— Здесь все свои, Аня, — чеканит Левицкий. — Доминика имеет право знать, — называет меня полным именем. Его слова и тон вынуждают меня опуститься на свое место.
— Да, у нас с Яном договор на полгода, — кивает Анна, испуганная тем, что стала свидетелем семейного скандала. — На протяжении этого времени я официально числюсь его женой. Но только по бумагам. Я даже фамилию не меняла, — припоминает наш разговор при встрече.
— У меня не было другого способа, чтобы усыновить Даниэля, — поясняет Ян. — После того, как Адам забрал малыша к себе, сразу же материализовались «любящие родственники», которые выразили готовность установить над ним опеку. Конечно же, в надежде, что им обломится что-то от деда, — укоризненно зыркает на Адама, который, по сути, привлек лишнее внимание к Дану своей заботой. Впрочем, так же он невольно и меня подставил. — Загвоздка в том, что опеку над сиротой гораздо проще и быстрее получить семейной паре, а не холостяку. Родня прознала об этом — и уже «кандидатов» готовила. Тогда я и принял решение заключить фиктивный брак с Аней. На полгода.
— По истечению срока мы разводимся, я отказываюсь от прав на мальчика, — подтверждает его слова Новак. — И становлюсь директором одного из филиалов компании в соседнем городе.
— Уже стала, — уточняет Ян. — Документы на усыновление Даниэля будут готовы со дня на день. Я собирался рассказать тебе, Мика, когда самое важное будет сделано, — подается вперед, но я импульсивно откидываюсь на спинку стула. — Еще пару месяцев до конца срока Анна будет числиться моей женой, чтобы не вызывать лишних подозрений.
— Да, все так, — подтверждает Новак, и они выглядят, как единая команда. Меня это невероятно раздражает. — Когда мне позвонил Вадим, я сорвалась с места незамедлительно — и примчалась сюда. Чтобы не подводить Яна, — объясняет с оттенком вины.
— Ты правильно поступила, — холодно отзывается Левицкий. — Но впредь сначала звони мне, чтобы избежать подобных… казусов, — инструктирует Анну, а сам напряженно поглядывает на меня.
«Сам ты казус, Левицкий! У тебя в особняке любовница! Беременная! По совместительству, двоюродная сестра! А ты тайнами оброс!» — так и тянет проорать ему в лицо, а вдобавок пощечину залепить.
Но я сжимаю руки в кулаки, царапаю ладони ногтями — и выдыхаю.
— Допустим, ты ради Даниэля не раскрывал мне вашу тайну, — зло зыркаю на Анну, потому что все равно не могу спокойно реагировать на жену моего… Кто он для меня? — Но разве так сложно было… ПОДОЖДАТЬ? — дерзко изгибаю бровь. — До окончания срока вашего договора…
Ян мгновенно понимает мой намек, но я не замечаю на его лице ни тени раскаяния. Наоборот, он выглядит спокойным и уверенным в себе. Словно нет ничего страшного в том, что технически я стала его любовницей.
— Я принял решение. И это ничего бы не изменило, — нагло заявляет.
— Ты ошибаешься, Ян, — произношу ледяным тоном. — ЭТО уже многое изменило.
Левицкий замирает, анализируя мои слова. Но вряд ли он догадается, в чем дело. Ян уверен, что я ущербная и не могу иметь детей.
— Хорошо, — обрываю я внезапно повисшую тишину. — Адам, — вздергиваю подбородок. — Тогда я буду работать в компании.
— Тебе нужно учиться, — рычит Ян.
— Я всюду успею, братишка, — специально раздражаю его. — Я способная, — подмигиваю. — Адам, я действительно готова войти в ваш бизнес, раз уж владею половиной всего. Я хочу разобраться, что к чему, — говорю убедительно.
Сама же мысленно разрабатываю план. У меня есть около трех месяцев, прежде чем будет заметен животик. Пашкевич говорил, что при моей комплекции скрывать можно чуть ли не до пяти, выбирая подходящую одежду.
Что же, за это время мне необходимо разобраться с компанией и найти способ все-таки избавиться от своей доли. Но главное — я должна выяснить, кто пытался отравить нас с Адамом. И оградить деда от угрозы повторного покушения.
А еще… попрощаться с Даниэлем. И это больнее всего. Но Ян станет его законным отцом, так что мальчик будет в безопасности.
