В то время, когда происходил этот занимательный диалог, Виктория Михайловна решила сделать небольшой перерыв и позвонить подруге. Она вышла из кабинета и направилась в небольшую комнату отдыха, которая служила еще и раздевалкой. Там можно было поболтать по телефону, не мешая ни коллегам, ни читателям. Она миновала почти пустой читальный зал. Давно можно было понять, что работа по выходным бессмысленна. Обслуживающего персонала в библиотеке больше, чем читателей. Хотя нет, на абонементе жизнь не просто теплится, она бурлит и клокочет. Интересная дамочка в шикарной шубе без остановки, очень эмоционально что-то объясняла их заслуженной Никаноровне. Что-то слишком напориста дама. Чем ее могла так возбудить безобидная интеллигентная пенсионерка? Надо притормозить немного, вдруг Валентине Никаноровне помощь понадобится? Виктория Михайловна прошла к стеллажам и остановилась. Она ощутила смутное замешательство. Что-то неуловимо знакомое было в облике этой женщины. Природа наделила Викторию Михайловну прекрасной зрительной памятью. Кому-то это помогает в жизни, ей же эта способность чаще мешала. Встретив случайно человека, лицо которого казалось ей знакомым, она мучительно вспоминала, где и когда могла его видеть. Желание вспомнить превращалось в навязчивую идею. Так и маялась. Вот и сейчас та же история. Где-то она видела эту женщину.
Тем временем Валентина Никаноровна встала со стула, и они вместе с дамочкой двинулись в ее сторону. Кажется, даме нужен был Паустовский, а она как раз стояла у разделителя с буквой «П».
– Вам помощь не нужна, уважаемая Валентина Никаноровна? – улыбнулась Виктория Михайловна.
Дама застыла как вкопанная, уставилась на Викторию Михайловну, потом совсем не по-светски, скорее по-бабьи взмахнула обеими руками.
– Гладильникова, – еще не совсем уверенная в своей правоте, проговорила она, – ты, что ли? Ты что здесь делаешь?
Виктория Михайловна чуть не расхохоталась. Вопрос сам по себе глупый, но не в этом дело. Она теперь уже не сомневалась, что видит перед собой старую знакомую. Конечно, никаких сомнений, перед ней во всей своей красе стояла приятельница далекой молодости Наденька Добровольская.
Господи, каким ветром ее занесло в их тихую заводь? Когда-то они находились в очень хороших отношениях. Нельзя сказать, что они были близкими подружками, но у них было много точек соприкосновения. Учились в одном институте, но на разных факультетах. Надежда, кажется, была на курс или два старше. Но компания у них была общая. Вместе ходили в походы, сплетничали, делились нехитрыми тайнами у костра. После окончания учебы их дороги, как водится, разошлись. До Виктории Михайловны доходили слухи, что Добровольская очень удачно вышла замуж за иностранца и укатила из страны то ли в Германию, то ли во Францию. Это известие, помнится, нисколько не удивило Викторию Михайловну. Такой поступок был вполне в характере Надюшки. Она всегда была девушкой смелой и не боялась идти на самые дерзкие жизненные эксперименты. Поскольку Викторию Михайловну судьба наделила совершенно другим характером, ее очаровывала бесшабашность Добровольской, ее легкое отношение к жизни.
Они не виделись больше двадцати лет, но мгновенно узнали друг друга. Библиотечная тишина взорвалась эмоциями, охами, ахами. Надо же, как бывает. Оказывается, Надежда давным-давно вернулась на родину, с легкостью и без всякой жалости оставив в заграничном раю своего иностранного мужа. Не нашла она счастья за рубежом. Мало того, они жили с Викторией Михайловной в одном районе, совсем недалеко друг от друга, уже много лет. Чудеса, да и только.
– Вика, а ты что, действительно здесь работаешь? – вдоволь наохавшись, с некоторым удивлением и заметным сочувствием в голосе спросила Надежда.
Виктория Михайловна уже знала, что последует за этим невинным вопросом, и внутренне насторожилась. Ей много раз говорили в открытую, что она похоронила себя в библиотеке, что она должна изменить свою жизнь. Неприлично вести нищенское существование, когда можно получать достойную зарплату. В какой-то мере эти упреки были справедливы, наверное, поэтому довольно сильно нервировали. Но Виктория Михайловна с трудом представляла, каким образом можно выбраться из ситуации, да и стоит ли игра свеч? Что-то искать, ходить на собеседования, мотаться по всему городу с протянутой рукой. Нет, это не для нее. Библиотека находится рядом с домом, работу свою она любит, а то, что платят мало, так не одна она такая. Потребности у нее минимальные, в последнее время сын стал помогать. Ей вполне хватает на достойную жизнь.
– Слушай, Гладильникова, а ты не можешь отпроситься у своего библиотечного начальства? – неожиданно спросила Надежда. – Мы бы с тобой в кафе сходили, посидели, молодость вспомнили, поговорили по-человечески. Представляешь, какая встреча. Это же не просто так. Я сегодня совершенно свободна.
Виктория Михайловна беспомощно оглянулась вокруг. Предложение было очень заманчивым.
– И чего вы, Виктория Михайловна, раздумываете? – неожиданно вступила в разговор Валентина Никаноровна. – Идите, конечно идите. Заведующей все равно сегодня не будет. Подождет ваш каталог, ничего с ним не станется. Не каждый день такие встречи случаются, прямо как в кино, – умилилась старая библиотекарша.
– Все, слушать ничего не желаю, собирайся, – радостно затормошила Надежда Викторию Михайловну.
– Я не знаю, – растерянно произнесла та. Ее смущала другая ситуация: она была искренне рада увидеть приятельницу из далекой молодости, но ее беспокоила мысль, что в кошельке денег кот наплакал, и одета она довольно просто. В ресторанах и кафе она не бывала целую вечность, представить трудно, во сколько обойдется чашка кофе с пирожным.
– Может, мы ко мне? – нерешительно проговорила она.
– Отстань, Гладильникова. Кроме тебя – видеть и слышать никого не хочу. Начнут под ногами всякие родственники и домашние животные путаться. Я буду нервничать, ты будешь психовать, что гостье некомфортно. Начнешь суетиться, будешь пытаться угостить чем-нибудь вкусненьким, поговорить толком не удастся. Можно было бы ко мне пойти, я женщина свободная и практически одинокая. Но у меня в холодильнике мышь повесилась еще на прошлой неделе, в доме полный бардак, потому как домработница в отпуске. Так что прекращай выпендриваться. Я приглашаю тебя в кафе, и точка. Плачу тоже я, это не обсуждается.
Виктория Михайловна с трудом проглотила «домработницу». Ничего себе заявочки. У Добровольской домработница имеется, можно обалдеть. Изрядно удивленная и ошарашенная Виктория Михайловна быстренько оделась и попрощалась с добрейшей Валентиной Никаноровной.