время. Чтобы ехать за ними. Два наших оперативных автомобиля были задействованы группой засады. Она была уверена в том, что, если консьерж не вызовет ему такси, Резерфорд просто выскочит на улицу и сам поймает машину. Или поедет в своей. В любом случае одинаково плохо. Может, и того хуже.
— Ну и что пошло не так?
— Не знаю. Или консьерж оплошал, или служба такси напортачила. Прибыла только одна машина, и Резерфорд сел и уехал.
— Вы хоть номер запомнили?
— Разумеется. И номер, и как выглядит, и фотографию сделали.
— Резерфорд сказал, куда он намерен ехать?
— Сказал. Вам это не понравится. В аэропорт Нэшвилла.
— Не может быть, — сказал Сперанский и встал. — Сделать все, чтобы Резерфорд не сел на самолет. Иначе полная катастрофа. Где сейчас агенты, которые за ним следили?
— Едут в аэропорт. Остальные члены группы тоже. Учитывая остроту ситуации, я отозвал их с места засады.
— Хорошо. Держите меня в курсе. Я хочу знать, когда Резерфорда перехватят.
Сперанский помолчал.
— Погодите. А как же бродяга? Что про него известно?
— Неясно. Должно быть, после того как его подобрали возле здания суда, случилась какая-то заминка. Когда группа уже выезжала, его еще не доставили. Я рассудил, что сейчас для нас важнее найти Резерфорда.
— Так где он сейчас?
Трубка секунду молчала.
— Этого мы тоже не знаем, — наконец прозвучало в ней.
Ричер оставался на месте, тихий и недвижимый. Не хотелось себя выдавать: не хватало только лицом к лицу столкнуться с еще какой-нибудь полудюжиной сидящих все это время в засаде и подстерегающих свою жертву головорезов, поэтому он подождал еще пятнадцать минут и только тогда рискнул уйти. Пробирался ползком, тем же путем, что и пришел, и так добрался до растущих вдоль дороги деревьев. Потом встал и прибавил шагу. Прошел четверть мили, как вдруг почувствовал в кармане вибрацию. Он достал мобильники Марти. Звонил одноразовый. Ричер открыл крышку и прижал аппарат к уху:
— Да.
— Куда ты пропал, черт возьми?
Голос мужской, далекий и искаженный. «Наверно, здесь слабый сигнал», — подумал Ричер. Вероятно, звонят издалека. Видимо, это сказывается на нечеткости приема. Но на всякий случай задрал рубаху, сложил край ее вдвое и закрыл микрофон:
— Я в двух минутах езды.
— Почему так долго возишься?
Слова в трубке почти тонули в треске и свисте на линии.
— С типом, которого я должен доставить? Он тот еще оказался фрукт. Пришлось вырубить.
— Он что, без сознания?
— В общем-то, да.
— Это хорошо. У нас поменялся план. Группа, которая тебя должна была встретить, получила другое задание, но это временно. Ситуация изменилась. Там более срочно. Но это уж моя забота. У тебя с собой есть веревка? Или пластиковые наручники?
— Есть нормальные наручники. В полиции дали.
— Пойдет. Значит, действуешь так. Как доберешься до бензоколонки, тащи этого типа в здание и прикрепи к чему-нибудь. Постарайся, чтоб было надежно. А когда будешь уходить, проверь, что не наследил. И держи мобильник включенным. Возможно, потом у меня будет еще для тебя работа.
Когда Ричер вернулся к машине, Марти сидел прямо, словно аршин проглотил. Держался холодно, принужденно. Пытался снова обрести хоть немного уважения к себе. Ричер уселся на сиденье рядом и вернул ключи, мобильники и пистолет.
— Ну что, нашел это место? — спросил Марти, отстегивая наручники.
— Нашел, — ответил Ричер. — Поехали.
— Куда? — Марти завел мотор. — Умоляю, скажи, что на трассу.
— К бензоколонке. Полмили, как вы и говорили.
Марти сразу напрягся:
— А это не опасно?
— Нисколько. Там никого нет.
— Тогда зачем ехать?
— Затем, что мне пришло в голову вас пожалеть… на время.
— Как это? Что ты собираешься делать?
— Прикую вас наручниками к чему-нибудь покрепче, а сам покатаюсь на вашей машине. Ключи оставлю в здании суда.
— Отправишь за мной полицию?
— Нет. Мужчина в телефоне пришлет за тобой кого-нибудь. Он будет думать, что забирает меня.
— Не понимаю.
— Минуту назад на твой одноразовый позвонил мужчина. Там у них какой-то шухер, и все отложили. Скажешь своим, что пытался надеть на меня наручники, как он тебе и приказывал, но я, наверно, оказался не совсем в отключке, как ты подумал. Я оказался быстрее и сам их надел на тебя.
— Они ни за что не поверят.
— Хочешь, я тебя вырублю, если это тебе поможет?
Марти помолчал, очевидно, предложение обдумывал серьезно.
— Есть еще вариант, — сказал Ричер. — Скую тебе руки за спиной и подвешу повыше. Сам ты так ни за что не сделаешь. Конечно, висеть будет неудобно, зато спасет твою задницу.
Марти не ответил. Молча подогнал машину к площадке бензоколонки и побрел к будке. Ричер вошел вслед за ним.
— Почему ты мне помогаешь? — сощурясь, спросил Марти, пока Ричер застегивал наручники. — Однажды я попытался помочь одному. Видишь, что из этого вышло? Одни проблемы.
— У меня тоже были раньше проблемы. Пережил, как видишь. Теперь у меня есть дела поважней.
Общий подход Ричера к вождению автомобиля заключался в том, чтобы найти и посадить за баранку кого-нибудь другого. Управлять транспортным средством он, конечно, умел, с технической точки зрения. В этом смысле армия предоставила ему возможность получить прекрасную подготовку. С помощью машины Ричер еще никого не убил. Во всяком случае, ненамеренно. У него не было аварий, он никогда не попадал в ДТП. В смысле, тоже неумышленно. Но главная проблема его личности заключалась в темпераменте. Хорошее вождение требует баланса действия и противодействия, скорости и самообладания, расчета и контроля. А также чувства золотой середины, устойчивого и непрерывного. А характер Ричера был создан для крайностей. Его недостаток заключался в том, что действовал он либо крайне медленно, либо крайне быстро. Мог казаться апатичным, ленивым, чуть ли не сонным. И вдруг его охватывало страстное, неистовое, неотступное желание действовать, причем он мог это делать так долго и упорно, как было необходимо, но потом снова впадал в состояние благостного спокойствия, пока перед ним не являлся новый источник волнений. Но в то утро, когда он приковал единственного находившегося рядом человека к водопроводной трубе, других вариантов у него не было. Ни проходящих мимо автобусов. Ни попуток, которые могли бы его подбросить куда надо. Да даже если б и были, существовала еще проблема скорости.
«Ситуация изменилась, — сказал голос в одноразовой трубке. — Там более срочно».
Это был тот же тип, что приказал своим холуям докладывать о любом движении Резерфорда.
Тот же тип, чьи жертвы в расчлененном виде раскладывались по чемоданам.
Ричер бегом вернулся к машине, открыл дверцу, втиснулся в водительское кресло. Нажал кнопку зажигания, выжал сцепление, надавил на педаль газа. Одной