Я же твердо намерена уехать отсюда. Потому что не готова простить Яна. Он развел такое болото лжи — пусть сам в ней варится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вот это совсем другой разговор, — довольно тянет Адам и берет меня за руку, согревая теплом. — Ян, подготовь основные бумаги. И введи Доминику в суть работы, — приказывает внуку. — Кажется, у тебя там несколько контрактов горит? — Левицкий кивает, а мне придушить его хочется. Лжец! На что только не готов был пойти ради моей подписи! — Вот как раз и подпишете.
В момент, когда я готова разлететься, как осколочная граната, и уничтожить тех, кто сидит напротив, к столу подходит Божена, сиделка Адама. Ян взял ее вместо Эда. Я не спорила, подчинилась его мнению, но ввиду последних событий… начинаю сомневаться.
— Ваши лекарства, пан Адам, — Божена ставит блюдечко с таблетками возле тарелки деда.
Мне от одного вида разноцветных кружочков без упаковки и каких-либо опознавательных знаков не по себе становится. Ведь здесь может быть все, что угодно…
Кем на самом деле является Божена? Насколько мы можем ей доверять? Что если ее подкупит кто-нибудь из Левицких и…
Смотрю на деда, перевожу взгляд на комнату, где скрылся Дан, опускаю на свой живот. Зажмуриваюсь и вздыхаю шумно. Встряхнув головой, распахиваю глаза. Слишком много дорогих мне людей на квадратный метр проклятого особняка.
В одиночку мне не справиться. У Яна свои союзники вроде Анны, которым я не намерена доверять.
— Дедуль? — зову вкрадчиво, а боковым зрением за Левицким слежу. — Давно спросить хотела, но все как-то не до этого было… А где Эдуард? — делаю вид, что действительно не в курсе.
Вместо ответа на всю гостиную раздается звон разбитого стекла.
Осекаюсь на полуслове и устремляю взгляд на «счастливую чету» Левицких-Новак. Они практически одновременно наклоняются, изучая разлетевшиеся осколки бокала под столом.
— Извините, я такая неуклюжая, — виновато лепечет Анна, оттряхивая юбку.
Дрожащими руками к салфетнице тянется, но Ян опережает ее. Жестом прислугу подзывает, чтобы стекла убрали. А потом любезно салфетку подает своей «дражайшей супруге».
— Ничего страшного, — тихо успокаивает.
Остро хочется схватить тарелку и тоже разбить, желательно, об голову Яна. Но я сохраняю внешнюю невозмутимость. Возвращаюсь к деду.
— Признаться, я не знаю, где Эд, — пожимает плечами Адам. — Ян утверждает, что доктор уволился, пока я в больнице был. И уехал. Странно, конечно, что Эд так внезапно оставил особняк, ведь его здесь не обижали…
Откашливаюсь нервно, вилку в руке сжимаю, но тут же кладу ее на стол. От греха подальше.
Какой же лжец!
— Ян лукавит, — ухмыляюсь хитро и голову набок наклоняю, смело в платиновую бездну его глаз смотрю.
— Мика! — рычит он, не выдержав.
— Та-ак, — дед бьет ладонью по столу. — Опять от меня что-то скрываете? Надоели! Оба! В собственном доме я имею право знать правду, — закашливается надрывно, и я наливаю ему воды из графина.
— Я расскажу, Адам, — киваю поспешно, наплевав на недовольство Яна. — Но… — кошусь на Божену. — Наедине поговорим, ладно? — шепотом добавляю.
Дед кивает, с прищуром на внука смотрит, пока тот сидит чернее тучи и метает в меня молнии взглядом. Мы все умолкаем, словно по команде. В воздухе искрит напряжение. Кажется, еще одно слово — и рванет.
— Пожалуй, мне пора, — приподнимается Анна со своего места.
— Стоять, — рявкает разозлившийся Адам. — Позавтракаем, а потом Ян отвезет тебя.
Судорожно вздыхаю, не успев удержать эмоции в узде.
— Я выделю Анне машину с водителем, — покосившись на меня, постановляет Левицкий. — А мне в компанию нужно, — заключает он.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Хорошо, тогда Мика с тобой едет, — добивает его дед. — Пора вам разобраться с бизнесом и контрактами.
— С удовольствием, — улыбаюсь так широко, что скулы сводит.
Тем временем сердце в груди скачет бешено, как с цепи сорвалось.
Стоит лишь подумать, что мне придется ехать в одной машине с Яном, а потом весь день провести с ним вместе. Душно становится.