит на ноги. Я болезненно шиплю, хватаясь за бок. Кажется, на сегодня хватит приключений.
– Больно?
– Ну так, немного.
– Как так вышло? Я не увидел, кто-то перерезал дорогу?
Ага, твой брат своими дьявольскими глазами!
– Просто споткнулась.
– Пошли, – обхватывает меня за талию и уводит к раздевалке.
Затылок уже привычно печет от сопровождающего взгляда, но я специально не оборачиваюсь, чтобы не дать повода думать, что я его заметила. Хотя это глупо, контакт глаза в глаза уже состоялся, чего уж там. Но пусть не думает, что мне есть до него дело!
Артем, с присущим ему джентльменством, усаживает меня на скамейку, приносит мою обувь и помогает расшнуровать коньки. Левый бок неприятно тянет при малейшем движении, и я молюсь только об одном: лишь бы ребра были целы. Скорость, на которой я влетела в ограждение, была нехилой, а хорошая группировка спасает только конечности.
Мы выходим с катка и сразу натыкаемся на грозного старшего брата. Его лоб прорезает вертикальная морщина, которая бывает только от сильно нахмуренных бровей, а глаза ощупывают меня с присущей ему доскональностью.
– Цела? – коротко бросает он.
Я просто киваю. Хотя внутри настоящий ураган из слов, который требует обрушиться на него нецензурным потоком. Но за его руку держится маленький ребенок, поэтому я сдерживаюсь.
– Вы так здорово катались! – раздается звонкое у ног. – Я тоже хочу!
– Тём, покатаешь немного Полинку? – спрашивает Дьявол у брата. – Она уже пятнадцать минут зудит, что хочет, как Яна с тобой покататься.
– Конечно, – без тени сомнений соглашается Супермен. Он же Супердядя. – Ты же не против? – обращается ко мне.
Я открываю было рот, чтобы воспротивиться и умолять его не оставлять наедине с Дьяволом, но потом вижу блестящие детские глазки и просто киваю. Вот черт!
Счастливая парочка скрывается в раздевалке, а я неловко отвожу глаза от мужчины напротив. Блуждаю взглядом по толпящимся возле катка людям и обхватываю себя руками, словно могу защититься от неуютной компании.
– Я думала вы наверху, – зачем-то затеваю разговор.
– Полина спросила, куда вы пошли, и загорелась идеей тоже пойти на каток.
– Она умеет кататься?
– Не особо, но Артем хорошо стоит на коньках, учит ее. Пошли, – краем глаза замечаю наклон головы.
– Куда? – все же перевожу взгляд на Чертовского-старшего.
– Присядем.
И почему это его «присядем» звучит, как «поговорим»?
Глава 19. Неизбежный поворот
Яна
– Вы хотели поговорить? – хриплю, присаживаясь на скамейку перед ареной катка.
– Нет, – звучит сухое сбоку.
Чертовский-старший садится рядом, шуршит брюками, поправляет пиджак. Я улавливаю все это хорошо развитым периферийным зрением, поскольку все еще избегаю взгляда глаза в глаза.
– Оу.
Как всегда, надумала себе с три короба, тайный смысл кивка, подтекст этого "присядем". А человек просто устал. Просто хочет посидеть. А я просто в очередной раз кажусь ему идиоткой.
Ничего нового.
Неловко ерзаю на пластиковой скамейке и постанываю от боли. Всё-таки что-то не так. Видимо, сильный ушиб. Прохожусь пальцами по ребрам и тоненько пищу. Больно, зараза.
Чувствую какое-то движение сбоку, но голову не поворачиваю, упорно смотрю на лёд, выискивая глазами силуэт Артема. Полины за бортиками не видно, но высокий шатен мгновенно приковывает к себе взгляд. Это хорошая тактика, безопасная, так можно притвориться, что меня не тяготит тяжёлое дыхание рядом, а кожа на левом бедре не горит от пятисантиметрового расстояния с мужским бедром.
– Кхм, – прочищает горло Чертовский, словно собирается что-то сказать.
Мне даже кажется, что я слышу, как он набирает воздух в лёгкие, но ничего не случается. Воздух входит в человека, воздух из него выходит, а слова нет. Растерялись по пути? Застряли в нерешительности? Я в очередной раз занимаюсь самообманом?
– Полина, наверное, похожа на маму? – все же не выдерживаю я.
Язык мой – враг всея Руси. Сказала и тут же пожалела. Ну что за бестактный вопрос!
– Это скоро изменится, – холодно отвечает Артур.
– Да, конечно, у вас сильная генетика, – киваю сама себе.
Снова повисает молчание. Не так, чтоб тягостное, но меня всю съеживает. Так и тянет заполнить паузу какими-то звуками. Спеть что ли?
– Я приду завтра, – делаю очередную попытку разогнать неловкость, покрывающую меня липким слоем. – Доделаю все и…
– Не обязательно, – не даёт договорить, без четверти, бывший начальник.
"Не обязательно" и чтобы это могло значить? Не обязательно вообще что-то доделывать? Или можно прийти в понедельник и расстаться цивилизованно, не прячась друг от друга, как подростки?
– У тебя просто замечательная дочь, – прекращаю ломать эту комедию в "вы" и "начальник-подчиненная" и все же кидаю короткий взгляд на Дьявола.
Он упирается локтями в колени, наклонившись вперед, и смотрит прямо перед собой.
– Спасибо, – мягче обычного произносит он и немного расслабляется. Напряженные плечи опускаются вниз, кисти рук повисают на коленях, едва не затрагивая мои.
Я интуитивно сжимаю ноги вместе. Это не страх, это подстраховка.
– Сколько ей лет?
– Пять.