концу десятилетия Гиббон мог поддерживать жизнь в кошках и собаках в течение нескольких часов и, что самое важное, отключить их от аппарата жизнеобеспечения так, чтобы у них успешно возобновились функции сердца и легких. В 1939 году Гиббон опубликовал результаты своих изысканий в работе под названием «Поддержание жизни в ходе экспериментального перекрытия легочной артерии с последующим выживанием»[35]. Он позже писал: «Я никогда не забуду тот день, когда мы смогли полностью закрутить зажим на легочной артерии при подключенном экстракорпоральном[36] цикле, и давление животного осталось прежним. Мы с женой бросились друг другу в объятья и танцевали по лаборатории, смеясь и крича: „Ура!“». Он добавил: «Хотя меня, как и всех, невероятно радует мысль о том, что операции <на сердце> теперь проводятся ежедневно и по всей планете, ничто в моей жизни не способно затмить экстаз и восторг того танца с Мэри в лаборатории старого здания
Bullfinch Массачусетской многопрофильной больницы»[37].
Так уж сложилось, что люди значительно крупнее кошек, и объем крови у человека примерно в восемь раз больше. Гиббон стал обдумывать способы адаптации своего аппарата для использования его на людях. Его исследования прервались на период с 1941 по 1945 год, когда его призвали на Тихоокеанский фронт как военного хирурга-травматолога.
После войны Гиббон вернулся к своему проекту, для которого по-прежнему предстояло решить ряд серьезных задач. Клетки крови травмировались насосом. Частички белка, фибрина, жиров и газа повреждали жизненно важные органы. Разумеется, для работы с большим, человеческим, объемом крови нужна была куда более крупная машина – объемы исчислялись уже не половинами банки от газировки, а молочными бутылками на галлон[38]. Для решения этих проблем Гиббон обратился к корпорации IBM, председателем в которой был Томас Уотсон, знакомый семьи одного из привлеченных к проекту студентов-первокурсников. При поддержке инженеров IBM Гиббон улучшил свой аппарат: добавил фильтры, улавливающие сгустки крови, увеличил оксигенатор, заменил насосы на специальные, перистальтические[39]. В послевоенные годы общество было готово к таким проектам. Широкомасштабные проекты с привлечением одновременно государственного и частного финансирования запускались во многих областях науки: в компьютерных технологиях, ядерных исследованиях, в рамках космической программы. Команда Гиббона, воспользовавшись удачной общественной обстановкой, успешно «сжала» три миллиарда лет эволюции в два десятилетия интенсивного человеческого труда. К началу 1950-х годов смертность в ходе его экспериментов на животных понизилась с 80 % до 12 %, и Гиббон счел, что пришло время опробовать свой аппарат на людях.
Гиббон был не единственным ученым, занимавшимся разработкой аппарата сердечно-легочного кровообращения. С 1950 по 1955 год пять медицинских центров наперегонки разрабатывали свои аналоги, у каждого из которых была своя конструкция. В Университете Торонто Уильям Мастард разработал аппарат, оксигенирующий кровь при помощи легкого макаки-резус.
В Университете Уэйна Форест Додрилл и инженеры компании General Motors построили сердечный насос, внешне напоминающий двигатель «кадиллака». В Клинике Mayo Джон Кирклин с коллегами сконструировали аппарат, основанный на схеме Гиббона, в котором был вертикальный оксигенатор и перистальтические насосы (впоследствии он был назван оксигенатором Майо – Гиббона). В Миннесотском университете Кларенс Деннис, один из коллег Лиллехая, создал свой аппарат на основе рисунков, которыми с ним поделился Гиббон, когда тот навещал его лабораторию.
Деннис стал первым испытателем аппарата сердечно-легочного кровообращения, опробовавшим его на шестилетней Патти Андерсон, которая операцию не пережила.
Его следующая попытка провалилась из-за того, что ассистент позволил резервуару аппарата слить всю жидкость, из-за чего в артерии пациентки закачался воздух, мгновенно убив ее.
По отчетам, с 1951 по 1953 год восемнадцать пациентов были прооперированы с аппаратом сердечно-легочного кровообращения. Семнадцать из них погибли.
Кажется весьма уместным, что не Деннис, а именно Гиббон, изобретатель аппарата, потративший на его разработку долгие годы, стал первым врачом, успешно использовавшим его на человеке. Первая попытка Гиббона опробовать аппарат на человеке, которую он предпринял после десятилетий экспериментов на животных, закончилась трагедией. Пятнадцатимесячная девочка истекла кровью, пока он судорожно искал дефект межпредсердной перегородки, которого у нее вовсе и не было (ей поставили неверный диагноз). Двадцать седьмого марта 1953 года он предпринял вторую попытку, в этот раз на Сесилии Баволек, восемнадцатилетней студентке-первокурснице Wilkes College в Пенсильвании. За шесть месяцев она трижды оказывалась в больнице с острой сердечной недостаточностью.
Операция по исправлению ее ДМПП продлилась больше пяти часов. Аппарат Гиббона, весящий больше тонны и управляемый сразу шестью ассистентами, взял на себя кровообращение пациентки примерно на тридцать минут, пока хирург накладывал на отверстие размером с половину доллара швы из хлопчатобумажной нити.
Во время операции возникло непредвиденное осложнение – в машине закончился антикоагулянт, из-за этого она забилась и ею пришлось управлять вручную. Когда Гиббон отсоединял Баволек от аппарата, он не питал особых надежд на успех. Тем не менее ее молодое сердце забилось почти сразу. Через час после того, как он зашил ее грудную клетку, она уже была в сознании и могла по команде двигать конечностями. Ее реабилитация прошла гладко, и через тринадцать дней ее выписали из больницы. Она прожила еще 47 лет и умерла в 2000 году (за год до того, как я начал изучать кардиологию) в возрасте шестидесяти пяти лет.
Несмотря на заявление журнала Time о том, что Гиббон «претворил мечту <о проведении операций на открытом сердце> в жизнь», он был болезненно-стеснительным и избегал журналистов. Он согласился позировать рядом со своим аппаратом лишь тогда, когда Баволек согласилась позировать вместе с ним. В конечном итоге он опубликовал единственный отчет о своей операции в малоизвестном журнале Minnesota Medicine.
Прооперировав Баволек, Гиббон еще четыре раза пытался провести операции со своим аппаратом, ни одна из которых не увенчалась успехом. Он разрабатывал свой аппарат с невероятным упорством и храбростью, но, когда под его скальпелем умерли четверо детей подряд, он пал духом. В отличие от Уолта Лиллехая, который никогда, даже сталкиваясь с гибелью пациентов во время операций, не забывал о конечной цели своего труда, Гиббон не мог заставить себя подвергать маленьких детей опасности, даже если это означало отказ от проекта всей его жизни. Он пришел к выводу, что его аппарат еще слишком недоработан, и призвал не использовать его в течение одного года. Он больше никогда не проводил операций на сердце. Доработку его аппарата взяли на себя университеты и частные компании. В 1973 году он умер от сердечного приступа, играя в теннис.
Сегодня аппараты сердечно-легочного кровообращения размером всего-то с небольшой холодильник. В больницах на полную ставку работают специалисты, отвечающие за управление ими. Разумеется, сейчас тоже случаются накладки – пластиковые