Итак, Джейк залез на велосипед и покатил по склону до того места, где это уже совершенно точно было опасно, затем спрыгнул и начал утомительный спуск по глыбовой осыпи. Оливия, которая нередко мысленно ворчала, когда приходилось везти друзей в Хитроу, почувствовала себя пристыженной.
Однако она была с человеком, не склонным тратить время на такие размышления, так что они выпили по глотку воды, съели по конфетке и тронулись в путь. Северный склон оказался более пологим. Они катили велосипеды за руль, пробираясь между исполинскими расколотыми глыбами на пути к каменному развалу, за которым, метрах в ста впереди, начинался лес.
Оливия уже некоторое время слышала глухое «жих-жих-жих» в воздухе.
– Вертушка, – сказал Соколов и отступил в тень валуна, взглядом показывая Оливии, что ей стоит поступить так же.
Они положили велосипеды на бок и сели на корточки.
Через минуту над долиной к западу от них возник медленно летящий вертолетик. Он снизился, минуты две повисел над водопадом и полетел дальше на север.
– Думаешь, это нас ищут? – спросила Оливия. – Вертолет не полицейский.
Соколов, видимо, напряженно размышлял над тем же вопросом. Он пожал плечами.
– Я бы искал иначе. Но кто-то кого-то высматривает. Лучше не попадаться на глаза.
– Еще несколько минут, и мы будем в лесу, – сказала Оливия, постукивая по карте.
– Тогда пошли, пока они не здесь, – ответил Соколов, вставая и берясь за велосипед.
Вертолет – он теперь летел совсем низко – исчез за гребнем. Соколов прибавил шаг, и Оливия едва за ним поспевала. Джентльменское воспитание не позволило бы ему оторваться далеко, но она не хотела, чтобы он останавливался и долго ждал. Вскоре глыбовое поле осталось позади, впереди лежал спуск к лесу.
Оливия так сосредоточилась на торопливом спуске, что едва не врезалась в Соколова сзади. Тот замер на месте и поднял руку, призывая к молчанию.
– Что такое? – Чтобы не налететь на Соколова, она свернула влево и теперь стояла сбоку от него.
– Вроде стреляют.
Они без единого слова простояли минуту, две, три. Наконец Соколов задышал глубже и выказал интерес к окружающему. Он взгромоздился на велосипед, поставил ногу на педаль и глянул вниз, решая, сможет ли тут проехать. Оливия про себя молилась, чтобы он отверг эту мысль.
– Интересно, что вертолета больше не слышно, – заметил Соколов.
– Наверное, они сели.
– Лопасти бы еще вращались.
И тут жахнуло – далеко, но неожиданно громко. Эхо от разных склонов продолжало доходить до них еще секунд шестьдесят.
Соколов глянул на Оливию. Лицо ее выражало неуверенность. Возможно, он прочитал ее мысли, пока она готовилась выдать объяснение, что это треснула большая ветка или где-нибудь на руднике взорвали динамитную шашку.
– Боеприпас, – произнес Соколов.
– Чего-чего?
– Мы попали на маленькую войну. – Видя, что она не поняла или не поверила, он добавил: – Джонс здесь.
* * *
За мгновение до того как у Шеймуса чуть не лопнули барабанные перепонки, над склоном взметнулось что-то вроде кровавой кометы и расплылось в облачко розового тумана, которое ветер, по счастью, унес в другую сторону.
Юйся, стоявшая рядом с вертолетом и убалтывавшая пилота, чтобы тот меньше думал о своей травме, с опозданием зажала уши руками и теперь, открыв рот, растерянно смотрела по сторонам. У Ричарда Фортраста, похоже, закружилась голова; он резко сел на землю, обхватил руками колени и уставился невидящими глазами в направлении взрыва. Шеймус одобрительно отметил, что даже в полуобмороке тот успел повернуть висевший на плече помповик, чтобы дуло не воткнулось в землю.
