Иван Лопухин велел мне передать, что послал для этих целей целого майора? Неужто у него никого званием поменьше не нашлось, чтобы как гонца отправить? – Я крутил в руке петлю, внимательно глядя при этом на Груздева.
– В том-то и дело, что не нашлось. Да ещё и вспомнил полковник, что вы велели мне к нему явиться, и решил, что таким образом сразу двух зайцев убьёт.
– Ты же понимаешь, майор, что всё будет зависеть от того, что именно ты мне сейчас передашь. – Я бросил петлю на стол.
– Нас с Иваном Лопухиным и казаками отрядил фельдмаршал Ласси в погоню за бежавшим королём Фридрихом. Королю удалось уйти, но были свидетелями, как ему пришел на помощь отряд французских драгун. Собственно, поэтому мы прекратили преследование. – Словно оправдываясь, ответил Лопухин.
– Где произошла встреча? – про предательство Луи я в курсе, и в отличие от майора даже знаю, куда Фридрих отправился. Но один вопрос меня все же интересовал.
– Возле Праги. – Ответил Груздев, а я откинулся на спинку кресла и поднес палец к губам. Вот теперь все вопросы отпали сами собой. Значит, Мария Терезия точно с ними. Ну что же, все точки над I расставлены, как любят говорить земляки Кента, который уже непозволительно опоздал. Тварь паскудная. Хочет показать, что при должном везении именно он будет здесь хозяином? А вот хрен ему. Но, об этом пока рано думать.
– Ладно, оставим Прагу. И Фридриха тоже пока оставим. Садись майор, – он недоуменно посмотрел на меня и осторожно сел, на самый краешек кресла, стоящего напротив моего. – Ты умеешь играть в бирюльки? Я вот недавно понял, что это невероятно полезная игра, помогающая развиваться как умственно, так и физически.
– Это детская забава, ваше величество, – решил напомнить мне Груздев.
– Да не скажи, майор. Вот, смотри, лежит фигурка, вроде бы одна, но, вытащить её практически невозможно. Мешает вот эта, – и я петлей указал на мешающуюся фигурку. – Мне вот кажется, что она сильно на короля Франции похожа, – внезапно поделился я с Груздевым, который не смотрел на стол, а смотрел на меня. Видимо, не таким он себе меня представлял. Ну что же поделать, я ради него меняться не собираюсь.
– Не знаю, возможно, и похожа эта фигурка на короля Франции, – осторожно проговорил он.
– И вот, представляешь, чтобы добраться вот до этой одинокой почти всеми покинутой фигурки, надо убрать именно нашего Луи. – проговорил я задумчиво. – Здесь, конечно так всё навалено, но попытаться можно. Нужно только грамотно завести вот эту петлю. Оп, – и фигурка, которую я обозвал Людовиком, заняла своё место рядом с остальными. – Ну вот, теперь эту фигурку взять легко. Вот эти, что вокруг навалены, их весьма легко можно обойти. – Я протянул руку и аккуратно вытащил фигурку без помощи петли. – Вот так.
– Это всё что-то значит, ваше величество? – спросил Груздев, переводя взгляд с бирюлек на меня.
– Да, скорее всего, что-то значит. Главное, петлю использовать правильно, а это очень тонкая работа, очень.
Я бросил петлю на стол, и принялся разглядывать майора. Почему-то я его себе тоже другим представлял: этакой смесью Дениса Давыдова и поручика Ржевского. С обязательными усами. Олег Груздев же был не слишком высок, стан его был гибок, а лицо, хоть и скверно, но выбрито. Особенно выделялись на лице темные глаза, с такими ресницами, что любая девка многое отдала бы за такие.
Майор заерзал под моим пристальным взглядом. Ему было неудобно сидеть на краешке, но тут сам виноват, никто его не заставлял. Сел бы нормально, сейчас не пытался бы поудобнее седалище устроить на тех пяти сантиметрах, которые сам себе выделил. Кстати, о сантиметрах, интересно, как скоро я буду их не только про себя упоминать?
– Ваше величество, могу я узнать, зачем вы меня в Петербург звали? Неужто чтобы просто посмотреть на меня? – он не выдержал и прервал молчание первым.
– И это тоже, – я кинул. – Но больше, чтобы поговорить. Как ты относишься к идее тез листков, которые раздавал людям?
– Они очень… хм… противоречивы, ваше величество. Но, не могу не признать, что подобный ход работает. Особенно, после, – он замялся, а затем выпалил. – После смерти Елизаветы Петровны, картинки те новый смысл приобрели. Фридриху-то негде было новых наделать, а измываться над погибшей от страшной болезни женщиной, ну, это не многие приветствуют. Так что сработал обратный эффект, люди стали отворачиваться от солдат и офицеров Фридриха, из тех, которых он посылал по деревням.
– А откуда у солдат Фридриха те срамные картинки про тетушку нашу Елизавету Петровну, если ты сам сказал, что негде ему было запас пополнить? – я продолжал пристально смотреть. Ну же, ответь. Позволь мне убедиться, что я в тебе не ошибся.
– Так, я их отбирал по первости, а потом мы их сами и раскидывали, чтобы этот обратный эффект произвести. Я потом ещё одну сделал, и пока ненадолго в Берлин заезжал велел напечатать. Я за свой счёт печатал, – добавил он быстро, я же протянул руку и взял протянутую мне уже помятую бумажку. На ней, на хорошем немецком было написано, что императрица преставилась, и как можно хулить почти святую женщину, не укладывается в головах всех святых, и самой Девы Марии. Я отложил бумажку в сторону и теперь смотрел на Груздева с любопытством.
– А чего не продавал те срамные картинки? – от внезапности вопроса, бедный майор едва не свалился с кресла.
– Что? – он уставился на меня, я же только усмехнулся.
– Сядь нормально, мне на тебя смотреть больно. Разговор долгий предстоит, нехорошо получится, если ты половину пропустишь, потому что из-под стола вылезать в это время будешь.
Груздев послушно устроился в кресле, всё равно стараясь держать спину прямо.
– О чем вы хотите поговорить со мной, ваше величество?
– Вот об этом, – я снова взял в руки петлю и дотронулся заостренным концом до бумажки. – Это был очень мудрый ход, очень. И я приказал явиться, когда о нём узнал. Мне и нашей многострадальной империи очень нужен человек, который будет всякий срам против меня, моей семьи и всего, чем богата Россия, пресекать, и не давать распространяться в империи. Также этот человек должен всячески обливать самыми отборными помоями остальных европейский и не только европейских правителей, как у нас, так и у них. Работы много предстоит. Жалованьем не обижу. Да и в Тайной канцелярии целый отдел под это дело нелегкое создадим, с личной типографией. А ты начальником пойдешь, на должность полковничью. Разумеется, в звании полковника.
– Что? – Повторил Груздев. Я же только