Читать интересную книгу Обрученные судьбой (СИ) - Струк Марина

И тогда Ксения метнулась ему, уже направившемуся к двери наперерез, бросилась в ноги, схватила за полы жупана, чтобы помешать ему выйти.

— Я прошу тебя, выслушай меня. Позволь мне поведать… — рыдания рвали грудь, мешали говорить. Владислав смотрел на нее равнодушно сверху вниз, слегка склонив голову вбок, а потом отрицательно качнул головой. — Прошу тебя… ты же не ведаешь… отчего мы… отчего я сделала то…

— Не нужно, — он сжал ее запястья, вынуждая силой отпустить из пальцев его жупан. — Неужто ты не поняла? Мне нет нужды знать причины. Нет для меня такой причины, которая была бы в силе оставить тебя тогда, когда мое сердце было полно любви к тебе. И я не вижу для тебя ее, коли ты любила меня. А если не любила…

Из-за двери раздался тихий свист, словно сигнал, что пахолики готовы в путь, и Владислав снова шагнул к порогу. Но и тут Ксения не дала ему выйти — подскочила на ноги, вцепилась в плечо, развернула к себе.

— Нет, я прошу тебя… ради всего святого… ради того, что было… не увози! Не увози!

— Прошу пани отпустить меня, — холодно проговорил Владислав, и Ксения отшатнулась невольно от его вежливого «Пани». — Верно, ты не ослышалась. Ксения Калитина, девица из Московии умерла около шести лет назад при пожаре в корчме в пяти днях езды отсюда. А пани, что передо мной стоит, мне незнакома.

— Ты не можешь… не можешь…, - Ксения не верила своим ушам. — Андрусь — мой сын, мое сердце, моя жизнь! Ты не можешь отнять его!

— Ну, ты ведь смогла отнять мою когда-то, верно? — усмехнулся зло Владислав. — Настал и мой черед отнять твою. Все по справедливости.

Она еще надеялась на что-то, прислушиваясь, как шумят во дворе, как рассаживаются в седла пахолики. И после, когда все стихло, еще думала, что это не может быть правдой, Владислав не может оставить ее. Еще долго сидела на полу, вздрагивая от каждого звука, надеясь услышать тяжелые шаги в гриднице, увидеть его силуэт на пороге. Но дверь не распахивалась, и Владислав не входил в спаленку, в доме по-прежнему было тихо, только где-то тихонько плакала женщина, причитая. И именно этот плач вдруг отрезвил Ксению, вывел ее из того морока, в котором она сидела, раскачиваясь, обхватив себя за плечи.

Когда-то Владислав так же ворвался в ее жизнь, перевернув ее, разрушив до основания ее мирок, полный покоя и наивных девичьих мечтаний. Именно после того дня ее жизнь превратилась в ад на земле, когда он так же хладнокровно оставил ее на полу хладной, ушел, даже не обернувшись, не взглянув на те обломки, что оставлял за собой. И ныне он поступил точно так же, ведь без Андруся… О Святый Боже, как же она будет жить без Андруся?! В ушах все еще стоял его плач, когда отряд Владислава выезжал со двора.

«…Представь, что дом горит огнем страшным, а в доме том Андрусь наш и он, магнат твой. Спасти лишь одного ты в силах. Кого тащить из огня будешь?…», шептал в голове голос Лешко. Он тысячу раз был прав. И как она не послушала его?

В гриднице за столом видела Збыня, тихо плачущая, уткнувшись лицом в полотно передника. «Что ж это делается, пани?», обратилась она к Ксении сквозь слезы, но та не слышала ее, аккуратно провела пальцем по самострелу, что лежал прямо в центре стола, на белом полотне скатерти, а потом подняла его и стрелы, что были подле него, и вышла вон. На браслет — тонкий ободок, украшенный серебряной сканью и камнями бирюзы, часть гарнитура, заказанного в Менске под стать распятию у нее на груди, лежащий подле оружия, она даже не взглянула…

1. Человеку свойственно ошибаться (лат.)

2. Так суждено судьбой (лат.)

3. Молчи (лат.)

4. Ум помрачается вином (лат.)

5. Так назывались ранее все болезни, связанные с внутренними органами

6. Свяжи язык, иначе он тебя свяжет! (лат.)

7. Здравствуй (лат.)

8. Внешность обманчива (лат.)

9. Сделай это, и ты победишь (лат.)

