– Ординарец д’Опуль отправится в Островно, а оттуда в Бешенковичи. В Островне он должен осмотреть, восстановлена ли деревня и есть ли комендант крепости. В Бешенковичах он должен проверить, наведены ли мосты, заменен ли мост на козлах мостом на плотах, потому что первый не вынесет сильного напора воды. Ординарец д’Опуль должен осмотреть больницу, хлебопекарню, магазины. Он должен отметить встречающиеся на пути войска, будь то пехота, кавалерия, артиллерия или обозы. Он должен повидать в Бешенковичах четвертый гвардейский стрелковый полк и Гессен-Дармштадтский батальон, которым я приказал остаться на своей позиции до моих распоряжений. Там должны находиться три орудия. Лейтенант д’Опуль соберет сведения о казаках и о тех деревнях, в которых население расправляется с нашими фуражирами… – диктовал император.
Лейтенант д’Опуль старался не пропустить ни одного слова императора.
При каждом императорском «должен» д’Опуль незаметно загибал один палец. О казаках и враждебности населения было шестым «должен».
– Если понадобится, то д’Опуль может остаться лишний день в Бешенковичах, чтобы все узнать и отправить донесение. Все! – сказал Наполеон.
Секретарь окончил писать и, встав, подал с поклоном бумагу императору. Наполеон взял перо, не читая подписал инструкцию и передал ее д’Опулю.
– Запомнили? Повторите приказ! – сказал он своим отрывистым, резким голосом.
Д’Опуль только начал повторять инструкцию, как в кабинет вошел Бертье:
– Простите, ваше величество, срочное донесение от генерала Себастиани.
– Довольно! – прервал ординарца Наполеон. – Поезжайте! – Затем обернулся к Бертье: – Что случилось?
– Казаки напали на кавалерийскую дивизию Себастиани и потеснили ее, – доложил несколько обескураженный Бертье. (У Бертье не хватило решимости прямо сказать, что Платов опрокинул кавалерию Себастиани и преследовал ее восемь верст.)
– Если русские смогли потеснить целую дивизию, значит, это был их авангард!
– Да, ваше величество, авангард под командой Платова. У нас есть небольшие потери в людях… (Бертье не хотел говорить императору, что казаки взяли в плен триста солдат и десять офицеров и даже захватили всю канцелярию генерала Себастиани.)
Но, к удивлению начальника штаба, упоминание о потерях не разгневало и не огорчило императора: он улыбался. В улыбку у Наполеона обычно складывался рот и щеки, а глаза оставались такими же строгими.
Наполеону было приятно услышать, что русские напали на Себастиани. Значит, Барклай соединился с Багратионом. Они оба стоят на правом берегу Днепра и хотят помериться силами с французами?
Что ж, это хорошо!
Наполеон кинулся к карте, лежавшей на столе, и наклонился над ней.
– Себастиани стоит у Инкова? – спросил он у Бертье, хотя сам прекрасно помнил об этом.
– Да, государь.
Наполеон перенес булавки с зелеными головками, обозначавшие русские войска, к Инкову, а свои – красные, желтые, синие – отнес чуть на запад, к Рудне.
Он пододвинул кресло, сел к столу и углубился в карту, забыв обо всем: о мосте через Двину, о вечерней прогулке, об ужине.
Начальник штаба постоял несколько минут у стола, потом на цыпочках вышел из кабинета.
Во дворце все затихло.
Свита разошлась по своим комнатам, конвой процокал копытами по плацу к конюшням.
Стемнело. Мамелюк Рустан в мягких войлочных туфлях неслышно внес в кабинет и осторожно поставил по краям стола зажженные канделябры.
Император сидел над картой, подперев голову руками. Он изредка нюхал табак или, откинувшись на спинку кресла, в раздумье барабанил пальцами по этим Бабиновичам – Рудне – Расасне; на минуту выскакивал из-за стола, быстро ходил по комнате, смотрел в окно на густое, уже по-августовски темное небо, на котором зажглись звезды, и снова спешил к столу, словно боясь, что, пока он стоит у окна, карта вдруг исчезнет, а с ней исчезнет и то, что он задумал.
Так он просидел над картой до зари.
Наполеон придумал простой, но гениальный в своей простоте план. Если напасть на русских с фронта, они могут еще продолжить свое «скифское» отступление. Надо сделать так, чтобы заставить их принять бой.
«Саламанка» осталась незащищенной. (Наполеон упорно называл Смоленск Саламанкой: он никак не мог запомнить, привыкнуть к странно звучащим для него русским названиям – Минск, Пинск, Слуцк, Смоленск. Он говорил: у этих русских более чем варварские названия местностей.) Надо скрытно – благо здесь много лесов – подтянуть войска к Расасне. У Расасны перейти на левый берег Днепра и быстрыми маршами (люди и лошади ведь хорошо отдохнули за две недели в Витебске!) через Ляды и Красный выйти к Смоленску. (Сейчас он просто читал все эти чуждые названия по карте.)
Надо отрезать русские армии от Смоленска, и тогда русским волей-неволей придется принять бой.
Он снова был весел, бодр и полон надежд – опять в поход!
Всегдашнее нетерпение, страстное желание побед и славы безудержно, безрассудно гнали Наполеона вперед.
VII
Наполеон тщательно готовился к походу в Россию. Недаром он писал в 1811 году маршалу Даву: «Никогда еще до сих пор не делал я столь обширные приготовления».
Он подготавливал свою армию и разузнавал все о русской.
Он изучал топографию будущего театра боевых действий и внимательно читал книги по истории России: изучал войны Ивана Грозного и Петра Великого. Официальные дипломаты и бродячие комедианты, иезуиты и торговцы доставляли ему свежие сведения о России. Он знал количество русских пушек лучше фельдцейхмейстера Аракчеева и характеристики русских генералов – лучше императора Александра.
Но ни Коленкур, пробывший послом в Петербурге четыре года, ни данцигский комендант Рапп, к которому стекались первоначальные сведения, ни польский генерал Сокольницкий, руководивший разведывательным бюро при штабе Наполеона, не предупредили его о твердости русских. Наполеон старался учесть все: интриги иноземных проходимцев в свите Александра, ошибки Карла XII в войне с Петром, климат России, но так и не подумал о русском человеке.
Сначала все шло, как планировал Наполеон. Армия, скрыто переправившаяся у Расасны через древний Борисфен, Днепр, неудержимо, нескончаемым мощным потоком, покатилась к Смоленску. Вся дорога, обсаженная березами, была запружена артиллерией, обозами и пехотой. Ее центральную часть занимали тяжело громыхающие пушки, зарядные ящики, фургоны, повозки, коляски. По бокам, на тесных интервалах, густыми колоннами уверенно и бодро шагала пехота. С обеих сторон дороги, на одной высоте с пехотой, цветистыми волнами колыхались бесконечные эскадроны лихой кавалерии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});