– Кто? – с сомнением в голосе спросил Хедли.
– Прежний владелец. Вице-президент здешнего филиала «Банка Америки». Он изредка выезжал на ней за город. Банк предоставил ему в распоряжение «шевроле», выписал счет на представительские расходы, – человек засунул руку с рыжеватыми волосами в кабину «хадсона» и нажал кнопку: капот поднялся, и человек зафиксировал его. – Конечно, покупая этот «хадсон», он не знал, что его обеспечат служебным автомобилем. Он покатался на нем около года, а затем передал нам. Взгляните на масляный фильтр.
Хедли посмотрел.
– Видите? – человек показал на запутанный лабиринт деталей. – И бензонасос абсолютно чистый. – Он с отвращением добавил: – Только представьте себе: владеть такой машиной и прятать ее в гараже. Это преступление.
Хедли покорно следовал за ним, пока он перечислял различные особенности автомобиля.
– Гидропривод, разумеется, – сказал он, отпуская муфту. – Вторичные камеры, радио, печка, ну и так далее. Он включал все это и никогда не замечал разницы, – продавец захлопнул капот ладонью. – Антикоррозийное покрытие. Планируете ездить по городу?
– Нет, – запинаясь, ответил Хедли. – Скорее, по автостраде.
Человек никак не отреагировал.
– Для вас это будет просто находка. Она буквально взлетает над землей… как ошпаренная кошка, – не меняя интонацию, он продолжил: – Садитесь и покатайтесь немного. Не стесняйтесь – ключ в замке.
У Хедли затряслись поджилки, он распахнул дверцу и уселся за руль, напротив сверкающей панели управления.
– Нет, – хрипло сказал он. – Но все равно спасибо. Во сколько… обходится такая машина в наши дни?
Человек сосредоточился, уставился в небо, насупился и наконец зашевелил губами. Хедли напрягся, но так и не расслышал сумму.
– Сколько? – повторил он.
– Ну, скажем, можно сбросить четыре сотни. Около сорока пяти в месяц, – не желая называть цену, человек просто тянул время.
Хедли подергал за рычаги управления.
– Конечно, классная тачка, – наконец сказал он. – Обалденная.
– Она довезет вас, куда захотите, – сдержанно подтвердил продавец, и оба усмехнулись над ложной скромностью этого замечания.
Вымученно улыбаясь, Хедли вылез из машины.
– Хорошо, – сказал он. – Я получил представление о том, что меня интересует. Я подумаю над этим. Я еще вернусь.
Не моргнув глазом, человек сказал:
– Когда вы вернетесь, этой машины здесь уже не будет.
– Не будет? – удивился Хедли.
– Да, одна пара придет за ней сегодня во второй половине дня, – он оглянулся, словно рассчитывая увидеть ее приближение. – Это ходкий товар.
– Придется испытать судьбу, – сказал Хедли. Сколько раз он говорил клиентам то же самое? Каждое слово, каждый оттенок интонации в небольшой речи продавца были взяты из учебников: Хедли занимался этой рутиной шесть дней в неделю, из года в год. Но ему захотелось машину, страшно захотелось. Он облизнул распухшие губы и нехотя двинулся к краю стоянки.
– Я вернусь, – пылко пообещал он.
Сдерживая презрение, человек кивнул, помахал и отвернулся, затем перешел на противоположную сторону стоянки и остановился вдалеке от Хедли.
Хедли поспешил по тротуару. Куда он поедет для начала? Невада, Орегон, возможно, даже Канада. Мир лежал перед ним, как на ладони: такая машина довезет куда угодно – никаких ограничений. Но Хедли сомневался, что раздобудет достаточно денег для покупки «хадсона»: он замедлил шаг – волнение постепенно спадало. Сбросить четыре сотни… Полная стоимость, наверное, доходила до тысячи восьмисот долларов.
Все зависело о того, сколько у него будет денег.
Хедли постарался вспомнить, как обычно поступал Фергессон… По крайней мере, часть субботних квитанций он уносил в конце недели домой, но даже в самом худшем случае в магазинном сейфе должно оставаться четыреста-пятьсот долларов.
На углу Хедли достал бумажник и заглянул туда. Ключ от магазина, медь и мелочь лежали рядом с ключом от машины Марши. Хедли вытащил его и зашагал, крепко сжимая в кулаке. Чем ближе он подходил к магазину, тем легче становилось на душе. Свернув на Сидер-стрит, Хедли уже почти побежал. Он дышал с присвистом, сердце колотилось.
Улицы были безлюдны. Хедли остановился на минуту, чтобы оглядеться: никто не наблюдал за ним. Да это и не важно. Люди привыкли видеть, как он заходит в магазин. Хедли мельком взглянул на хорошо знакомый старомодный фасад, витрины и выключенную неоновую вывеску.
«ПРОДАЖА И ОБСЛУЖИВАНИЕ СОВРЕМЕННЫХ ТЕЛЕВИЗОРОВ»
Хедли хорошо помнил комбинацию цифр для сейфа: он узнал ее много лет назад, заглянув Фергессону через плечо, когда тот прятал деньги.
Сквозь зеркальное оконное стекло виднелся плохо освещенный интерьер с неясными силуэтами. Ряды телевизоры лениво тянулись в глубь помещения. Дежурная лампочка мигала призрачно-голубым светом. Стюарт Хедли наклонился и выверенным жестом вставил ключ в замок.
Но ключ не повернулся. Он даже не вошел в замок до конца. Хедли долго стоял в оцепенении, ничего не понимая… пока его столбняк не перерос в недоверчивое возмущение.
Фергессон сменил замок. Вокруг его лицевой панели виднелся ободок чистой, свежей, недавно обнажившейся древесины. Сам замок был блестящим, металлическим, только что установленным. Видимо, Фергессон сделал это в субботу вечером после игры в покер, перед тем как пойти домой.
Хедли не мог попасть внутрь – его не пускали. В приступе гнева и разочарования он повернулся и со всей силы зашвырнул ключ в канаву. Тот подпрыгнул и упал в мусор и траву, смываемые темной струйкой воды в канализацию.
Потрясенный Хедли отошел от двери, отвернулся и бездумно устремился по улице, как вдруг краем глаза уловил какое-то движение. Он крутанулся на месте, подпрыгнул к окну и прижал к нему ладонь. В конторе на верхнем этаже сидел Джим Фергессон, перед которым были разложены груды ценников. Он смотрел на Хедли с каменным выражением, сурово и бесстрастно. Ничего не говоря, ничего не делая. Вскоре Фергессон встал и остановился у письменного стола с охапкой счетов и документов, по-прежнему не спуская глаз с Хедли.
В тумане отчаянно закипающей ярости Хедли заколотил в стекло.
– Впусти меня! – заорал он, затем вбежал на крыльцо и стал дубасить в дверь. – А ну открывай! Впусти меня!
Но Фергессон не шелохнулся.
В то воскресенье, вскоре после полудня, Джим Фергессон сам пришел в «Современные телевизоры». Когда он отпер входную дверь, его поразила полнейшая тишина: он чуть было не развернулся и не пошел обратно.
Фергессон не выносил эха собственных шагов, не выносил света дежурной лампочки. Наклонившись, он вставил в розетку вилку роскошной витрины с иглами «уолко», после чего мучительно распрямился: Фергессон старел. Он включил настольный приемничек, и через минуту оттуда послышались пронзительные звуки бейсбольного матча.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});