– Не хотите что-нибудь мне объяснить? – спросил Шеймус, когда почувствовал, что у него есть шанс расслышать ответ Ричарда.
– Мой друг Чет…
– Там на камне?
Ричард кивнул.
– Под курткой у него была противопехотная мина. Он собирался взорвать себя вместе с моджахедами, если представится возможность.
– Значит, возможность представилась, – бестактно заметил Шеймус.
Ричард вскинул на него глаза, высматривая усмешку, однако Шеймус просто констатировал факт. Ричард, сощурившись, перевел взгляд на глыбовую осыпь.
– Интересно, скольких он забрал с собой?
– Там было два моджахеда?
– И одна пума-людоед.
Теперь настал черед Шеймуса гадать, не издеваются ли над ним, но лицо Ричарда было совершенно серьезно.
– Если моджахеды не полные идиоты, – сказал Шеймус, – они держались на расстоянии друг от друга. Будем считать, что по меньшей мере один жив. И безопаснее допустить, что это снайпер.
– А у нас помповик и пистолет, – заметил Ричард.
– Чем он заряжен? Жаканами или…
– Картечью. Осталось четыре патрона.
– О чем вы говорите? – спросила Юйся.
– Наше оружие убивает только с близкого расстояния, – объяснил Ричард. – А там на склоне человек, который может убить нас издалека.
Шеймус задумался.
– Если ваша страничка в Википедии не врет, вы знаете, как отсюда выбраться.
– Насчет этого не врет.
– Если мы пойдем все втроем, будет вот что, – сказал Шеймус. – Снайпер доберется сюда и… – Он кивнул в сторону вертолета и чиркнул себя ладонью по горлу, изображая наиболее вероятную судьбу раненого. – Потом выследит нас в долине и перестреляет одного за другим. Поэтому мы поступим иначе.
– Кто ты такой, черт побери? – спросил Ричард.
– Человек в своей стихии. Значит, поступим так. Я где-нибудь спрячусь, а вы постараетесь добраться до безопасного места. Если снайпер сунется сюда, я его убью. Если пойдет за вами, пойду за ним. Так будет лучше для пилота. – Шеймус кивнул на вертолет. – У него есть вода и теплая одежда, он вполне продержится, лишь бы чертовы моджахеды к нему не лезли.
– А как насчет пум-людоедов? – напомнила Юйся.
Шеймус громко ругнулся и тут же пожалел об этом, потому что девушка вздрогнула.
– Не знаю. Предупрежу вертолетчика. Скажу, чтобы не открывал дверцу.
Прошла секунда.
– Чего вы стоите? – спросил Шеймус.
* * *
Перед самым пробуждением Зуле снилось бегство из Эритреи в Судан – шестимесячный переход и поиски лагеря для беженцев, где бы приняли их группу. Лица полностью стерлись из памяти, а вот местность, растительность, ощущение земли под босыми ногами постоянно присутствовали в ее снах. Обычно это бывала северная Эритрея, первые несколько дней пути, когда мозг был еще открыт для новых впечатлений, которые после пещер ее раннего детства представали почти на каждом шагу. Беженцы шли через бесконечные бурые холмы, разрезанные глубокими сухими руслами и лишь кое-где припорошенные зелеными кустиками. Хвойный лес с густыми зарослями папоротника нисколько не напоминал те края, но вскоре Зуле предстояло выбраться на открытую каменистую местность вроде той, на которой они с Четом расстались вчера. Ее будет видно за много миль. И никакой альтернативы. Долина реки, идущей от Американского водопада, вывела бы к озерам на юге, и кто знает, сколько бы там пришлось плутать в поисках людей – день, два? А путь к дяде Джейку лежал через нижние отроги горы Абандон, выше уровня леса. Несколько миль до истоков ручья Сухого Закона – самый опасный отрезок: Зуле придется мобилизовать то, на чем держались старейшины в худшие дни перехода, когда все изнемогали от усталости, голода и жажды, а их преследовали люди с автоматами.