рукой махнул.
– Вот что, пока ещё майор, с тобой сейчас точно каши не сваришь. Иди-ка ты отсыпайся. Да подумай, пока отмываться будешь да ко сну готовиться. Может что и путное в голову придёт. Завтра в это же время жду тебя здесь, с ясной головой, которая будет именно той самой головой, которая эту схему придумала. – Я схватил колокольчик и позвонил. В кабинет тут же зашел Бехтеев. – А вот Фёдор Дмитриевич проследит, чтобы ты ничего не забыл и не перепутал.
И я вкратце рассказал секретарю, про завтрашнюю встречу с Груздевым. Он кивнул и указал майору, который до сих пор в каком-то ступоре сидел, на дверь. Груздев встал, и они уже пошли прочь из кабинета, когда за дверь раздался громкий вопль.
– Мы дома, господи, радость-то какая. Гюнтер! Мы дома! – дверь распахнулась и в кабинет ворвался Петька Румянцев, а за ним зашёл Криббе. Как же давно я их не видел.
Резко встал из-за стола, краем глаза заметил любопытный взгляд, который бросил на меня мой будущий министр пропаганды, как бы гнусно это не звучало, но подобные методы работают во все времена, и почему я должен от них отказываться, мне не очень понятно.
Петька не добежал да стола каких-то пару шагов и нерешительно замер. Он заметно похудел, стал гораздо стройнее, но и одновременно крепче физически. А лицо приобрело строгость и чуть заострилось, утратив все следы разгульной жизни. Только глаза блестели так знакомо. А Криббе – это был Криббе, который нисколько не изменился, но тоже, словно заробев, остановился неподалеку.
– Петька, суки ты сын, – я выскочил из-за стола и крепко обнял его. Румянцев отмер и так крепко сжал меня, что я почувствовал, как ребра затрещали. – Пусти, боров такой, раздавишь.
А потом так же крепко обнял Криббе. В это время Бехтеев пытался утащить из кабинета Груздева, который, похоже, как истинный художник что-то разглядел в моей встрече со старыми друзьями. Наконец, Бехтееву удалось выпихнуть Груздева за дверь, но он тут же вернулся. Закрыв её за собой, секретарь негромко произнёс.
– Герцог Кент изволил явиться.
– Гони его в шею. – я махнул рукой.
– Да, но…
– Эта сволочь в следующий раз бегом прибежит. А сейчас нечего было клювом щелкать. Так и скажи, Криббе из Голландии вернулся, и теперь вовсю императора обрабатывает. Вместе со злокозненным Румянцевым. Ему было назначено время, он решил показать собственную… в общем, собственную. – Я не стал озвучивать матерное слово. – И кто ему виноват? У императора каждая минута на счету. Не будет же он время разбазаривать, какого-то там английского герцога ожидаючи? Так что пущай ступает пока с Богом. А то, Румянцев тут охоту на медведя предложить хочет. Соскучился говорит шибко на чужбине по забаве русской. Большой выезд, говорит, хочу устроить, да послов всех пригласить, включая герцога Кента.
Бехтеев хмыкнул, кивнул и направился исполнять указание, я же махнул на кресла рукой.
– Садитесь и рассказывайте. Мне тоже есть чем вас порадовать, – добавил я мрачно, да так, что даже Петька стал предельно серьезным, садясь на своё место. А обсудить нам предстояло действительно много. Надо наверное, приказать, чтобы ужин прямо сюда подали, подумал я, и стал внимательно слушать Криббе, который первым взял слово.
Глава 9
Ласси вышел из кареты, и с трудом подавил желание потянуться, чтобы размять затекшие мышцы.
– Ты не знаешь, к чему такая спешка? – спросил он у сопровождавшего его Михаила Волконского.
– Нет, – князь покачал головой. – Знаю только, что многие назначения сняты и некоторые прожекты заморожены, но не все, нет, не все. В Петербург отозвано много народу, но поручения Пётр Фёдорович даёт каждому отдельно, и беседует с каждым почти наедине. Я знаю лишь, что к Азову выдвинулись дополнительные войска. Туда же казаков стягивают и калмыков. Калмыкам послабления дали, как и башкирам. Примерно те же условия, что и казачеству. Но, Пётр Фёдорович говорит, что указы наспех готовились, и будут потом, когда всё закончится, пересматриваться и уже в полном соответствие составляться.
– Да что закончится-то? Война в Европе уже называется странной, но Пруссию, Силезию и Саксонию мы полностью захватили, и сейчас там временное военное присутствие формируется. А Салтыков генерал-губернатором назначен. Правда, пришлось ему любимый Дрезден на Берлин променять. Зато его бабы любят, даже мать Фридриха притихла и не бузит сверх меры. – Ласси все-таки расправил плечи. В последнее время он всё острее ощущал возраст, а с ним и досаду, что это именно сейчас произошло, когда мир на гране перемен стоит, и столь много нужно успеть сделать.
– Если кто и знает, то только государь. Ну, еще, скорее всего, Криббе, Румянцев и Ушаков. – С легкой досадой в голосе произнёс Волконский.
– Ну куда уж без старого лиса, – Ласси усмехнулся. – Ещё бы Ушаков чего-то не знал. Да только давно я в Петербурге не был, не знаю, что творится.
– Про клуб сынов Отечества слыхал? – задумчиво спросил Волконский Ласси.
– Слышать-то слышал, но вот не вникал. Не молод я уже, по тайным встречам с магистрами бегать. – Он покачал головой. – Слухи ходят, что сам государь в этом клубе состоит.
– Состоит, – кивнул Волконский. – Мы друг друга по кольцам узнаем, – и он указал на перстень, красовавшийся на безымянном пальце левой руке. – Только по условиям клуба, не должны даже вида подавать, что узнали. У Петра Фёдоровича тоже такое колечко имеется. Но это я так к слову. А вот что важно, от магистра поступило задание вычислять представителей массонов и, если они иноземцы, рапорт Ушакову подавать, ну, а ежели свои олухи, то пытаться вразумлять до посинения.
– А ежели не поймут добрых слов? – Ласси прищурился.
– Тогда так же Андрею Ивановичу особо непонятливых сдавать. Он поди быстро ключик к каждому подберет. А нет, так государь часто говорит, что земель у Российской империи много, а людишек маловато, так что самым несговорчивым быстро место в Сибири найдется. Дорогу строить будут, али ещё что. Там сейчас развитие прёт понемногу, Шумахеру, говорят, удалось университет в Томске заложить. Уже и профессуру начали подбирать. Так что и всем семейством особливо упорствующих будут отправлять.
– Сдается мне, что, раз так круто взялись, то предательство какое-то большое обнаружили, – Ласси покачал головой. – Не к добру всё это, ой не к добру.
– Да ещё и визит высочайший королевы шведской и короля датского никто не отменял. – Хмуро добавил Волконский. – Вся Тайная канцелярия как на иголках сидит.
– Ну, у этих служба такая, подвох постоянно ждать, да врага в собственной тени видеть. –