Читать интересную книгу Шарманщик - Виталий Вавикин

А Фрай уже вызывал санитаров и набирал в шприц лекарство для внутривенной инъекции…

* * *

Нависшие над кроватью стены что-то тихо нашептывали, словно плакальщики, собравшиеся у постели умирающего, имя которого они узнали лишь перед тем, как войти к нему. Больничный халат, который надели на Флаию, пропитался потом и вонял. Этот запах вгрызался в ноздри и сводил с ума больше, чем нависшие белые стены. «Этот мир убивает меня, – думала она. – Я заразилась его распадом. Его гниение проникло в мое тело и теперь пытается проникнуть в мой разум». И не было спасения от этих мыслей. Они жили отдельной от хозяйки жизнью, сводя ее с ума осознанием безнадежности и бесконечной тревоги.

– Бертина! – закричала Флаиа, выгибая спину, пытаясь разорвать сдерживающие ее тело ремни. – Я убью тебя, Бертина! Убьюююю…

А стены все перешептывались и перешептывались о чем-то…

* * *

– Потрясающе, – сказал Фрай, наблюдая на мониторе за конвульсиями обезумевшей девушки. – Где ты нашел ее?

– Нигде, – покачал головой Хааст. – Она сама пришла ко мне.

– Потрясающе, – Фрай облизнул полные губы. – И это тело… Ты видел ее кожу? Она практически идеальна…

– Убью! – верещала на мониторе Флаиа.

– А кто такая Бертина? – он включил запись разговора в его кабинете. – Это что, какая-то соперница? Подумать только, как легко в этом мире свести человека с ума?! Немного чувств, немного неверности – и вот он, результат, – он снова посмотрел на монитор, где Флаиа неистовствовала в своей палате. – А ведь она так красива! Кто-то мог бы быть счастлив, заполучив это тело себе в жены…

* * *

Искушение было слишком сильным. Бертина боролась с ним так долго, как только могла, но оно было сильнее здравого смысла. Увидеть боль, увидеть страх, увидеть муки… Пространство вздрогнуло, пронзаемое искрящейся энергией.

– Ты! – прошипела Флаиа, и громкий смех ее соперницы прорезал тишину затянутой в мягкий войлок палаты. – Я убью тебя!

– Нет, не убьешь, – Бертина деловито прохаживалась вдоль кровати. – Как же ты хороша! – Изуродованная временем рука прикоснулась к обнаженной ноге.

Флаиа напряглась. Напряглась, словно хищник, который выжидает, чтобы разорвать свою жертву: неподвижно, беззвучно, готовясь к финальному броску.

– Я говорила тебе, что Джаад ослеп? – пальцы Бертины заскользили выше, под подол пропахшего потом голубого халата. – Знаешь, что ценят в женщинах в этом мире?

– Ненавижу тебя, – Флаиа сжала ноги, пытаясь остановить руку Бертины. – Ненавижу… – она выгнула спину, задыхаясь от беспомощности.

– Посмотри на меня, – велела Бертина. – Посмотри на меня! – Ремни впились в молодую кожу. Из темных глаз потекли слезы. – Ты никогда не вернешься в свой мир! Не захочешь возвращаться! – шептала Бертина, а слезы все катились и катились по раскрасневшимся щекам Флаии…

* * *

Фрай не отрываясь смотрел на монитор. Он не мигал, боясь упустить хоть что-то. Помехи на мониторе то появлялись, то исчезали. Фрай прибавил звук, пытаясь расслышать за нескончаемым треском голос старой женщины, вышедшей из искрящегося кокона. «Что это? Кто это?» – лихорадочно соображал Фрай.

Зазвонил видеофон. Фрай попытался на ощупь отключить его, но в итоге просто смахнул со стола.

«Ты никогда не вернешься в свой мир. Не захочешь возвращаться», – не столько расслышал, сколько прочитал по губам старухи Фрай.

У него началась икота. Он задержал дыхание. Забыл, что надо дышать. Немигающие глаза налились кровью, и в какой-то момент Фраю показалось, что по его щекам текут не слезы, а кровь из лопнувших капилляров. Но все это не имело никакого значения. Лишь старуха и пульсирующий кокон…

* * *

Фрай шел по коридору, и сердце бешено колотилось в груди. «Главное не бежать! – думал он. – Главное не показывать подчиненным свое волнение!»

Девушка. Она все еще плакала, когда Фрай вошел в ее палату. Не сломленная, нет. Скорее, отмеченная клеймом ненависти и гнева. Она смотрела на Фрая, и взгляд этот мог растопить любой ледник, прожечь тело и испепелить сердце.

