Но я обязана собраться и начать решать проблемы. У меня не так много времени на это.
— Приятного аппетита! — говорит Адам таким тоном, будто приказывает всем заткнуться.
Подсознательно мы понимаем его намек и, переглянувшись с Яном, закрываем рты на замок.
Отвлекаюсь на свой завтрак. Машинально тянусь к блюду с разнообразными канапе, подношу крохотный бутербродик к губам. В нос бьет резкий запах рыбы — и мгновенно желудок хватает спазмом. До боли сжимаю челюсть и дыхание задерживаю.
Бросаю канапе на тарелку, лихорадочно вытираю пальцы салфеткой, но вонь продолжает преследовать меня. Чувствую, что если задержусь за столом еще хотя бы на секунду — меня стошнит.
— Спасибо, я не голодна, — бубню я.
И сбегаю, провожаемая удивленными взглядами Левицких.
Глава 16
Дышу глубоко, пытаюсь в норму себя привести. Но мне плохо…
Я чудом успела закрыться в комнате и умчаться в туалет, прежде чем меня буквально вывернуло наизнанку. Невыносимо противное и болезненное ощущение.
Я надеялась, что мне станет хоть чуточку легче, но сейчас чувствую себя по-прежнему отвратительно. Меня мучает дикий голод, но при этом продолжает тошнить.
Однако я собираюсь с силами, скрываю бледность кожи под макияжем, выбираю деловое платье для поездки в офис. Лишь от каблуков отказываюсь: я и в обычном состоянии неважно на них хожу, а сейчас… не хочу рисковать здоровьем малыша. Поэтому надеваю лодочки, но морщусь недовольно: со своим реальным ростом я буду Яну в грудь дышать. Снизу вверх смотреть на него.
Впрочем, я вообще не намерена к нему приближаться! Хотя это будет сложно. Мы весь день вынуждены так или иначе контактировать друг с другом.
Вот зачем мне эти трудности? Так хочется тишины и спокойствия.
Но слабый стук в дверь напоминает, ради кого я все еще в Польше.
На пороге — малыш Даниэль, который держит в руках тарелку с фруктовой нарезкой, печеньем и булкой. Он молча протягивает ее мне, и я присаживаюсь, принимая угощение.
Беру ломтик зеленого яблока, кусаю с наслаждением. Кислый сок помогает слегка притупить тошноту. И в то же время обостряет чувство голода.
Срочно надо что-то с этим делать! Позвоню Пашкевичу, как только останусь без надзора. Есть же какие-то методы борьбы с токсикозом? В противном случае мое положение раскроют быстрее, чем я сбегу.
— Кто же такой хитрый и делает вид, что заботится? — на секунду забываясь, выпаливаю я.
— Па, — выдает Дан неожиданно. Новое слово.
Я едва тарелку из рук не выпускаю. Ставлю ее прямо на пол, а сама обнимаю малыша за плечи. Он Яна имеет ввиду? А ведь прав: скоро Левицкий официально отцом Дана станет.
— Па, говоришь? — выдыхаю с улыбкой. — И кто же у нас ма… — шепчу с грустью, осознавая, что фактически это Анна Новак.
Всех мужчин у меня забрала! Пусть даже по бумагам…
— Ми-ка, — сияет Даниэль, и у меня слезы к глазам подступают.
— А ну прекрати, маленький подлиза, — прячу эмоции под смехом и в лоб малыша чмокаю. — Я уеду сейчас, мой дорогой, а ты веди себя хорошо, — в ответ он кивает, потому что каждое мое слово понимает. — И за дедом присматривай.
Даниэль серьезно смотрит на меня, а потом вдруг обвивает меня ручками за шею. Прикрываю глаза, втягивая носом сладкий детский запах. Но идиллия обрывается, потому что я ощущаю чье-то присутствие.
Поднимаю голову, встречаюсь взглядом с Яном — и мгновенно мрачнею.
— Проводил свою жену? — бросаю ядовито.
— Анна уехала с водителем, — чеканит бесстрастно, намеренно по имени ее называя. — Ты готова?
— Да, — нехотя отпускаю Дана и выпрямляюсь.
— Ты ничего не ела, — хмуро смотрит на тарелку, которую сам же и передал. — Я могу подождать, пока…
— Нет, я не хочу есть, — приглаживаю платье ладонями и задравшийся низ поправляю.
— Почему? — в голосе Яна проскальзывает беспокойство. И он приближается ко мне почти вплотную. Сканирует внимательно. Чересчур пристально.
