— От пиктеров толку мало. Есть кое-что получше.
Он протянул руку к одной из шкатулок и вынул тяжелый изогнутый кусок керамита. Это был обломок горжета, который, несмотря на сколы, все еще блестел светло-синей окраской врага.
Железный Шлем улыбнулся.
— Как ты смог…
— Стража была бдительной, но я искусный вор. А теперь смотри.
Он поднял фрагмент брони на мерцающий свет и повернул к повелителю. На керамите был тот же шрифт, тонкий и выведенный золотом вдоль края, рядом со сломанными замками.
— Ты можешь прочесть его? — спросил Железный Шлем.
— Пока нет. Не все. Но обрати внимание на концовку.
Фрагмент заканчивался на обожженном разрыве, где взорвался болт и разбил керамитовое соединение. До конца обломка тянулись отчетливо различимые цифры на готике.
XXVIII–XV.
— Номер отделения? — спросил Железный Шлем. Шрифт цифр странным образом отличался от тех, что он видел. Числа были разборчивы, но только отчасти, выдавая двухтысячелетнюю разницу между их автором и ныне читающими.
— Двадцать восьмое братство, Пятнадцатый Легион, — сказал Фрей. Несмотря на доказательства, выглядел он отнюдь не торжествующим. — Цифры написали при жизни Магнуса. Это сделал один из его воинов.
Железный Шлем не мог оторвать глаз от чисел. Он понял, что хочет большего. Как выглядел легионер? Как говорил? Что с ним случилось, почему исчезло тело, а доспех превратился в пустую темницу призраков?
— Это поколеблет ярлов, — пробормотал Харек, прокручивая в голове нити будущего. — Они могут пренебрегать колдунами, но не отвернутся от предателей нашего рода.
Фрей внимательно следил за повелителем. Пламя шипело и коптило, из-за чего тени под его глазами разделялись и сливались.
— Первых, кого мы встретили за два тысячелетия, — сказал он. — Можешь найти других?
Железный Шлем холодно улыбнулся жрецу.
— Если они живы, я найду их.
Он подумал о собственных покоях, укрытых в глубинах горы, окольцованных оберегами и переполненных множеством предсказаний. Он вернется к старым путям, следуя ими, как зверь на запах.
Жрецы не обладали монополией на пути вюрда. Великий Волк знал об этом больше, чем они полагали, даже больше чем догадывался Штурмъярт. Среди вероятностей откроется след. Гадание привело Харека на Арвион, и кроме того на дюжину других миров, и так будет продолжаться.
— И не говори мне быть осторожным, Фрей, — предупредил Железный Шлем. — Не говори, что Алый Король управляет судьбами и что он опутывает меня паутиной и ведет прямиком к нему.
Он снова улыбнулся, как обычно холодно.
— Я знаю все это. Но судьбы можно подчинить.
Он посмотрел на фрагмент доспеха, и чуждые формы Просперо шевельнулись под играющим светом.
— Русс сломал ему спину, — тихо произнес Железный Шлем. — Я переломаю остальное.
Шквалы стихли, и небеса над горой сияли чистотой сапфиров. Тем не менее, прогнозировались новые бури, из числа тех, что могли своей мощью сотрясти гранитные основания самого Клыка. Поэтому Грейлок быстро вышел из огромных врат и направился в пустоши, решив поохотиться, пока воздух был чист и мог донести запах добычи.
Воин взял с собой топор Френгир, лезвие которого было заточено до мономолекулярной остроты. Голая сталь жаждала пролить кровь. Волк двигался быстро, следуя тропами, известными Фенрюке со времен Русса. Скоро Грейлок пробирался уже по колено в снегу, положившись на чистую силу.
Воин добрался до перевалов, ведущих к расположенному южнее Клыка Асфрюку, и присел. Волосы на руках встали дыбом, и он сосредоточился. Впереди, где земля поднималась в покрытые льдом крутые скалы, горизонт нарушался одним контуром. Он бесстрашно ждал его, вызывая желание у Волчьего гвардейца подойти.
Грейлок улыбнулся. Этот враг был ему не по зубам, но он пришел поохотиться и поэтому быстро взобрался по крутому склону, перепрыгивая со скалы на скалу. К моменту, когда он добрался до края тропы, его добыча была уже полностью видна.
Аркенджо ждал все это время, прислонившись спиной к каменному столбу.
— Выходит, все еще быстр, — заметил ярл.
Грейлок тяжело дышал из-за подъема, но топор был по-прежнему обнажен и готов к применению.
— Если бы ты побежал, то я бы настиг тебя.
— Не сомневаюсь.
Грейлок убрал клинок, оглядевшись в поисках других воинов роты. Никого, кроме них двоих не было.
— Я надеялся, что перережу кому-нибудь глотку, — сказал он.
— Тебя не должно быть здесь. Вот Россека нет — он тренируется с Когтями, поддерживая их в форме.
Грейлок почувствовал, как настроение немного упало.
— Прикажешь мне заняться тем же?
Аркенджо пожал плечами.
— Никаких приказов. Но вот, что касается тебя и его. Вам что, наплевать на состязание, в котором участвуете?
— Конечно же, нет.
Грейлок взглянул на тупоконечную вершину, что возвышалась над ними. Асфрюк был гигантом, но тень Клыка все равно накрывала его высочайший пик. Как и все горы Асахейма он был прекрасным и исключительно опасным колоссом. Вэр не стал бы жалеть, будь у него возможность остаться в этих местах навсегда, бросив освещенные кострами залы самого Клыка.
— Значит, несмотря на равную скорость, он опередит тебя, — сказал Аркенджо, направляясь через горло ущелья. — Пошли со мной.
Два Волка взбирались, преодолевая предательскую местность с прирожденным сверхъестественным мастерством. Когда они достигли вершины перевала, земля перед ними ушла вниз, переходя в глубокую расщелину. По обе стороны спускались отвесные стены, голые и темные, заканчиваясь через двести метров зеркальным озером.
Они стояли, наслаждаясь видом. Южная область Асахейма тянулась до далекого горизонта, изломанная и сверкающая под ярким солнечным светом.
— Это будет он, — сказал Аркенджо, выпячивая покрытую шрамами челюсть. — Если ты не прибавишь, он победит.
Грейлок засмеялся. Соперничество между ними так долго было незамеченным, что сейчас казалось абсурдным вспоминать о нем.
— Он может выиграть.
Аркенджо повернулся к нему.
— Къярлскар спрашивал меня, кого я поддерживаю.
Грейлок посерьезнел.
— И ты ответил?
— Нет, — ярл выглядел необычно встревоженным, отбросив маску неизменной концентрации. — Но он заставил меня задуматься над ответом. Моя нить уже длинна. Они хотят знать, кто станет моим преемником, когда она будет перерезана.
— Какое это имеет значение? Пусть занимаются своими делами.
— Имеет. Мое мнение станет известным. Будут те, кто станет голосовать только за то, чего я хочу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});