– Я убью ее! – шипела она. – Убью! Убью! Убью…

* * *

Ночь. Фрай лежал в кровати и не мог заснуть. Он не сошел с ума. То, что он видел, было так же реально, как разбившийся видеофон, который он сбросил на пол, как простыни, прикасавшиеся к его телу, как газы, бурчащие в животе… Фрай встал с кровати и включил запись, на которой девушка, привезенная Хаастом, рассказывала о войне с Сересом и ее истинных причинах. Что если все это правда? Что если весь этот мир, который он знает, всего лишь полигон для выборов тех, кто всегда будет стоять на десяток ступеней выше? Нет, люди не должны знать об этом. Никто не должен знать об этом, кроме тех, кто стал невольным свидетелем открывшейся истины. Потому что правда перевернет мир, изменит его, уничтожит…

– Я не позволю этому случиться, – решительно заявил Фрай. Нет, не заявил. Он поклялся в этом. Поклялся самому себе. Ведь теперь он знает. Знает то, что не должен был знать. И он изучит эти знания. Изучит и преумножит…

* * *

Яркий, всепроникающий свет бил в глаза. Ремни все еще сковывали тело, но Флаиа уже не обращала на это внимания. Искрящиеся диски в созданной Фраем камере вращались вокруг нее. Десятки, сотни дисков… Флаиа зажмурилась, чувствуя, как что-то незримое пробирается в мозг. Она попыталась сопротивляться, но это было сильнее нее. Оно стирало воспоминания, стирало чувства, стирало личность. Сначала Флаиа забыла о своем мире, затем о жизни, которая была прежде, о Джааде, Бертине… У нее не осталось ничего, кроме ненависти и гнева, но вскоре и они превратились в прах… Осталась лишь пустота, которая звенела в ушах своим совершенством. Звенела и звенела… И этот звук начинал нравиться ей – девушке без имени. Девушке без прошлого. Девушке без чувств…

* * *

Четыре девушки копира были молчаливы и холодны. На вид им было лет тринадцать-шестнадцать, не больше. Идеально гладкая кожа, правильные черты лица, длинные волосы… Если бы Хааст не знал, что пятая девушка когда-то была человеком, то ни за что не нашел бы отличий. По крайней мере, с первого взгляда.

– Нас могут отдать под суд за это, – сказал он Фраю.

Доктор щелкнул языком и расплылся в улыбке.

– Думаю, правительству не обязательно знать об этом. Хотя бы до тех пор, пока мы не убедимся, что система работает.

– Ты хочешь сказать, что они одобрят это?!

– Политика сложная штука, Хааст! – Фрай подозвал к себе светловолосую девушку. – Я буду наблюдать за тобой, – пообещал он.

Девушка смотрела на него темными глазами и молчала, словно машина, которая ждет указаний своего хозяина.

– Передашь ее сегодня Натану, – сказал Фрай Хаасту, продолжая смотреть на девушку. – Скажешь ему, чтобы пристроил ее в какой-нибудь дом, где ее тело придется кстати, – Фрай ждал реакции на эти слова, но лицо девушки не выражало никаких эмоций. – Думаю, они хотели бы именно этого.

– Они? – переспросил Хааст.

– Забудь, – качнул головой Фрай. – Я просто хотел кое-что проверить… И Хааст…

– Да?

– Установи за ней непрерывное наблюдение. Так, на всякий случай…

Хааст кивнул и протянул светловолосой девушке руку. Он вел ее по бесконечным коридорам и вспоминал ту ночь, когда впервые увидел ее на пороге своего дома. Тогда она возбуждала его, сейчас – нет. Девушка без памяти, девушка без прошлого… Когда она еще была другой, Хааст потратил несколько часов, пытаясь отыскать ее родственников, но все было тщетно. Она словно и не существовала в этом мире. Словно все истории были… Нет. Хааст улыбнулся. Когда-нибудь вся эта работа сведет его с ума. Вот он идет и уже готов поверить в полнейший бред, который рассказала ему эта сумасшедшая. А что потом? Он потеряет связь с реальностью и уже никогда не сможет вернуться – вот что потом. Не стоит заглядывать в бездну, если не собираешься прыгнуть в нее. А он не собирается. Он проживет долгую и счастливую жизнь и умрет нянча внуков. А бездна… Бездна – это плохо… Хааст шел и думал о внуках, а Фрай наблюдал за ним и улыбался. И казалось, весь мир принадлежит ему. Казалось… Но Фрай знал, что это не так.

Глава вторая

Гипсовый бюст кажется хрупким и беззащитным, когда Дариус берет его огрубевшими руками.

– Невероятно, правда? – спрашивает Манн.

Дариус молчит, изучая гипсовый бюст мальчика лет десяти. Толстые пальцы скользят по завиткам кучерявых волос.

– Мне пришлось выложить за него двадцать тысяч, – говорит Манн.

– Двадцать тысяч? – Дариус возвращает бюст владельцу.

– Осторожно! – предупреждает Манн. – Это же исторический момент.

– Ты уверен, что тебя не обманули?

– Обманули?! – обижается Манн.

– Все когда-нибудь ошибаются, – говорит Дариус.