Глава 56

Она едва не задохнулась от волнения, когда сани въехали в темный проем в браме, ведущий на замковый двор. Пять лет. Пять долгих лет она не была в Заславе и более шести — здесь, в этих стенах, в этом месте, которое запомнилось ей холодной каменной громадиной. Нынче же, когда с неба падали, кружась в медленном танце толстые снежные хлопья, а над входной дверью и на перилах деревянной лестницы, ведущей на замковые стены, висели еловые гирлянды с пурпурными лентами, Заславский замок уже не казался ей таким угрожающим, как ранее.

— Пани Катаржина Вревская, — проговорил один из стражников кому-то, и она очнулась от своих мыслей, плотнее спрятала ладони в муфте из меха лисы — подарке пани Эльжбеты. Ее холоп уже спустился с козел и направлялся к ней, чтобы откинуть с ног пассажирки мех и помочь ей сойти на утоптанный снег на дворе. Времени на раздумья было довольно ранее, напомнила себе Ксения, выбираясь из саней, опираясь на руку холопа. Ныне же время действовать.

— Прошу пани сюда, — позвал ее со ступеней женский голос, и Ксения невольно замерла, чувствуя, как забилось сердце от волнения. Магда! Именно она стояла на крыльце, кутаясь в большую вязаную шаль от легкого морозца. — Сюда, пани, ступайте. Какой снег-то валит! Зато и мороза нет злого. Истинно благой день! Недаром канун праздника святого!

Интересно, будет ли Магда так же радушна к ней, когда распознает лицо под лисьим околышем шапки? Или не узнает ее, как не узнал отец Макарий, которого она намеренно остановила около костела и попросила помолиться за раба Божьего Егория, зажечь свечу за его здравие.

— Отчего пани сама не сделает то? — спросил ксендз, пряча руки в широких рукавах сутаны.

— Я чту не римский закон, — просто ответила тогда Ксения, понимая, что скрывать ей уже нечего. Но ксендз только кивнул головой рассеянно, взял из рук Ксении пару серебряных монет и поспешил внутрь костела, торопясь укрыться от холода и снега, так и валившего с серых небес.

Вот и Магда ничего не сказала, даже бровью не повела, когда Ксения ступила в полутемный холл, а потом по знаку женщины пошла за ней в залу, где у ярко пылающего камина можно было обогреться с долгой дороги. Там, в этой большой приемной зале, так знакомой Ксении, Магда оставила гостью одну, а сама скрылась за одной из толстых дубовых дверей, позволяя оглядеться, не скрывая своего любопытства. Она провела ладонью по теплому камню камина под еловой гирляндой, прошлась пальцами по высеченному гербу Заславских, словно на ощупь воскрешая тот в памяти, а после обернулась и окинула взглядом залу.

Отчего-то ныне и эта зала с высокими потолками, что ранее нависали над ней будто могильными сводами, казалась иной. Она прибыла сюда из Московии когда-то, привыкнув, что стены и потолки богатых хором должны быть расписаны яркими диковинными рисунками, и потому каменные стены со шпалерами, вытканными темными нитями, тяготили ее, давили своей мрачностью. Теперь все было по-другому. Теперь уже некая аскетичность убранства по сравнению с роскошью красок и позолоты, окружавшей ее с детства, не казалась чем-то из ряда вон выходящим, а зала — мрачным склепом. Ведь глаза уже смотрели на обстановку совсем по-иному…

— Прошу пани идти за мной, — снова появилась в зале Магда, бесшумно отворив дверь. Ксения покорно направилась за той, стараясь не потерять ее из вида. Магда прошла по галерее, шурша шерстяным подолом по каменному полу, то и дело трогая небольшое распятие, что висело у нее на груди, словно поправляя его. — Прошу пани не роптать, но разместить ныне мы можем ее только в комнатах башни Южной. В Замке полно гостей, приехавших на Святки. Пани еще повезло, что осталась свободной та комната, которую пани предоставят для проживания. Пани Вревская надолго в Заслав? До конца святочных дней?

Но Ксения помедлила с ответом, аккуратно ступая по высоким ступеням коридора, чтобы не запутаться в подоле юбки и не растянуться в этом узком проходе. От окошек-щелей шло мало света, и Ксения невольно подумала, как нелегок путь с позднего празднества ночью тех гостей, что имели несчастье получить тут, в башне, комнату.