На мгновение кажется, что Левицкий знает мой секрет.
Наш с ним.
Встряхиваю головой, глупые мысли отгоняя. Едва сдерживаюсь, чтобы импульсивно животика своего не коснуться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Тошнит, — фыркаю зло, отчего Ян становится еще более настороженным. — Как тебя вижу, так сразу тошнит, — выкручиваюсь молниеносно. — Особый вид аллергии, — прищуриваюсь ехидно.
— Ёжик-ёжик, — качает головой он и цокает укоризненно.
Аккуратно касается моей руки, невесомо ведет пальцами вверх, но я отдергиваю ладонь. Посылаю в предателя разряд молнии взглядом и отворачиваюсь.
Прощаюсь с Даном, нежно целуя его в щечку, и, обойдя навязчивого Левицкого, направляюсь вниз.
* * *
По пути в офис молчу, игнорируя редкие вопросы Яна. Делаю вид, что оглохла внезапно. И стараюсь даже не смотреть в его сторону.
Как только мы паркуемся у здания компании, тянусь к дверце, намереваясь как можно скорее покинуть автомобиль, но слышу звук блокировки центрального замка.
В следующую секунду меня обволакивает знакомым мужским ароматом. Шеи касается горячее дыхание. На подголовник ложится тяжелая рука.
Резко разворачиваюсь — и жалею об этом.
Близко. Нагло. Остро.
Не сбежать.
— Что ты… — выдыхаю я, но мне нагло затыкают рот поцелуем.
Требовательные мужские губы захватывают мои, не позволяя даже сделать вдох. Жадно, страстно и отчаянно. Будто больше шанса такого не выпадет. Впрочем, я и не позволю.
Как бы тяжело мне не было.
Невольно впитываю вкус поцелуя, прислушиваюсь к своим ощущениям. Приятно и горько одновременно. Я ведь никого и никогда больше не смогу подпустить к себе настолько близко.
Ян подчинил меня, сделал своей, пометил, забрался в самую душу. Не вырвать. Я буду помнить его всегда. Но доверять, как раньше, — не получится.
И я ненавижу его за это.
Кусаю нахала за губу и отталкиваю.
— Ты совсем идиот, Ян? — возмущенно шиплю я. — Нас могут увидеть! Мы на парковке возле твоей компании…
— Нашей… — поправляет меня, и от этого слова жарко становится. Будто у нас с Яном действительно может быть что-то общее.
— Ты женат, — бью по уязвимому месту, но больно почему-то мне.
— Фиктивно. И срок скоро истекает, — парирует он. — Я ведь объяснил все за столом. Так было нужно.
— Было нужно сделать меня любовницей? — мои слова действуют на него, как пощечина.
— Неправда, ты — моя женщина, — хмурится он. — И останешься ею, как бы ни сопротивлялась.
У меня дар речи пропадает от его наглости. Говорит так, будто я — вещь бездушная, которую он хочет. Пока не наиграется.
— Прекрати перебивать меня, — фыркаю я, но Ян лишь ухмыляется снисходительно. — Мы так и остались родственниками для окружающих, — напоминаю ему. — Ян, ты действуешь грязно! Ты лжешь. Используешь меня. Манипулируешь моими…
«Чувствами», — хочу прокричать, но вовремя осекаюсь. Губу прикусываю.
— Я пытался. Сделать все. Правильно, — с надрывом произносит, выделяя каждое слово.
— Миссия провалена, братишка, — небрежно хлопаю его по каменной груди. И ойкаю.
Левицкий напряжен и зол. И своим обращением я подлила масла в огонь.
— Я не в состоянии решить все и сразу. Долбаная многозадачность убивает меня, — раздраженно выдыхает. — Я намерен серьезно поговорить с дедом сразу после получения прав на Дана, — заявляет строго. — О нас с тобой, — делает паузу. — Я узнал, кто из нас неродной…
— И?.. — только и могу выдавить я.
Закашливаюсь испуганно, чувствуя, что крепостные стены, что я возводила вокруг себя все эти дни, стремительно осыпаются. Находясь в опасном шаге от истины, я мгновенно становлюсь уязвимой. И Ян это замечает. Смотрит на меня с напряжением и… сочувствием, подбородок мой обхватывает и сжимает, будто намерен поцелуем меня отвлечь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но нет! Я хочу услышать ответ, хоть и боюсь. Впрочем, какой бы ни была правда, в любом случае скоро я буду далеко отсюда. И даже легче будет все бросить, если я…